Маска Атрея - Эндрю Джеймс Хартли

— Ричард был одержим Троянской войной, — начала Дебора. — И также был принципиальным человеком. Предположим, он некогда купил всю коллекцию. Многие годы изучал ее, пытаясь узнать, подлинная она или нет, с намерением выставить ее в музее. Но, — она говорила быстро, почти ничего не видя, просто размышляя вслух, — при этом он считал, что Агамемнон не должен находиться в Штатах. Его место в Греции. Ричард походил на Шлимана страстью доказать правоту Гомера, но был куда щепетильнее в вопросе о праве собственности. К нему обратились — или он сам вышел на них — некие греческие организации, занимающиеся древностями, может быть, даже греческое правительство. Он рассказал, что у него есть, и в доказательство своих слов показал носовую фигуру. Возможно, они пришли к соглашению: они забирают тело Агамемнона в Грецию, он сохраняет остальную коллекцию и выставляет ее в музее. Наконец представители греческой организации приезжают, чтобы осмотреть экспонат. Что-то идет не так. Или эти люди оказываются не теми, кем он их считал, или... — Дебора умолкла, внезапно опустошенная. Все это догадки, и никуда они не привели.

Маркус так не считал. Свет, горевший в ее глазах, теперь словно передался ему.

— Если вы правы, они попытаются доставить тело в Грецию. Везти его самолетом они не посмеют, значит, остается корабль.

— Как у Шлимана, — заметила Дебора.

— Нам нужно попасть в Коринф. — Маркус отложил нож и вилку, словно намереваясь отправиться немедленно.

— В Коринф? Зачем?

— Есть у вас путеводитель? — спросил он. — Какая-нибудь карта?

Дебора достала книгу и открыла на карте Греции.

— Смотрите, — Маркус указал на карту, — вот Афины. Любое судно из Соединенных Штатов в конечном счете придет в Пирей — сюда, но Пирей слишком крупный порт, контрабанду туда не повезут. Корабли идут через Средиземное море мимо Италии, а потом огибают Пелопонесс и проходят Киклады. Однако гораздо быстрее и проще пройти прямо в Коринфский залив и через канал. Там можно выгрузить любой сомнительный груз. По меньшей мере путь через канал позволяет сэкономить две-три сотни миль в открытом море.

— Если мы поедем в Коринф, — продолжал Маркус, — то узнаем, ожидаются ли суда, прибывающие из Соединенных Штатов. Проход по каналу должен планироваться заранее. Мы могли бы проследить за грузом, когда он прибудет. Даже перехватить его.

— Наверняка придется ждать несколько недель, — сказала Дебора.

— Тогда мы будем готовы.

— Наверное, следовало бы заранее предупредить власти, — заметила она.

— Вполне возможно, что именно власти ввозят наш груз.

Дебора покачала головой:

— Не думаю, что греческое правительство опустилось бы до грабежа и убийства, чтобы вернуть национальное достояние.

— Не думаете? — переспросил он. — Греки испытывают весьма сильные чувства, когда дело касается их наследия. Это неудивительно, учитывая, как все колониалисты веками у них воровали.

— Включая британцев, — напомнила Дебора. — Фризы Парфенона являлись жемчужиной Акрополя, пока лорд Элджин не сбил их и не увез в Лондон.

Теперь это жемчужина коллекции Британского музея, и пока что не было и речи об их возвращении в Афины, несмотря на непрекращающиеся требования греков. В свое время лорд Элджин утверждал, что, оставь он фризы на месте, турки уничтожили бы их. Теперь британцы ссылаются на несостоятельность греческих музеев и запутанность юридических вопросов.

— Благодарю за лекцию по культурным традициям, — отрезал Маркус. — Нельзя ли вернуться к теме?

Дебора улыбнулась, с удивлением обнаружив, что он начинает ей нравиться.

— А ведь вы так и не объяснили, каким образом оказались вовлечены в это дело. Да, вы коллекционер и историк; да, вы, очевидно, так же одержимы Микенами и их легендами, как Ричард, но откуда вы узнали о теле и — коли на то пошло — о том, что оно путешествовало вместе с этой испанской уродиной шестнадцатого века?

Дебора по-прежнему улыбалась и говорила легким тоном, поэтому удивилась, увидев, каким холодным стало лицо Маркуса.

— Мне все рассказал старый джентльмен, которого убили во Франции. Десятки лет назад он вступил в контакт с одним недобросовестным дельцом, однако самого тела никогда не видел.

— А почему он вообще рассказал вам об этом?

Маркус нахмурился:

— Это был мой отец.

В интернет-кафе Дебора пришла к открытию. Круглолицый юноша, похоже, был рад видеть ее и, вероятно, польщен. Она постаралась не вовлекать его в разговор и вежливо отказалась от кофе: было в его взгляде что-то, чего ей не хотелось ни поощрять, ни использовать. Он казался несколько разочарованным, но не нарушил ее уединения.

В почтовом ящике на «Хотмейле» было два сообщения. Одно — автоматическое приветствие от самой почтовой службы, другое — от Кельвина. Мучительно короткое.

Компьютеры конфискованы. Они знают, где вы. Тоже скучаю.

Вложений не было.

Дебора глубоко вздохнула и задумалась, стоит ли отвечать. Что, собственно, она хочет ему сказать и зачем? В конце концов, они почти не знакомы. Но Ричард доверял ему, а это чего-нибудь да стоило. Более того, наверное, было бы благоразумно сообщить кому-нибудь, что она собирается ехать в Коринф с человеком, которого двадцать четыре часа назад считала убийцей Ричарда. Взгляд вернулся к последней фразе на экране: «Тоже скучаю». Дебора почувствовала волну бессмысленного удовольствия, потом стряхнула это ощущение.

Не будь так чертовски инфантильна.

Она вздохнула и набрала, пока не успела передумать:

Еду в Коринф с Маркусом. Погода чудесная. Жаль, что вы не здесь.

Это шутка, сказала себе Дебора, попытка облегчить ненормальность ситуации. Отослав сообщение, она сразу же обругала себя последними словами за легкомыслие и пустословие.

Ладно, теперь уже слишком поздно. Если Кельвин решит, что она втюрилась в него, отсюда ничего не исправишь, да и вреда от этого не будет. Только уменьшится вероятность, что он выдаст ее точное местонахождение полиции... Ужасная мысль! И лицемерная. Она не просто заигрывала с ним (пусть и жалостно-ребячески), чтобы он остался на ее стороне; она делала это, потому что в глубине души ей хотелось с ним заигрывать, потому что ей нравилось, как он улыбается и как вытягивает перед собой ноги, когда садится...

Давай не увлекаться.

В конце концов, это не роман, не связь (вот ведь мерзкое словечко!) и уж абсолютно точно не любовь.

И ты не доверяешь мужчинам, напомнила она себе.

Даже интересным?

Особенно интересным.

В любом случае он, вероятно, бросился бы наутек в ту же секунду, как уловил любой запашок интереса с ее стороны. Наверняка Кельвин Бауэрс в состоянии выбирать из массы успешных и, как правило, сексапильных женщин-юристов и бизнеследи по всей Атланте. Дистанционная связь (гнусное слово) с долговязой беглянкой, вероятно, не на первом месте в его списке текущих дел.