Тысячный этаж - Катарина Макги

Девушка затаила дыхание, желая отвернуться, но не в силах пошевелиться. Показалось, в жесте Леды просвечивал некий смысл, право собственности. Будто их связывали прикосновения иного рода, а может, желание было слишком велико. Никогда в жизни Эйвери не сможет дотронуться подобным образом до Атласа.

– Выйти из игры, – прошептала она, потянув за красную петельку на браслете.

Оружие тут же перешло в неактивный режим, а Эйвери стала невидимой для других игроков. Словно ее и не было там, словно она сама себя стерла. Так она себя сейчас чувствовала.

«Вот вам и легкие деньги», – думал Ватт, заходя на шестьсот двадцать третий этаж «Арены». Прошло всего несколько дней, а Леда Коул уже порядком его достала.

Взявшись за работу, Ватт и не подозревала, как сложно будет с Ледой. Она все время присылала фликеры, требуя новой информации по Атласу: о его передвижениях, сообщениях, какие голографические передачи он смотрит и какие из них ему нравятся. По мере возможности Ватт отвечал на ее запросы. Но поскольку он до сих пор не взломал домашнюю сеть Фуллеров, то о происходящем в квартире знал только из отправляемых Атласом фликеров.

Сейчас Ватт разбирался с новым капризом Леды – помочь в групповом свидании на игре Дополненной Реальности. Ватт по глупости согласился взломать систему «Арены» и контролировать сеанс, чтобы Леда и Атлас находились вместе, однако потом они с Надей взглянули на архитектуру системы. «Арена», как выяснилось, обрабатывала такое количество информации, что даже Надя не могла пробиться сквозь их крепкую сетевую защиту. Оставался единственный способ выполнить просьбу Леды и сдержать свое неразумное обещание – это внедриться в систему изнутри.

«Надя, как мы влипли в такую идиотскую ситуацию?»

«Насколько помню, не я подписалась на эту работу».

Ватт подошел к 3D-принтеру для билетов и, изучая меню, вспыхнул от радости. Здесь предлагались игры фэнтези, приключения ацтеков в джунглях и даже сеанс под названием «Наездники драконов». Интересно, а это каким образом симулировали? Что ж, если для входа нужно купить билет, тогда можно и сыграть, так? Жалко, рядом нет Дерека. У него бы от счастья снесло крышу.

Выбрав игру про волшебников и запустив печать билета, Ватт взглянул в сторону зоны ожидания. И у него перехватило дыхание. По залу шла, бесспорно, самая красивая девушка на планете.

«Надя, кто она такая?» – спросил Ватт.

Когда Надя выдала профиль девушки, он чуть не рассмеялся.

Эйвери Фуллер – сестра того парня, за которым он шпионил, и лучшая подруга Леды.

Ватт зачарованно смотрел, как Эйвери распускает хвост и сердито взлохмачивает белокурые волосы, позволяя им рассыпаться по спине. Ему показалось, что в ее небесно-голубых глазах блеснули слезы.

«Что мне ей сказать?»

«Купи в автомате пачку грейпфрутового „M&M’s“, сядь рядом и начни их есть».

«Серьезно?»

Странный совет, даже для Нади, которая всегда предлагала самые необычные и хитроумные решения.

«Я раньше тебя подводила?»

Что правда, то правда. Как было велено, Ватт купил драже и направился к скамье, где сидела Эйвери, намеренно игнорируя девушку. Достал из кармана грейпфрутовый «M&M’s» и стал по штучке закидывать себе в рот.

Внимание Эйвери переключилось на него: он почувствовал это. Девушка прокашлялась, и он уловил ее взгляд, застывший на «M&M’s», однако не показал вида. И вот, через секунду…

– Извини, – пробормотала девушка, похлопав его по плечу. – Я хотела спросить… не угостишь штучкой?

Ватт заморгал, ошарашенный тем, что Эйвери заговорила с ним, пусть он и ожидал этого. Она действительно была ошеломляюще красивой.

– Прости, что? – наконец очнулся он и поднес руку к уху, будто что-то слушал в ушных антеннах.

Хотя, конечно, притворялся. Однако это могло объяснить, почему он молча смотрел на нее, как полный придурок.

Эйвери повторила просьбу, и Ватт, скрывая улыбку, передал ей пакетик.

«Спасибо, Надя».

«А ты сомневался».

– Что слушаешь? – вежливо спросила Эйвери, возвращая пакетик, но Ватту показалось, что мыслями она где-то далеко.

– Парня по имени Джейк Сондерс. Вряд ли ты его знаешь.

– Шутишь! Тебе нравится кантри? – удивилась Эйвери.

Ватт кивнул, хотя раньше не слышал ни одной песни в стиле кантри.

– И что думаешь о новом альбоме Джейка? – с интересом спросила Эйвери.

– Мне нравится, – осторожно ответил Ватт, читая комментарий Эйвери, который та пару недель назад отправила Атласу. – Правда, он не такой классный, как ранние песни. Моя любимая – «Crash and Burn»[5].

– И я так считаю, – потрясенно ответила Эйвери, потом, к удивлению Ватта, промурлыкала припев: – «Я не сойду с ума, между нами давно ничего нет, ты можешь упасть и сгореть…»

Пела она низким голосом с соблазнительной хрипотцой, чего Ватт не ожидал.

– «С кем-то другим…» – выдавил он, пропев последние слова вместе с ней.

Эйвери засмеялась.

– Так что привело тебя сюда? – спустя секунду спросила она.

Все в этой девушке очаровывало: и ее смех, и неожиданное пение.

– Встречаюсь с друзьями, хотим поиграть в «Волшебников».

– Раньше я тоже любила эту игру. Помнишь момент, когда нужно выдернуть меч из камня?

Ватт распахнул рот, чтобы солгать – Надя открыла для него карту «Арены» с описанием этой сцены, которую добыла с любительского сайта, – но по какой-то причине он передумал.

– Вообще-то, я никогда еще здесь не играл, – признался он.

– Правда? – Казалось, Эйвери сильно удивилась. – Что ж, тогда не буду портить удовольствие. Но вот тебе совет: когда алхимик предложит зелье, бери самый маленький кубок.

– Это поможет выиграть?

– Нет, все они переводят на следующий уровень. Просто этот самый вкусный, – с серьезностью проговорила Эйвери, и Ватт улыбнулся. – Кстати, я – Эйвери, – запоздало представилась она.

– Эйвери, – повторил он, словно и не рылся в ее профиле. – А я – Ватт.

Она обернулась и бросила взгляд на дверь. Ватт понял, что вот-вот может потерять ее.

– А во что играла ты? – Он кивнул на пистолеты, прикрепленные к ее талии.

– В инопланетян, – пожала плечами Эйвери. – Просто захотелось глотнуть свежего воздуха.

Следуя совету Нади, Ватт кивнул, хотя самому ему казалось, что нужно что-то произнести. Однако сейчас Надя следила за дыханием и пульсом Эйвери и полагала, что та заговорит сама, если дать ей шанс.