Спокойной ночи, красавчик - Эйми Моллой

для переезда «в прерии», когда Сэм позвонил и попросил ее посмотреть в окно, как в каком-нибудь фильме Джона Хьюза. Он припарковался перед пожарным гидрантом, его лицо сияло. – Я купил «Лексус», – похвастался он в трубку.

– Я вижу. – «Лексус»-350, с кожаным салоном и автоматическим зажиганием. Сэм любил вставать в гостиной и нажимать на кнопку, наблюдая, как загораются габаритные огни и заводится двигатель. («Посмотри на себя», поддразнила Энни, впервые увидев, как он это делает. «Гордый, как папаша-южанин на Балу Непорочности[46]»).

Дверь приоткрывается, и в кабинет входит Джон Джентли с двумя бумажными стаканчиками кофе в левой руке и молоком и сахаром в правой. – Держите, шеф, – говорит он, протягивая им чашки и проливая несколько капель на стол. Уходя, он делает вид, что плотно закрыл за собой дверь.

Энни наблюдает, как Шихи перебирает пакетики с сахаром, пока не добирается до сахарозаменителя. – Есть какие-нибудь новости о Сэме или его машине?

– Джентли! – Вопит Шихи.

Дверь распахивается, будто тот стоял в коридоре и подслушивал. – Миссис Статлер хотела бы получить последние сведения о ходе расследования.

– Да, сэр. – Джон Джентли заходит обратно. – Три дня назад, сразу же после того, как вы сообщили о его исчезновении, мы разослали ориентировку. Серебристый «Лексус»-350 с автоматическим зажиганием и кожаными сиденьями. Отличный автомобиль. Мы также связались с дорожным департаментом и местными пунктами, где стоят устройства для считывания номерных знаков. Если он проехал мимо одного из них, мы узнаем часть его маршрута. Сейчас мы просматриваем записи с публичных и частных видеокамер по всему району. Если его машина попала на запись, мы ее найдем.

– А если он попал в аварию? – Спрашивает Энни.

Шихи качает головой. – По правде говоря, миссис Статлер, это маловероятно. Прошло уже семьдесят два часа, а сообщений о каких-либо авариях не поступало. Мои люди уже несколько раз повторяли путь от офиса Сэма до вашего дома. Мы бы нашли его машину. – Он изображает печальную улыбку, изо всех сил стараясь казаться сочувствующим. – Я знаю, что вы волнуетесь, но будьте уверены, мы делаем все, что в наших силах. Мы позвоним, как только что-нибудь узнаем. Но единственное, что вы можете сделать, миссис Статлер – это постараться успокоиться.

– Я сделаю все, что в моих силах, – отвечает она, вставая. – И, может быть, взамен вы постараетесь запомнить мою фамилию. Я – Поттер.

Глава 29

Сэм чувствует легкое порхание крыльев на своей щеке и открывает глаза. Мотыльки растворяются, и вот – снова он. Альберт Биттерман, его домовладелец, стоящий в дверях комнаты в синем фартуке, завязанном на поясе. – Эй, сердцеед, – приветствует он Сэма, толкая медицинскую тележку в комнату. – Как самочувствие?

– Я в растерянности, – отвечает Сэм, пытаясь сесть. – Почему я в твоем доме? И зачем тебе медицинская тележка?

– Я вам уже говорил, – поясняет Альберт. – С вами произошел несчастный случай. – Он ставит тележку в ногах кровати Сэма и натягивает пару синих латексных перчаток. – Когда вы выезжали с подъездной дорожки, упало дерево. К счастью для вас, я видел это с крыльца. Я выбежал так быстро, как только мог.

– Почему я не в больнице?

– Похоже, вы сломали обе ноги, – прерывает его Альберт, – Но вы не волнуйтесь. Я их подлатал. И я даю вам кое-что, чтобы унять боль.

Эта ситуация кажется странной, и в то же время странно знакомой – две сломанные ноги, непрерывный поток таблеток, но Сэм не может точно определить, почему. – Энни, – говорит он. – Мне нужно позвонить Энни, моей жене. Можно взять твой телефон?

Но Альберт игнорирует вопросы и достает из кармана фартука пузырек с таблетками.

– Нет, – протестует Сэм. – Больше никаких таблеток. Мне нужно позвонить Энни.

Он пытается отвернуться, но Альберт хватает его за подбородок и запихивает ему в рот три таблетки, сжимая его челюсти подрагивающей рукой, достаточно долго, чтобы таблетки успели раствориться. Вкус мерзкий, как у «Микстуры Бакли», которую мама давала Сэму, когда у него болело горло. «У нее ужасный вкус, но она работает» – настоящий лозунг «Бакли», напечатанный прямо на этикетке, но даже она на вкус в миллион раз лучше, чем эти таблетки. Они действуют впечатляюще быстро, плавя его тело, вызывая мотыльков, сводя реальность лишь к двум фактам: голова больше не болит, и его жестко поимели.

Глава 30

– Подождите, профессор Поттер, – на следующий день окликает Энни парнишка, неторопливо идущий по центральному проходу. – Вы сегодня были хороши, – говорит он, одаривая ее улыбкой, когда она протягивает ему эссе, которое закончила проверять утром, едва успев на занятия. В нем он дважды поставил слово «Патриархат» в кавычки. – Вы почти убедили меня, что я должен сомневаться в предположениях, которые делаю, когда что-то читаю. Почти.

– Спасибо, Бретт, – говорит Энни.

Он краснеет. – Меня зовут Джонатан.

Я знаю, что тебя зовут Джонатан – ты один из тех парней, которые записались на этот курс только потому, что большинство студентов – женщины, но Бретт – это имя для придурка, а ты таким и кажешься.

– Извини, – говорит Энни.

– Хорошего дня.

Она собирает свои записи и ждет, пока последние студенты уйдут, прежде чем выключить свет, не зная, как пережила эту лекцию. Энни сорок пять минут выступала перед переполненной аудиторией вечно не выспавшейся молодежи, анализируя, как авторы-мужчины описывают женских персонажей в шести известных произведениях, начиная с «Ночь нежна» Ф. Скотта Фицджеральда. – «Вся она трепетала, казалось, на последней грани детства», – читала Энни вслух, стоя перед студентами и надеясь, что они не заметят, как книга дрожит в ее руке, – «Без малого восемнадцать – уже почти расцвела, но еще в утренней росе[47]». – Энни раз сто подумывала отменить занятия, но этим утром решила, что не станет. Она сойдет с ума дома, сидя одной в ожидании услышать, как Сэм поворачивает ключ в замке.

Энни спешит через двор к зданию факультета, простому и обветшалому, совсем не похожему на Колумбийский Университет. Но именно этого она и хотела. И она, и Сэм – они оба хотели упростить жизнь. Энни была загружена по горло с тех пор, как получила диплом в Корнелле, где и осталась преподавать. Она завершала свой следующий, двухлетний контракт в Колумбийском Университете, и размышляла, что делать дальше, когда встретила Сэма. Ей предложили работать в Университете штата Юта, с возможностью быстро опубликоваться, но она отказалась и согласилась на должность приглашенного преподавателя в крошечном гуманитарном колледже Честнат-Хилла, в северной части штата Нью-Йорк, следуя за первым мужчиной, которого по-настоящему полюбила.

Небольшая группка людей ждет лифта, и Энни решает подняться в свой кабинет на третьем этаже по лестнице.