Князь Диодор - Николай Басов

Батюшка в который раз вздохнул.

– Для того молитвы есть, чтобы научиться понимать. И рассудок, вкупе со здравым смыслом. А чтобы с магом этим воровским справиться – тебе придется постараться. На то тебя и взяли.

Вот чего князь не хотел теперь допустить, чтобы между этими двумя опять пикировка началась, теперь нужно было, чтобы они стали единой, сплоченной командой. Вот только, подумал князь, какая-то у него слишком умная команда получилась, и спорить горазды, и образование им не в помощь оказывается, а в нежеланные сомнения… Или именно из-за образования они и горазды на споры?

– В том, – сказал он, чуть подняв голос, – что мы были для этого дела назначены, свое разумение есть. Нас для такого задания заподозрить трудно, и в то же время, мы можем с ним справиться… Если поймем, как само воровство устроилось.

– Не знаю, – пожал плечами Густибус, – все же следили за нами… Не просто так.

– Об том, как понять воровство, тебе, князь, подумать следует, – сказал Дерпен, нахмурившись. И как-то по интонации его голоса стало ясно, что вспомнил он, что в одном чине с князем.

– Следует, – согласился князь. – Мне обо всем теперь думать следует.

Потому, хотел он добавить, что дело это разрешить необходимо. Все равно необходимо, что бы о нем батюшка, Дерпен и Федр, и остальные, что в Миркве остались, не полагали.

Но не успел добавить-то, потому что дверь скрипнула, и в образовавшуюся щель просунулся Стырь. Он был взъерошен, и глаза у него были круглыми, как пресловутые ливры.

– Господин мой князь, тут… – договорить он не успел.

Дверь распахнулась уже широко и почти без скрипа, Стырь отлетел в сторону, будто унесенный ураганом, и в комнату вошел Атеном, а за ним… По властному, резкому и тяжелому лицу этого человека, еще прежде, чем по его одежде, богатой и чрезмерно украшенной какими-то самоцветами, стало видно, насколько он облечен властью. Привычной и несомненной.

К тому, чтобы начинать все сейчас, даже не договорив со своими подручными, князь Диодор, как ни удивительно, оказался готов. Он поднялся и поклонился вошедшим на свой манер, по-руквацки. Пусть они, парсы эти, тоже привыкают, что скакать козликом, приседать и прищелкивать подошвами, размахивать руками и строить дурацкие мины он не будет. А будет он теперь в их дела вникать и во всем разбираться строго, даже пристрастно, и тоже – на свой, на имперский манер. Раз уж сами не разобрались.

Куртье Атеном нелепым шажком вбок уступил проход в дверях и необычным для него высоким голосом почти закричал:

– Оприс Тамберсил, главный распорядитель канцелярии, верховный маг двора его величества короля Фалемота.

– Ого, – забурчал едва слышно Дерпен, – у них еще маги придворные остались со старых времен.

Князь Диодор вышел вперед, потому что важная персона, именуемая Оприсом Тамберсилом, ждал именно этого, так и не войдя в комнату по-настоящему. Пока он стоял, его пытливые, умные и чуть желтоватые глаза окинули всю комнату, всех сидящих тут четырех людей и впились с непонятным значением в Диодора. А потом он сделал движение головой, которое при большом желании можно было принять за приветствие.

Хорошо, что он не начал танцевать при поклоне, подумал князь, сразу видно не вполне светского человек, а добывшего себе все титулы и должности трудом, умом и успехами в службе. Это князю тоже понравилось.

Оприс еще раз двинул головой, здороваясь уже со всеми тут находившимися. Князь довольно бегло представил свою команду, каждый по-своему поднимался и приветствовал распорядителя королевской канцелярии и мага. Батюшка Иона – по-пастырски, Дерпен – по-восточному, почти как перед вызовом на бой, а маг Густибус довольно сложным поклоном, обозначая свою роль в этой компании.

Снова расселись, Оприс был недоволен таким многочисленным собранием, и с особым сомнением посмотрел на Атенома, но князь не спешил даже куртье отослать. Впрочем, секретарь посольства сам, помявшись, решил вдруг оставить комнату. Он даже промямлил:

– Мне нужно там, в приемной… Если понадоблюсь, зовите меня, месиры.

Оприс уселся поуверенней в глубокое кресло, снова обвел всех проницательным взглядом своих желтых глаз.

– Король поручил мне ввести вас в это дело, князь, – проговорил он глуховатым, каким-то стиснутым голосом. – Будет лучше, если вы и впредь будете докладывать мне о ходе расследования. Только мне, понимаете?

– Несомненно… – Диодор замялся с титулом. Оприс его понял.

– Вообще-то мне пожалована милостью короля грамота на титул виконта, князь, но виконтство мое так незначительно, что все при дворе обычно обращаются ко мне по имени. Лишь подчиненным я не даю спуску, но в данном случае… Не уверен, что вы к ним относитесь.

– Верно, – вздохнул с облегчением князь. – Моим прямым начальством в данном случае был и остается лишь Тайный Приказ Империи, сьер Оприс.

– Разве вы?.. Не посольство от Кесаря? – удивился Оприс.

– Приказ об этом поручении был отдан от его имени, – неопределенно высказался князь.

Конечно, Кесарь являлся по феризским представлениям Императором, но не мог же князь пояснять главе королевской канцелярии, что он в Империи являлся весьма номинальной фигурой, которая далеко не всегда осуществляла исполнительное, оперативное управление. Структуру власти в Империи Опрису следовало бы знать самому, и не задавать дурацких вопросов, мешающих тому, ради чего они сюда прибыли. К счастью, ответ Оприса вполне князя успокоил:

– Никогда не понимал различий между вашим Кесарем и Императором Священной Империи макебуртов, который выбирается собранием курфюрстов. Думал, что у Кесаря все же больше реальной власти.

– У него больше власти хотя бы потому, что Священная Империя макебуртов входит в Империю как составная часть, – отозвался князь. Глупый разговор получался, поэтому он добавил: – Будет лучше, если ты, сьер Оприс, по-прежнему станешь к нам относиться как к чрезвычайному посольству по тому делу, которое мы все должны обсудить.

– Расследовать, князь. И как тебе, без сомнения, говорил ваш посол, князь Притун, по возможности вернуть деньги. Вот только… – и тогда Оприс уже с откровенным недоверием еще раз обсмотрел всех троих подчиненных Диодора.

– Ты можешь говорить свободно, сьер Оприс, – высказался князь Диодор. – Отсюда ничего не уйдет, а для дела будет полезнее, потому что люди эти будут точнее и вернее знать, что им искать, и с чем придется иметь дело.

– Даже если и так… Впрочем, да… – нехотя согласился Оприс. – Ваша деятельность, насколько я понимаю, создаст столько слухов и мнений, что долго это в тайне не продержится. – Он задумался. – Хотя, если по чести, ситуация настолько невероятна, что… До правды сплетники и болтуны вряд ли додумаются. – Он поднял голову и снова очень внимательно посмотрел на Диодора. Тому стоило большого труда понимать Оприса правильно, но пока, ценой изрядной сосредоточенности князя, это у него, кажется, получалось. Оприс и сам это каким-то образом понял и сделал весьма существенную уступку. – Будет лучше, если ты, князь Диодор, будешь задавать мне вопросы. Я не могу сообразить, как изложить всю… предысторию этого дела.