Легенда о Великой волне - Дарио Тонани

голову. Примагниченный к потолку нож медленно крутился против часовой стрелки. Потом туда же отправились три монеты достоинством в четверть шкива каждая, вытянутые из левого кармана штанов.

Он успел схватить одну на лету, но стоило разжать кулак, как монета присоединилась к остальным.

– Какого черта ты так сердишься? – раздраженно сказал Дхакритт стенам. – Ревность – это низко, понимаешь? И меня не было всего неделю!

АзурМиз стоял в сумраке вагона, молча наклонив голову; ничего, кроме шума дождя, не мешало потоку его мыслей. Внимательно выслушав подробный рассказ Ясира, он теперь анализировал каждую деталь. Изучив ее со всех сторон, включал воображение и маленькими шажками продвигался вперед. Если каких-то фактов недоставало или что-то было ему непонятно, он спрашивал не мальчика, а металл, но в ответ получал только стопку размытых изображений.

– Черт бы побрал этот дождь!

Подняв голову, АзурМиз уставился в пустоту. Значит, Найла и Азур – металлический человек, похитивший его первое сердце, – все еще в Мехаратте, и, скорее всего, останутся там до конца грозы.

Механокардионик зажмурился, почувствовал, как что-то пульсирует под ним, пробирается между ног, поднимается по спине. Да ведь это его сердце бьется на полу вагона!

Широко открыл глаза. По черной стене металась огненная тень.

– Механокардионик!

Азур очень изменился, был совсем не похож на себя прежнего: на лице появилась сеточка трещинок, форма черепа, вмятины на металле – все стало другим. Азур осмотрел второго механокардионика с ног до головы. Этот корпус он помнил. Точнее, помнило его сердце.

АзурМиз снова глянул на стену: тень стояла на палубе корабля. Отошла от перил, качнулась назад. И со всей силы ударилась о переборку спиной.

Раздался грохот и скрежет сминаемого металла. Шея согнулась под немыслимым углом.

Потом эта женщина, Найла, взяла руки Азура в свои.

Пол сотрясался.

Вдруг сверкнула молния и стало светло как днем. В глазницах заполыхал огонь. Загремел гром.

Силуэт на стене вспыхнул и исчез.

АзурМиз ударил кулаком по полу. Вскочил на ноги. Уставился на потолок, желая испепелить дождь, капля за каплей.

– Сиракк! – прокричал механокардионик. Наконец-то он узнал, как называется корабль. – Вот где ты прячешься, сволочь! На Сиракк!

Железный человек схватил Ясира за плечи и, тряся как мешок картошки, заставил повторить все с самого начала. Пока не убедился, что мальчик не утаил ни осколка воспоминания, ни кусочка картины, ни единого важного слова. Потом отпустил Ясира и влепил ему такую пощечину, что тот рухнул на пол.

АзурМиз подошел к двери и засунул пальцы в углубление на ручке.

– Что ты делаешь?

Изумленный механокардионик резко повернулся.

Внимательно посмотрел на двух сопляков, лежавших на полу вагона.

С ним говорил мальчишка с металлическим лицом. Это были его первые и единственные сказанные громко слова с тех пор, как в подземной тюрьме он высунул голову из-под одеяла.

– Я ухожу. Нужно найти Сиракк, пока не поздно.

– А мы?

Ясир сел, все еще держась за щеку.

– Что будет с нами?

Вместо ответа АзурМиз плюнул на пол.

И снова взялся за ручку двери. Потянул на себя. Обеими руками. Упираясь ногами в пол.

Никакого толку! Словно снаружи кто-то закрыл ее на ключ.

– А ну-ка помогите мне!

Ребята переглянулись.

– Ладно, возьму вас с собой.

Ясир и Рамео встали. Но тут же чуть не повалились обратно. Пол задрожал.

Послышался грохот колес.

– Черт подери!

Ясир, который был выше Рамео, мелкими шажками, стараясь не упасть, подошел к маленькому иллюминатору. Встал на цыпочки. Но вагон закачался, пришлось сделать шаг назад. Он вернулся к окну, потер стекло рукой, прищурился. Как это возможно?

Вагон ехал.

Механокардионик оттолкнул мальчика. Конечно, увидеть проплывающий за окном пейзаж он не мог, но хотел понюхать воздух, свистевший сквозь щели в раме.

Даже дождь теперь бил по крыше как-то иначе.

Рамео снова устроился на полу. Ясир тоже уселся, скрестив ноги на грязном песке.

– Видимо, вагон решил отвезти нас куда-то, – с ухмылкой сказал он.

АзурМиз снова ударил кулаком по стене.

Вдруг что-то оторвало Рамео от пола и впечатало в потолок с такой силой, что стены вагона задрожали. Раздался жуткий звук. От удара у мальчика снесло половину черепа. Вниз свисало щуплое тело. Худые босые ноги, белые, как вареная рыба.

– Рамео! – Ясир ухватил мальчика за лодыжки, пытаясь оторвать его от потолка.

Малыш не ответил. Глаза у него смотрели в разные стороны. Края шрама, делившего щеку пополам, разошлись, словно что-то взорвалось внутри.

Вагон набрал скорость, и на повороте Ясира с АзурМизом швырнуло на пол. Подвешенный труп Рамео болтался в воздухе.

Одно из окон разбилось, повсюду разлетелись осколки. Несколько острых кусочков стекла попали Ясиру в шею, пошла кровь.

В вагон хлынул холодный дождь и ворвался сильный ветер. Металл как будто начал насвистывать. Сначала с усмешкой, а потом все громче и злее.

– Господи, Азур! – Найла и Сарган изо всех сил пытались оторвать металлического человека от переборки. Но корабль держал его слишком крепко. Руки скользили по сырому металлу.

Найла отлетела назад, ударившись спиной о поручень.

Сарган отпустил механокардионика и отошел. Бесполезно.

Азура не освободить. Особенно когда льет так сильно и все поверхности скользкие.

Вдруг механокардионик застонал. Он был жив, хоть ему и досталось. С трудом разлепил губы, вытянул в трубочку, почувствовал вкус дождевой воды.

«Пей, – говорило ему сознание, – пей, тогда выживешь!»

Найла смотрела на него, не в силах что-либо сделать. Конечно, такое уже случалось, но сейчас-то двигатели выключены! И с такой силой Сиракк никогда его не прижимала.

– Позови отравителя, – приказала она Саргану. Сама мысль об этом приводила ее в бешенство. Но в таких случаях Дхакритт – последняя надежда. – Пусть приходит сейчас же.

Азур хотел было запротестовать, но не смог.

Страж песков выбросил за борт недокуренную сигарету и ушел на нижнюю палубу.

– Как ты? – спросила Найла.

Механокардионик беззвучно шевелил губами. Руки прибиты к металлу крест-накрест, ноги перекрещены, одно колено неестественно вывернуто. Корабль превратил его в искалеченную марионетку.

– Си…раккхх… – Слоги выпадали изо рта как сломанные зубы. Каждое слово – стон. – Успо…кой ее… Она бо…ится…

Найла присела, чтобы увидеть лицо Азура. Протянула руку, погладила его по колену.

– Что мне сделать?

– Нет! – выдавил механокардионик после долгой паузы. – Не на…до звать… отра…ви…теххххх… – Боль не давала ему говорить. – Я… не хочу… его видеть. Просто… успо…кой ко…рабль.

– Дхакритт сейчас придет. Даст какое-нибудь лекарство, чтобы тебе было не так больно. – Найла тоже терпеть не могла, когда отравитель мешался под ногами, но, кроме него, Азуру никто помочь не мог.

Механокардионик закрыл глаза.

– Скажи ему… – На секунду Азур отключился. – Что я… в поряд…ке!

Найла улыбнулась.

– Сам скажи!

Но выражение лица механокардионика, искаженного гримасами боли, говорило совсем о другом. Металл медленно изгибало и сдавливало, причиняя ему невыносимые страдания. Еще час таких мучений – и металлического человека спасет только сварка.

Найла с Азуром замолчали, как будто не знали, что еще сказать друг другу. Напряженная тишина и невеселые мысли подавляли обоих.

Вдруг немую близость нарушила вспышка молнии и раскат грома. Дождь полил сильнее, но песок по-прежнему не