Тысячный этаж - Катарина Макги

«Одно дело – если подруга встречалась с твоим братом, а если переспала с ним?» – вдруг подумала Леда. Ей стало нехорошо. Знала ли Эйвери про Анды? Это объяснило бы ее поведение: она злилась, что Леда лишилась девственности с Атласом и ничего не сказала своей лучшей подруге, его сестре.

Но как можно было рассказать об этом, если Эйвери чересчур пеклась о брате?

Леда взглянула на Эйвери, желая понять ее мысли. Может, извиниться? Но вдруг Эйвери не знает обо всем? Тем более не хотелось идти прямиком к Атласу и спрашивать, не рассказал ли он сестре об их ночи.

Внезапно Леда ощутила прежнюю потребность в ксенпергейдрене. Внутренний голос шептал: с ним она найдет ответы, наркотик развеет все тревоги. «Я справлюсь сама», – повторила Леда, но эта мантра уже не успокаивала так, как в Сильвер-Бей.

Может, Надя вычислит, что происходит с Эйвери? Последние несколько дней хакер отслеживал все передвижения Атласа, предоставлял копии фликеров и выписки из бит-банка, но ничто не помогало. В этом не было вины Нади. Атлас сам слишком скрытничал, и вся информация не приносила пользы.

Эйвери подняла голову и встретила ее взгляд. Леда отвернулась, раздосадованная, что подруга заметила, как та пялится на нее. С неприязнью вспомнила о начале учебного года в седьмом классе, когда она постоянно переживала, что о ней думают окружающие.

По сравнению со средними этажами верхи Башни были роскошными, высокотехнологичными и непомерно дорогими. Одноклассники Леды делали все с поразительной скоростью, шутки неким тайным кодом пробегали между ними. Леде хотелось узнать, о чем они говорят, кому адресуют свои комментарии. Особенно пристально она наблюдала за одной женской компанией, излучавшей уверенность и важность, а возглавляла ее высокая блондинка по имени Эйвери Фуллер, неестественно идеальная девушка. Леде ужасно хотелось присоединиться к ним.

Вскоре она узнала, что некоторые ребята для помощи в учебе принимают ксенпергейдрен – успокоительные таблетки, которые пила и ее мать.

Достать мамины таблетки оказалось очень просто. Родители Леды настолько ей доверяли, что не активировали биосистему безопасности на сенсорных поверхностях новой квартиры. Ночью, пока они смотрели голографическую передачу, Леда проскользнула в их ванную и взяла из аптечки ксенпергейдрен. Вытряхнула на ладонь две таблетки и за считаные секунды вернулась в холл. На следующий день приняла одну перед школой.

Внезапно мир приобрел яркие, четкие очертания. Мозг работал со сверхсветовой скоростью, выдергивая из долговременной памяти факты, которые Леда, казалось бы, забыла, и обращая внимание на мельчайшие детали окружающего мира. Девушка почувствовала себя намного увереннее. Когда за обедом она подошла к Эйвери и спросила, можно ли подсесть к ней за столик, та улыбнулась и ответила «конечно». Благодаря ксенпергейдрену Леда смеялась над шутками и говорила то, что нужно. В тот момент она поняла, что ее приняли.

В последующие годы она продолжала употреблять таблетки, покупая их у дилера по имени Росс, чтобы не попасться за кражей маминых. Леда старалась ограничить себя, принимая наркотик только перед экзаменами или крупными вечеринками, в повседневной жизни она в них больше не нуждалась, поскольку водила дружбу с Эйвери. Однако Леде нравилось ощущение, которое ей приносили таблетки. Она становилась проницательнее, умнее, прозорливее, подмечая нюансы ситуации и обращая их себе на пользу. Такая Леда могла сообразить, как получить желаемое.

Конечно, за исключением Атласа.

Девушка вздрогнула, возвращаясь к реальности. Все вокруг вставали, скрипя стульями, и разбивались по парам для лабораторной работы. Леда повернулась к Эйвери, но та стояла к ней спиной и разговаривала с Сидом Пинкельстайном.

– Эйвери? – Леда похлопала подругу по плечу. – Мы же работаем вместе, так?

– Я уже пообещала Сиду, – извинилась Эйвери. Парень стоял со смущенным видом, не веря, что ему так повезло. – Одиннадцатый класс, подготовка к колледжу и все такое. Я очень хочу получить максимальный балл, – протараторила она. – Прости.

Ничего себе. Эйвери так избегала ее, что предпочла парня, которого они всегда называли Прыщавый Сид?

– Конечно, – сказала Леда. – Риша?

Она схватила девушку за руку и, кипя от злости, потащила к лабораторному столу.

– Вот. – Риша вывела инструкции по лабораторной работе на планшет.

Она взглянула на Эйвери, работавшую с Сидом в двух столах от них, но Леда уже принялась соединять вещества, наобум бросая порошки и химикаты в чашу и смешивая их ступкой.

– Согласно инструкции, нам не нужен магний, – взволнованно проговорила Риша, опуская на глаза защитные очки.

– Поздно, – ответила Леда.

«Да к черту!» – растерянно подумала она. Если повезет, она здесь что-нибудь взорвет.

В субботу днем Райлин зашла в спальню Корда и быстро закрыла за собой дверь. Этой возможности она ждала весь день. Корда не было с самого утра – если вспомнить, то за неделю он здесь почти не появлялся, хотя Райлин понятия не имела, куда он ходит каждый день. Может, избегает ее после того неловкого столкновения на ступеньках, подумала она и тут же поругала себя за такую глупую мысль. Вряд ли Корд Андертон станет переживать из-за девушки, тем более той, которая на него работает.

Но даже в отсутствие Корда она не могла претворить свой план в жизнь, пока дома был Брайс. Парень часами слонялся по комнатам, следил за тем, как она убирает, а десять минут назад наконец ушел, чтобы, как он выразился, «врезать по кардио». Райлин поморщилась, вспомнив, как Брайс смотрел на нее перед выходом – водил взглядом по ее фигуре и облизывал губы, словно ящерица. Неудивительно, что Корд стал таким испорченным, ведь из родственников у него остался распутный двадцатишестилетний брат, который только и делал, что скитался по дорогим игровым платформам.

Райлин сталкивалась с парнями и похуже, поэтому могла еще какое-то время потерпеть Брайса. На самом деле, благодаря ему она продержалась на работе до конца недели. Ее пугало неизбежное возвращение в закусочную на монорельсовой станции, с вечно скрипящими вагонами и бесконечным потоком недовольных клиентов. Но у семнадцатилетней девушки, бросившей учебу, возможности были весьма ограниченные.

Работа у Корда принесла ей приятную смену обстановки. В его квартире было прохладно и тихо, и девушка могла работать в собственном ритме, в кои-то веки оставшись наедине со своими мыслями. Да и платил Корд несравнимо лучше.

А если сработает план, то благодаря Корду их с Криссой не выселят. Сердце бешено колотилось. Опустившись на колени, Райлин выдвинула нижний ящик комода. Взяла три таблетки споука в индивидуальной упаковке – плотных и вощеных конвертиках. «Мне они нужнее, чем Корду», – напомнила себе девушка. У него их навалом, он даже не заметит пропажи. К тому же, если иссякнет запас, Корд пройдет по врачам и получит новый рецепт.

Внезапно Райлин вспомнила выражение лица Корда, когда он смотрел старое домашнее видео. Было в его взгляде что-то искреннее, детское, лишенное обычного скептицизма и сарказма. И вот она ворует препараты, которые ему выписали после похорон родителей. Как бы отреагировала мама, знай она, что задумала Райлин?