Дневник Габриеля - Скотт Фрост

— Но возможно также, что он обучался за границей. Мы проверим, — сказал Хикс.

— Тот факт, что он избрал для себя имя Габриель, показывает, что он считает себя очень могущественным. Он сказал Филиппу Жэне, что вскоре все услышат о нем и будут его бояться.

— Есть ли какая-то непосредственная связь между похищением Лэйси и взрывом в бунгало Суини, а также попыткой взрыва в квартире того француза? — спросил Чавес.

Шеф пытался успокоить меня тем, что ФБР будет охотиться за Габриелем, а значит, помогут мне в поисках девочки, если это как-то взаимосвязано.

— Партнер Финли Брим по крайней мере трижды звонил Лэйси.

— Насколько я понимаю, он звонил всем конкурсанткам, — встрял Хикс.

— Но только Лэйси он звонил несколько раз, причем последний звонок был сделан непосредственно в день конкурса.

— Три телефонных звонка флориста участнице конкурса красоты еще не указывают на связь с террористическим актом.

— Такая же машина, как у Филиппа, отъезжала от того места, где была похищена Лэйси…

— Просто какая-то белая машина, ни марки, ни модели, остальное — ваши домыслы.

— Габриель заставил Филиппа остановиться напротив моего дома, где, собственно, и проживает жертва похищения. На мой взгляд, чем не связь?

— Если Габриель причастен к покушению на вас и вашего напарника, то разве это не объясняет его появление возле вашего дома? Вы уже один раз были мишенью. Думаю, он следил за вами, а не за вашей дочерью.

— Я не считаю, что он пытался убить нас с Трэйвером. Полагаю, бомба предназначалась для Суини.

— Почему?

— Он убивает всех, кто может его опознать.

— Так вы думаете, что ваша дочка могла быть похищена потому, что видела его?

— Это возможно.

Хикс покачал головой.

— Не сходится. Он мог бы убить и Филиппа, но почему не сделал это?

— Или нам повезло, или преступник играет с нами в какую-то игру.

— А как же требование выкупа? Зачем привлекать к себе дополнительное внимание полиции? Если Габриель тот, кем кажется, то он здесь ради одной цели — заложить бомбу. Похищение не вписывается в эту схему.

— Думаю, единственное, что мы можем с точностью сказать о Габриеле, — то, что все его действия станут для нас полной неожиданностью.

Хикс посмотрел на Чавеса, который несколько секунд нервно ерзал в кресле, а потом повернулся ко мне и сказал:

— Нам нужно найти Лэйси, Алекс… — Чавес помолчал и печально опустил глаза. — Нужно найти ее. А все остальное неважно.

— Наша работа — терроризм, — отрезал Хикс. — К вечеру у меня будет сто агентов, а к завтрашнему дню — двести. Если два дела действительно пересекаются, то мы сможем помочь друг другу и обменяться информацией. Но в противном случае это даже не обсуждается. Моя работа — найти Габриеля. А вы должны отыскать свою дочь.

В дверь постучали, и вошла Джеймс:

— Вот портрет, лейтенант.

— Это для меня, — сказал Хикс.

Джеймс вопросительно взглянула на него, а потом подошла прямиком ко мне и отдала мне рисунок.

— У меня будут копии через секунду, — сказала Джеймс, обращаясь ко всем собравшимся.

У Габриеля оказались гладковыбритое лицо и короткая стрижка. Лицо шире, чем я ожидала, с полными губами и крупным носом. Тонкий шрам в виде полумесяца тянулся вниз от уголка правой брови. Как и описывал Филипп, у него были светлые проницательные глаза, даже на портрете в них читался вызов. Я несколько минут всматривалась в этот взгляд, пытаясь представить холодное сердце, скрытое за ним. Но не смогла, даже в воображении. Я арестовывала бесчисленное множество людей, совершивших все мыслимые преступления, но за редким исключением у этих злоумышленников не было зловещих тайн, и ими не руководили темные силы. Это были просто мужья, братья, жены, родители или дети, сбившиеся с пути и потерявшие контроль над собой. Над ними возобладали ситуации и эмоции — ненависть, любовь и страх. А когда все было кончено и эти люди смотрели на то, что натворили, то они напоминали зрителей телешоу, которые растеряны и не могут взять в толк, как такое могло произойти.

Но Габриель не выглядел растерянным. Если и имелся какой-то способ достучаться до его сердца, то пока что ничто из содеянного на это не указывало. Я передала портрет Хиксу и наблюдала, как глаза агента скользят по рисунку, изучая каждый сантиметр. Если его что-то и удивило, то на его лице удивление никак не отразилось.

— Его лицо вам знакомо? — спросила я.

Он еще минуту рассматривал портрет, а потом снова сел прямо и покачал головой.

— Нет, я бы запомнил.

С этими словами Хикс поднялся с места, вышел за дверь и начал названивать по мобильному. В комнате на некоторое время воцарилась тишина, словно все мы только что сошли с трапа самолета в чужой стране и не знали, где паспортный контроль.

— Ты не согласна с Хиксом, что Лэйси как-то замешана в этом? — спросил Чавес.

Его слова проплыли мимо моего сознания, словно их прокричали из несущейся на бешеной скорости машины. Я пыталась удержать нежную руку Лэйси в своей, сказать ей, что мама рядом и все будет в порядке, плакать и бояться не надо. И себя я пыталась убедить в том же.

— Алекс. — Кто-то взял меня за руку. Это Чавес обогнул стол и сидел теперь рядом со мной. — Ты сможешь заниматься этим делом?

Я кивнула. Я должна, другого выбора нет. Ничто меня не остановит, и я найду свою девочку.

— Помнишь, как ты мне сказал, что самое важное в нашем деле?

Он улыбнулся.

— Всегда поддерживать людей, которые умнее тебя.

Уголки его губ опустились. Он крепился изо всех сил.

— Нет такой вещи, как совпадение, — сказала я.

Мускулы на его лице расслабились. Он хотел спросить что-то еще, но не знал как. Как нормальный человек вообще может произнести это?

— А как же…

— Я заплачу. Даже если мне придется пахать потом всю мою жизнь, я сделаю все, чтобы вернуть дочь.

— Хорошо, — сказал Чавес. — Но позволь мне и полиции Пасадены беспокоиться из-за денег. С чего ты начнешь?

Можно было сделать много шагов, но какая дорога ведет к моей девочке? Что, если я выберу не ту?

— Я хочу, чтобы на телефоны Брима и Финли поставили прослушку.

— Я лично получу ордер, — заверил меня Чавес.

— Плюс наблюдение за их женами.

Норт и Фоули кивнули.

— Пока что ни о чем не сообщать прессе. Чтобы никаких слухов, ничего.

— Ни слова, — сказал Чавес.

Я посмотрела на Гаррисона.

— А мы начнем с комнаты Лэйси.