Душа собаки. Как и почему ваша собака вас любит - Клайв Д. Л. Винн

Чем больше я размышлял о научных последствиях того, что я видел, тем сильнее начинал испытывать приступы научной паники. В нашем исследовании, сравнивая поведение собак и волков, мы с Моникой часто указывали, что поведение человека — это не просто прямой результат определенного генетического наследия. Влияние генов в значительной степени модулируется жизненным опытом. Когда мы вступали в споры с другими учеными по поводу того, могут ли волки следовать указательным жестам человека, нам было трудно объяснить, что выполнение чего-то вроде таких заданий представителем другого вида не является поведением, приобретаемым отпрыском любого вида и полностью сформированным с рождения щенка (или ребенка).

Даже наши дети не рождаются со способностью следовать жестам окружающих их людей. Лишь спустя какое-то время после своего первого дня рождения малыши могут хорошо понимать движения рук и другие проявления языка тела. Мы с Моникой смогли показать, что некоторые волки, воспитанные среди людей — а это совершенно исключительно для волка, хотя и довольно распространено для собаки, — действительно были готовы и проявляли желание следовать указательным жестам человека и понимать их значение.

Приложив много усилий, чтобы подчеркнуть исключительную важность опыта, а не только генетической идентичности, Моника и я почувствовали себя немного странно, так взволновавшись открытием в генетике. Но мы никогда не отрицали актуальности генетики для понимания того, как устроены собаки. И, наиболее очевидно, то, что отличает подвиды волков, которых мы называем собаками, от других подвидов волков, которые все еще признаются волками, должно заключаться именно в их генетических кодах.

Вскоре после того, как мы поделились этим интересным соображением друг с другом, Моника приступила к организации собственной лаборатории в университете штата Орегон. Разумеется, мы оставались на связи и часто говорили о наших общих научных увлечениях.

В первый год после переезда в Орегон Моника рассказала мне, что она столкнулась с Бриджит фон Холдт на конференции. Бриджит определила гены синдрома Вильямса как ключевое генетическое изменение в эволюции собак от волков. Мы с Моникой хотели найти способ проверить, было ли это изменение в двух представителях собачьих причиной существенного различия в их поведении. Чтобы решить такую увлекательную задачу, мы решили заняться совместной работой.

Монике, Бриджит и мне следовало найти способ узнать, были ли именно гены, определенные Бриджит как измененные в ходе эволюции от волка к собаке, ответственны за «чрезвычайную общительность» собак, а не какой-то другой менее выраженный симптом синдрома Вильямса. Мы должны были иметь в виду, что синдром Вильямса включает в себя большое количество генов (около двадцати семи) и что люди с синдромом обладают широким спектром качеств, помимо просто общительности, которая заинтриговала нас. Тип лица у них «эльфийский» (лицо эльфа), они могут страдать от проблем с сердцем, слух сверхчувствителен, и, помимо остальных проблем, они, как правило, интеллектуально ограничены.

Во время размышлений обо всем этом у меня была возможность посетить Научный центр изучения волков в Венском ветеринарном университете. После того что я там увидел, огромная разница в поведении собак и волков сделалась действительно конкретной.

Научный центр изучения волков, основанный биологами-бихевиористами Куртом Котшалом, Фредерике Ранге и Жофией Вирани, настолько близко подходил к вопросу о выращивании собак и волков в одинаковых условиях, насколько только это было возможно. На территории Научного центра изучения волков в прекрасной деревне, расположенной вокруг замка в стране вин, примерно в часе езды к юго-западу от Вены, проживает популяция волков (около двух десятков), выращенных людьми. Поэтому они с готовностью принимают человеческое общение. К моменту своего визита я уже много времени провел с питомцами Волчьего парка в Индиане, поэтому, хотя меня всегда восхищает их благородство, не ради встречи с волками я ехал туда. Именно собаки из этого центра действительно заинтриговали меня.

Чтобы установить наилучшие возможные контролируемые сравнения поведения волков и собак, Научный центр содержит несколько десятков собак в условиях, максимально приближенных к условиям жизни волков. Это означает, что люди забирают щенков у матери в первые недели жизни и воспитывают. Затем, когда они становятся достаточно взрослыми, чтобы жить самостоятельно, их помещают в огороженную зону, где они находятся в основном среди особей своего вида.

Поскольку этих собак воспитали люди, те с радостью воспринимают человека в качестве компаньона для общения, как это делают их домашние собратья. И собаки, и волки видят людей и взаимодействуют с ними каждый день, но все же ведут жизнь главным образом среди сородичей.

В холодный февральский день Жофия, Фредерике и Курт встретили меня и провели небольшую экскурсию. Размещение в центре довольно интересное, со множеством вольеров, в которых живут волки и собаки. Там же находится прекрасное исследовательское здание, напоминающее клубный дом в лесу.

Во время прогулки по территории мы впервые увидели волков. Они мирно отдыхали в мягком солнечном свете между сугробами, оставшимися от снежной бури, прошедшей в начале недели. Когда волки услышали, как мы приближаемся, многие, но не все, встали, потянулись и подошли к забору. Те из нас, кто был знаком с волками, гладили их через проволоку. Большинство животных выглядели заинтересованными и благодарными за ласку. Они мягко виляли хвостами и проталкивались вперед, чтобы их погладили. Но звери хорошо разбирались в посетителях, и несколько волков нас полностью проигнорировали.

Затем мы пошли в глубь территории, где жили собаки. Еще до того, как мы добрались до их вольера, животные побежали к нам, лаяли, взволнованно тявкали и усиленно махали хвостами. Первые, кто заметил нас, предупредили других, и вскоре мы увидели множество сумасшедших, взволнованных собак, подпрыгивающих вверх вдоль забора по мере нашего приближения.

В этот момент мне пришлось взять паузу и подумать о том, какое разное ощущение, когда находишься среди этих двух близких подвидов животных. Трудно не войти в волчий вольер без чувства тревоги за свою безопасность, даже если знаешь, что волки в Научном центре никому еще не причинили зла. Среди собак же мы совсем не испытывали страха — я просто опасался испачкаться, потому что собаки в своем энтузиазме даже пытались запрыгнуть на нас.

Контраст между умеренным интересом волков и неистовым оживлением собак стал убедительной демонстрацией того, как эти собратья из семейства Псовые проявляют очень разную степень привязанности к людям.