Как называются женщины. Феминитивы: история, устройство, конкуренция - Ирина Фуфаева

Между двумя способами называть женщину по деятельности начинается сложное взаимодействие. Упрощенно – конкуренция. Слова без показателя женскости, будь то телеграфист или репортёр, конкурируют со словами с показателем женскости: телеграфистка, репортёрша. Однако главное тут – детали конкуренции и победы одних слов над другими.

• Каждый раз, когда женщину называют товарищ, молодец, автор, художник, живописец, телеграфист, поэт, начальник, сотрудник – и даже не важно, по какой из перечисленных или упущенных нами причин называют, – тем меньше эти слова становятся про мужчин и тем больше они про всех. Тем меньше этим словам нужны особые поводы, специальные синтаксические ситуации, например, позиция сказуемого. И тем меньше такое обозначение в отношении женщины режет ухо и глаз, тем более нормальным оно становится. Положительная обратная связь[23].

И во второй половине века XX, и в нашем XXI веке тренд сохраняется. Общечеловеческое продолжает триумфально вытеснять традиционные феминитивные обозначения. Сюда вовлекается все больше названий занятий. Например, недавно дело дошло до сохранявшейся гендерной пары активист – активистка, и в газетном заголовке можно было увидеть слово активист о женщине. А ещё мне подарили цитату, где фигурировала гражданин России Мария. В последнем случае речь уже о почти катойкониме – гражданин буквально горожанин. А вот, только что, настоящий этноним, но пока как сказуемое: “Я, конечно, тот ещё литовец…” – пишет женщина.

Волны плещут где-то рядом с последними островками. То, что люди с удивлением реагируют на эти контексты, говорит об их новизне. Ведь словам руководитель или докладчик применительно к женщине давно никто не удивляется. И дело не только в физическом наличии феминитивов – руководительница и докладчица не только существуют, но и звучат благодаря суффиксам пристойно, не странно, – но и в маховике положительной обратной связи. Начальником человека женского пола называли неоднократно, а активистом и гражданином – нет, ещё не привычно. Ничего! Привыкнем.

• При этом с позиций, захваченных общечеловеческим, феминитивы вытесняются. То есть сейчас судьбу того или иного феминитива во многом определяет ситуация его пары – насколько слово без показателя женскости утвердилось в роли главного, насколько оно удовлетворяет потребностям носителей в передаче информации, не путает ли.

В этом соревновании явно лидирует слово врач – в основном благодаря экстралингвистической ситуации. Срабатывает критическая масса – то, что среди людей в белых халатах женщин не просто большинство, а решающее большинство. Этот жизненный факт перевернул восприятие, победил грамматические ожидания, что за словом без показателя женскости должен обязательно маячить мужчина.

Возникновение нового способа обозначать женщин – распространение на них слов, обозначавших мужчин и не имеющих показателя пола, – почти не связано с отсутствием нужных феминитивов, с дефицитом правильных суффиксов.

• Астроном Валентина Соколова, лаборант Маша Иванова, строитель Юля Фомина – это не печальная вынужденная мера, вызванная бедностью или неповоротливостью русского языка, который якобы не смог угнаться за прогрессом, новыми современными профессиями и т. п., и не породил новые слова. Это, как всегда, гибкий и быстрый ответ языка на потребности его носителей, в данном случае – на целый ряд потребностей. И чем чаще женщина строитель или лаборант, тем сильнее тает и размывается связь каждого из этих слов с обозначением мужчин.

Так, может, феминитивы – архаика, лингвистический гинекей, и в конце концов они вымрут? Каковы самые современные тренды? Как сейчас называют женщин?

В 70-е годы XX века главный поэт СССР Евгений Евтушенко пишет стихотворение, которое оказалось непосредственно связанным с новым способом “выражения женскости”.

Стихотворение “Поэт на рынке” посвящено встрече “среди капусты, сала” с поэтессой Маргаритой Алигер, пришедшей покупать мед для умирающей взрослой дочери. В тексте повторяются словосочетания одного типа: “поэт прославлена была когда-то…”, “поэт была худая и седая”, “поэт когда-то родила двух дочек”, “поэт, как никогда, сейчас писала”, “не знали, с кем пошла на поединок поэт однажды, проявив могучесть”, “поэт подумала и отказалась”… Этот почти рефрен с каждым повторением все сильнее обнажает антиграмматичность, странность словосочетаний, даже как бы подставляет автора, делает стихотворение почти самопародийным.

• Хотя, если копнуть чуть глубже, это не простое убегание от слова поэтесса[24], но и демонстративный прием: мужской род не обезличивает героиню, не лишает ее пола, а, наоборот, его подчеркивает, сталкиваясь и контрастируя с глаголами и прилагательными в женском роде. Как мужская шляпа, из-под которой выбивается локон.

Но самопародийность была, как брошенная перчатка, поднята; литературовед и юморист Зиновий Паперный написал злую как бы пародию, на деле, скорее, эпиграмму:

Эпиграмма публике понравилась. Возможно, не только сама по себе и не только благодаря магическому дару Евтушенко раздражать читателей стихов ноткой фальши[25]. Издеваясь над словосочетанием “стояла поэт”, эпиграмма высмеивала и весь обрыднувший соцреалистический дискурс с его произнесла парторг и бригадир нахмурилась. На то, что отсылка к этому дискурсу в какой-то степени была и в самом спародированном оригинале, как водится, никто не обратил внимания.