Как называются женщины. Феминитивы: история, устройство, конкуренция - Ирина Фуфаева

В диссертации, написанной в переломном 1987 году, О. Дмитриева проанализировала периодические женские издания примерно за 100 лет на предмет употребления дериватов женскости разных типов. Она считает “период 1930–1960-х годов общим переломным этапом”.

• Оказалось, что в конце XIX – начале XX века феминитивы на -ша типа контролёрша, авиаторша, кондукторша использовались больше, чем в половине случаев, то есть чаще, чем соответствующие формы мужского рода на -р: контролёр, авиатор, кондуктор. В 1950-е контролёрш остается лишь 13 %, в 1980-е – всего 4 %. То есть авторы женских изданий в конце XX века называют женщин контролёрами-кондукторами, парикмахерами-кассирами уже в 25 раз чаще, чем соответствующими феминитивами.

Феминитивы на -тельница (учительница, писательница, преподавательница, водительница) – от 73 % в конце XIX – начале XX века осталось 45 % в 1950-х и 24 % в 1980-х.

Феминитивы на -ка (студентка, депутатка) от почти двух третей (63 %) в конце XIX – начале XX века скатились к четверти в 1950-е. А в 1980-е их осталось чуть меньше пятой части.

Феминитивы на -истка (юристка, артистка, пианистка) – от 85 % в конце XIX – начале XX века к 25 % в 1980-е.

Феминитивы на -чица/-щица (переводчица, закройщица) – от 100 % в конце XIX – начале XX века к 75 % в 1980-е.

Итак, за век доля феминитивов на -ша сократилась почти в 15 раз, на -тельница и -ка (не считая финаль -истка) – втрое, на -истка – в три с половиной раза, на -чица – всего на четверть. Конечно, бросается в глаза разная ситуация у феминитивов с разными суффиксами. О ней мы ещё поговорим.

Почему советские женские журналы стали отторгать феминитивы? Наверняка больше чем по одной причине, но точно повлиял и фактор меньшей солидности женского.

Мотив № 2: семантическое богатство

“Я была своему мужу товарищ”

В предыдущей главе упоминался сейчас почти забытый или воспринимающийся как просторечный, но ещё не так давно вполне приемлемый феминитив товарка – пара к товарищ.

Пара? С одной стороны, да.

Товарищ по гимназии (или Пажескому корпусу, или университету) – товарка по гимназии (или Институту благородных девиц, или курсам).

Товарищ по службе – товарка по службе. А службы эти могут быть, например, в дворницкой или кухарской. “Дворники, может быть, все тот же Архип и его товарищ, по-прежнему ставили самовары…” (И. Гончаров. “Май месяц в Петербурге”. 1891). “Есть у меня товарка, Агафьей зовут, женщина работящая…” (И. Кокорев. “Кухарка”. 1849).

Можно быть, как мы видели, товарищем и товаркой по общественному движению.

А с другой стороны… “Товарищ, верь – взойдет она, звезда пленительного счастья…” В высоком смысле – только товарищ, без вариантов. Как и в более прозаических словосочетаниях – старый товарищ, верный товарищ…

• Даже в лучшие времена семантика феминитива не включала возвышенных оттенков семантического спектра мужского слова.

Бросается в глаза, что сегодня слово товарищ, безотносительно к полу, воспринимается иначе – как советская архаика и отчасти даже официоз.

Конечно, эти возвышенные оттенки у слова товарка могли бы развиться. Ведь языковая единица лишь условный знак. Этого не произошло. Просто потому, что язык пошел по другому пути.

• Как вы думаете, когда женщины стали товарищами – “ты прости меня, товарищ Парамонова” (А. Галич. “Красный треугольник”. 1960-е)? В советское время? В революцию? Первые товарищи – Роза Люксембург, Инесса Арманд, Лариса Рейснер?

…На дворе 1740 год. Царствует Анна Иоанновна, царит ее фаворит Бирон. В ожидании возможной суровой кары, находясь под следствием, человек пишет наставление сыну. Человек родился в допетровской Руси при царевне Софье; стал горячим сподвижником ее младшего брата, “вздернувшего Россию на дыбы”; стал первым русским географом, историком, без иронии эффективным промышленным менеджером и ещё много кем. “Паче же имей то в памяти, – наставляет он сына Евграфа, – что жена тебе не раба, но товарищ, помощница во всем и другом должна быть нелицемерным, так и тебе к ней должно быть, в воспитании детей обще с нею прилежать…” (В. Татищев. “Духовная”).

Феминитиву товарка оказалось не очень нужно развивать возвышенные коннотации, потому что товарищем давно стало можно называть человека без различия пола. И женщину тоже.

И женщина может сама себя так назвать. Например, Наталья Долгорукая. Благополучная юная красавица вышла за попавшего в опалу жениха и разделила с ним ужасы северной ссылки. Вспоминая об этом в 60-е годы XVIII века в своих мемуарах, она пишет: “Я доказала свету, что я в любви верна: во всех злополучиях я была своему мужу товарищ”.

“У меня есть одинокий теперь товарищ юности – Бржеская…” – пишет поэт Афанасий Фет Льву Толстому (1879). Это уже не о жене, не о возлюбленной. Женщина-товарищ может быть и просто другом.

• Хм… А может, женщина – товарищ только мужчине? Только в дружбе или любви с мужчиной возвышается до этого статуса? А женщине – не товарищ, лишь подруга, подружка, подруженька, подруженция… Ну, товарка.

Нет. Та же Долгорукая пишет в 1760-е, имея в виду ещё Петровскую эпоху, что ее мать “представляла себе, когда приду в совершеннолетию, буду добрый товарищ во всяких случаях, и в печали и радости”.

Доразвить семантику феминитива оказалось сложнее, чем использовать вариант, и так богатый семантически. Благо к тому времени он уже оказался разрешен языком.

Помните, с более широкими значениями мужских вариантов мы сталкивались неоднократно – взять хоть слово инспектор, соответствовавшее гораздо более широкому набору специальностей, чем инспектриса.

Мотив № 3: унификация

Бюрократизм против разнообразия

Бюрократизм, разрастание системы управления и превращение ее в нечто самодостаточное – фактор внелингвистический, но хорошо отражается в языке. Бюрократический язык стремится к предельной, гипертрофированной безэмоциональности, даже безжизненности, к использованию конструкций, от которых нельзя отступать, и вообще к унификации, к единообразию. Появление в стройной единообразной системе женщин-служащих, которым в соответствии с практикой обычного языка полагались феминитивы (хотя и не с железной обязательностью), было явным нарушением единообразия и, видимо, сразу же начало преодолеваться лингвистически. Снова вспомним конкуренцию в официальном стиле феминитива телеграфистка и конструкции женщина-телеграфист.