Полет сокола - Алексей Широков

Но когда я попал в крепость, с тоской вспоминал эти праздничные посиделки с дедом. Потому как это время в Пустошах проходило под знаком нежити. Весь этот период мы жили фактически на осадном положении. Нежити не страшен холод и ветер, ей не мешает темнота. Наоборот, чем сложнее погодные условия для живых, тем выше шансы нежити удачно напасть на крепость. За пять встреченных в отряде праздников Нового года только дважды нас не штурмовали. Конечно, в основном это были небольшие отряды, которые просто проводили разведку боем. Однако случалось, что подходили и крупные соединения, в составе которых имелись даже Архиличи. Но, к счастью, разведка оперативно засекала движение крупных сил, и им навстречу выдвигались имперские легионы. Мне такое увидеть не довелось, но рассказов я наслушался предостаточно.

Приготовившись встречать Новый год в одиночестве, ну, максимум к братьям-гномам собирался заскочить, я был жестоко обломан в своих замыслах. Оказывается, меня никто не собирался оставлять в лицее, и я просто обязан был поехать с Егором к нему в имение встречать праздники. Попытки отказаться, отбрехаться и просто закрыться в комнате никакого эффекта не имели. А на попытку сказаться больным мне рассмеялись в глаза и велели собираться, мол, машина скоро будет.

Ехать до имения рода Веселовых пришлось около ста двадцати километров. Нас забрал мощный дизельный внедорожник и с надежностью ледокола «Ленин» повез по обледенелой трассе. Морозы стояли около минус тридцати градусов по Цельсию, но внутри этого колесного монстра было тепло, печка работала прекрасно. Вокруг расстилалась живописнейшая местность, покрытая пушистым снегом. Все было настолько величественно и красиво, что даже постоянная болтовня Егора не раздражала. Кстати, ехать я не хотел только потому, что боялся не пережить большого количества подобных ему болтунов.

К счастью, хоть семья у Егора оказалась шебутной и шумной, но до его уровня никак не дотягивала. Глава рода Веселовых Андрей Егорович выглядел как типичный доктор конца девятнадцатого века. Абсолютно невозмутимый благообразный сорокапятилетний мужчина с бакенбардами являлся одним из лучших специалистов в империи (а возможно, и за ее пределами) по сердечно-сосудистым заболеваниям и вопросам, связанным с энергетической функциональностью сердца. Проще говоря, он считался профи во всех вопросах, связанных с деятельностью сердца, включая магическую. Являлся, как и жены, личным лекарем императорской семьи. При этом был совершенно лишен великосветского апломба. Принял он меня в своем доме сдержанно, но тепло и фактически предоставил все руководство подготовкой к Новому году своим женам.

Их у главы рода было две. Наталья Матвеевна, невысокая, пышных форм, с инстинктом курицы наседки, являлась виднейшим педиатром столицы. Егор был ее вторым сыном из пятерых детей. Самый маленький представитель рода смотрел на предпраздничную суету с рук старшей из сестер, не выпуская соски. Вторая жена, Инга Олеговна, являла собой полную противоположность первой. Высокая и статная, она, не меняя выражения лица, руководила этим домашним хороводом, раздавая указания, наказывая провинившихся и награждая заслуживших того. Однако образ давал трещину, стоило узнать, что у этой холодной с виду дамы четверо своих детей, и она души не чает во всех детях своего супруга.

Увидев всех братьев и сестер Егора, я понял, откуда у главы рода такое стоическое спокойствие. Девять детей либо закалят ваши нервы до крепости легированной стали, либо вы сойдете с ума, пытаясь хотя бы сосчитать их в отдельно взятый момент времени.

Праздновать Веселовы предпочитали у себя в поместье в узком семейном кругу. Так что, кроме меня, гостей больше не было. Однако ощущение одиночества и удаленности от цивилизации было чуждо этому дому. Вечное броуновское движение, смех, слезы и снова смех. Ощущение праздника оказалось настолько ярким, что меня, не привыкшего к такому ни в одном из миров, просто ошарашило. А затем втянуло в этот упорядоченный хаос.

Вместе с Егором и его двумя старшими братьями мы отрывались, как могли. Основная идея сложностью не отличалась – скучно быть не должно. А вот делать разрешалось все, что угодно, в рамках приличия, разумеется. Подбить мелких на строительство снежной крепости и устроить в ней грандиозное побоище со снежками, чтобы все потом стали похожи на ожившие сугробы. Поехать гонять на снегоходах, а потом кататься на лыжах, привязавшись к снегоходу веревкой. Да и просто съездить в соседнюю деревню на ярмарку, поучаствовать в известной во всех мирах забаве «стенка на стенку» и получить в морду, встать, дать в морду, самому получить еще и улететь отдыхать на снег. Короче, веселье било через край и иногда попадало по голове.

Вечерами, когда маленькие представители рода ложились спать, мы собирались в гостиной у камина поиграть в карты и обсудить извечные мужские вопросы. Отец Егора оказался великолепно эрудированным человеком и обладал поистине энциклопедическими знаниями. Слушать его оказалось очень интересно. Было видно, что сыновья отца обожают и пытаются подражать. Но не самый большой возраст (старшему только недавно исполнилось восемнадцать) и общая непоседливость организма, именуемая отцом не иначе как «шило в седалище», сводило все эти попытки на нет. Что детей совсем не расстраивало и служило поводом для самоиронии.

Чтобы сделать подарок, мне пришлось вспомнить правила «Монополии» и потратить целый день на изготовление поля, фишек и валюты. Пробную игру я проводил сам со старшими детьми рода Веселовых. Собственно, я не играл, а был «банкиром», попутно уточнял правила и объяснял непонятные моменты. Игра особенно понравилась младшим Веселовым, а старшие, радуясь возможности увлечь их и освободить какое-то время для себя, тут же установили дежурство, кто и когда играет с малышней. Прислуги в имении держали необходимый минимум, так что старшие дети были приучены заботиться о младших и все друг о друге. Вообще жил род лекарей очень дружно, проявляя чуткость и заботу к родным.

Эти каникулы стали для меня в некотором роде откровением. Домашний мальчик на Земле, «ботаник» без братьев и сестер, но с постоянно занятыми родителями, сирота в этом мире, кроме деда и отряда матерых головорезов, не знавший семьи, я был буквально околдован теплом взаимоотношений этих людей. И тем острее чувствовал свое одиночество. В один из вечеров, сидя у камина и глядя на огонь, я понял, что хочу не просто стать сильным или заработать много денег. Основной целью наметил для себя создание крепкого рода. И вот для этого мне нужны были и деньги, и сила. А возможности для получения того и другого у меня имелись.

К тому, что это тяжело, но вполне реально, меня подтолкнул один разговор, состоявшийся вечером у камина. Речь зашла о сословных различиях в империи. Солировал Андрей Егорович.

– Раньше было как? Есть податное сословие – простолюдины, которые платят подати, есть дворяне – они служат государю, и есть аристократия во главе с императором, которая всеми ими правит. И перейти из одного сословия в другое было сродни древним эпическим подвигам. А уж тех, кто из низов стал аристо, за последнюю тысячу лет можно по пальцам одной руки счесть. Теперь же сословного разделения общества фактически не существует благодаря реформам деда нынешнего императора – Ильи Освободителя. Лишь аристократия сохранила некую кастовость, но это стоит отнести не к социальным аспектам, а, скорее, к вопросам евгеники, сохранения генетического кода рода с присущими ему отличительными чертами, как, например, особые техники – «Козырь рода». Но зачастую создаются ветви младших семей, а то и сами семьи, где финансовые и технические знания и умения преобладают над владением магией. Вот, например, Мышкин-Сидоров, основавший младшую семью в роду Мышкиных. Сын крестьян, поступивший и с отличием закончивший лицей, в котором вы учитесь, затем университет и получивший, как все выпускники податного сословия, личное дворянство, он организовал свое производство и развил его настолько, что был пожалован наследным дворянством. И через несколько лет принял предложение главы рода Мышкиных о вхождении в род с созданием младшей семьи. Все это несмотря на низкий магический ранг. И таких примеров множество. – Андрей Егорович довольно посмотрел на нас с Егором. – И, конечно, из-за стирания границ между сословиями привилегии уже не являются столь значимыми. До реформ податное сословие не имело совсем никаких прав. Теперь же все различие между простолюдином и дворянином – это право на поступление без общего конкурса в определенные учебные заведения, льготы в налогообложении и право занимать определенные должности, но это, скорее, следствие образовательного ценза, ибо без законченного высшего образования занять должность невозможно, а, как я уже и говорил, любой гражданин податного сословия, закончивший высшее учебное заведение, получает личное дворянство. – Андрей Егорович помолчал немного и продолжил: – То же самое мы видим и в армии. Получение личного дворянства по выслуге лет – это один из краеугольных камней формирования воинских династий. И ты, Александр, типичный представитель такой нарождающейся династии. Идя по военной стезе, по стопам родителей и деда, ты вполне можешь выслужить уже даже не личное, а наследное дворянство. Конечно, было бы проще, будь ты выше рангом, но и без этого у тебя прекрасные возможности. Высшее учебное заведение, затем лет десять службы, и ты наследный дворянин.