Брудершафт с терминатором - Татьяна Полякова

— Если ты имеешь в виду себя… здесь другое.

Ты не должен был…

— Мне следовало проявить благородство и рисковатьбашкой просто так. А может, мне надо было послать тебя подальше? А тебеоставить меня в покое?

— Я хотела вернуть ребенка.

— А я хотел…

Дверь открылась, и в кухне появилась Сашка.

— Мама, вы ссоритесь? — спросила она испуганно.

— Нет, конечно, — подхватив ее на руки, улыбнуласья. — С чего нам ссориться?

— Ссориться с таким типом, как я, недостойно твоеймамы.

— Вот именно.

— Мама, когда мы поедем домой? — нахмуриласьСашка.

— Нам нужно уехать ненадолго, дорогая.

— А как же папа?

— Папа в командировке.

Я прошла с Сашкой в ванную, умыла ее, а потом, вернувшись вкомнату, где мы ночевали, одела дочь и убрала постель.

— Мы уходим, — сказала я громко, потому чтоАлексей все еще был на кухне.

— Всего доброго.

— Спасибо тебе.

— Не за что.

Я уже была возле двери.

— До свидания.

— Дорогая, проводы затянулись, — заметил он. Яоткрыла дверь, а Алексей появился в прихожей и принял свою излюбленную позу:руки в карманах, привалившись к стене и подло ухмыляясь. — Идти туда сребенком очень глупо.

— Что же делать? — замешкавшись, спросила я.

— Дверь закрыть. — Что?

— Закрыть дверь, — терпеливо повторил он. Дверь язакрыла. — Накормить ребенка, потому что неизвестно, когда это можно будетсделать в следующий раз, и не демонстрировать мне свой характер. Мне на негоплевать. Мой интерес сосредоточен исключительно на материальных аспектах твоейличности. Хочешь скажу, каких именно?

— Я догадываюсь, — поспешно кивнула я, косясь наСашку.

— Отлично. Топай в кухню и займись делом. Я, кстати,тоже от завтрака не откажусь.

Я занялась приготовлением завтрака, а Алексей с Сашкойуселись за столом и стали играть в крестики-нолики. Ни игрушек, ни книг вквартире не было, и занять ребенка было нелегко. Однако этому типу каким-тообразом такое удалось.

— В банке подход к окошкам отделен кабинками? —вдруг спросил он.

— Да, — насторожилась я, поняв, что, несмотря наявное нежелание помогать мне, он размышляет, как забрать деньги без лишнегориска.

— Хорошо. Значит, вся штука в том, чтобы они тебя неузнали. По крайней мере, сразу. Ребенка с собой брать нельзя, этим ты имразвяжешь руки. Если ты будешь одна, они решат тебя проводить, чтобы узнать,где Сашка. Хотя, конечно, вполне могут наплевать на все тонкости и прихватитьтебя. Хлопот ты им успела доставить немало, и особо церемониться они вряд лизахотят. Ладно, будем рассчитывать на лучшее.

— Но если я оставлю ребенка здесь, а они меня выследят,как же мы выберемся отсюда?

— Нужен дом с проходным подъездом.

— И я оставлю там Сашу одну?

— Начинается, — презрительно скривился он. —Ты чего ждешь? Того, что я скажу: дорогая, позволь мне помочь тебе? Разумеется,совершенно безвозмездно.

— Мне это даже в голову не пришло, — разозлиласья. — Ты — и безвозмездно. Если ты поможешь мне, я…

— Что?

— Там большие деньги. Извини, что я говорю обэтом, — вдруг испугалась я.

— Ладно, — кивнул он, — сделаем дело, а тамрешим. Идет?

— Идет, — не очень уверенно согласилась я.

Через час мы въезжали в переулок, выходящий на улицуГражданскую, и тормозили во дворе дома. На мне был черный парик с длиннойчелкой, солнцезащитные очки красного цвета, красные брюки, белый топ иджинсовая куртка. На ногах — блестящие полусапожки, которые могли привидетьсямне только в кошмарном сне. Общую картину дополняла ярко-красная помада иродинка на щеке. В целом я выглядела так, точно свой досуг проводила в ночныхклубах, а работала в основном на улице. Алексей этим маскарадом осталсядоволен.

— Тебя мама родная не узнает, — заметил он,смеясь. — Главное, не бойся и старайся вести себя естественно. Если теткав окне решит, что ты не похожа на фото в паспорте, сними очки. Не думаю, чтоона будет особенно удивлена такой переменой в твоей внешности, но в любомслучае не спорь, чтоб не привлекать к себе внимания.

Все его замечания не показались мне особенно ценными, ислушала я его, что называется, вполуха. Единственная мысль сверлила мне мозг:Сашку придется оставить с ним. Я боялась этого, хотя знала, что другого выходане существует.

— Вызывай такси, — кивнул Алексей, протягивая мнесвой сотовый.

Я позвонила, подмигнула Сашке и направилась к подъезду.

— Мама, — позвала она, — ты когда вернешься?

— Скоро, — помахала я рукой и торопливо вошла вподъезд — было ясно: еще одно Сашкино слово, и никуда я не пойду.

Подъезд был проходной, и через две минуты я оказалась наулице Кирова, как раз в тот момент, когда к дому подъехало такси. Я назвалаадрес банка, откинулась на сиденье и постаралась успокоиться. Это мне почтиудалось. По крайней мере, выходя из машины прямо напротив банка, я не бледнела,не тряслась как осиновый лист, а не спеша поднялась к центральному входу, вошлав операционный зал и огляделась, хотя Алексей делать это не рекомендовал.

Ничего необычного: ровный гул голосов, привычные очереди вдва-три человека возле кабинок. Мне нужно было окно № 4. Возле кабины не былони души. Я заглянула через стеклянные двери и увидела мужчину лет пятидесяти,подиисывающего какие-то бумаги. Через минуту он вышел, а я вошла. Положилапаспорт и документ, удостоверяющий, что я арендую ячейку, и внутренненапряглась. Однако моя внешность девушку совершенно не заинтересовала. Ярасписалась в журнале и направилась в боковой коридор, где меня ждал охранник.И тогда увидела их. Трое мужчин, делая вид, что очень заняты составлениемкаких-то бумаг, неотрывно следили за коридором. Выходит, они упростили себезадачу, сосредоточив внимание не на окне, а на входе в подвал, где находилисьячейки. «Спокойно, — сказала я себе. — Меня невозможно узнать».