Десять плюс один - Эд Макбейн

– Мистер, держитесь от меня как можно дальше. Пистолета у меня нет, но, если вы попытаетесь приблизиться ко мне хотя бы на миллиметр, я врежу вам по башке туфлей.

– Слушайте, – примирительно начал Клинг, – если честно, когда вы сюда пришли…

– Никогда в своей жизни не встречала такого…

– …вы, мягко говоря, не лучились от счастья. У вас был кислый, раздраженный вид, и я, вполне естественно…

– …недоверчивого, грубого, несносного…

– …я решил, что вы…

– Заткнитесь! Сейчас я говорю! – рявкнула Синди.

– Слушайте, мисс, – рассердился Клинг, – если вы забыли, то напоминаю, что вы находитесь в полицейском участке, а я полицейский, и я…

– Всего лишь какой-то полицейский! – фыркнула Синди.

– Хотите, чтобы я вышвырнул вас вон?! – с угрозой в голосе осведомился Клинг.

– Я хочу, чтобы вы передо мной извинились! – заорала девушка.

– Ага, сейчас. Размечтались!

– Знаете, что я вам скажу? – сощурилась Синди. – Если у вас папаша большой начальник, это еще не значит, что вы имеете право…

– Да никакой у меня отец не начальник! – рявкнул Клинг.

– А говорили, что начальник! – крикнула Синди в ответ.

– Это потому, что вы нагло себя вели!

– Это я себя нагло вела?! – возмутилась девушка. – Да я…

– Я не стану терпеть от семнадцатилетней соплячки…

– Мне девятнадцать! Нет, мне двадцать, черт бы тебя подрал!

– Да хоть сорок! – заорал Клинг, и Синди, покрепче ухватившись за ручки сумки, попыталась ею ударить полицейского.

Берт инстинктивно прикрылся рукой. Сумка, налетев на его ладонь, раскрылась, и все барахло, которое Синди с таким трудом запихивала внутрь, вывалилось – теперь уже на пол.

Оба замерли на месте. Падение вещей из сумки напоминало сход лавины в горах. Сигареты, спички, губная помада, тени для глаз, солнцезащитные очки, расческа, записная книжка, баночка с таблетками аспирина, стопка из двадцати пяти наклеек для почтовых отправлений, чековая книжка, пудреница, еще спички, коробочка леденцов, пустая пачка из-под сигарет, клочок желтой бумаги с надписью «Белье из прачечной, контрольная по философии», гребень, щипчики для загибания ресниц, еще две расчески, упаковка салфеток, две грязные, скомканные салфетки, пустая баночка из-под таблеток, коробочка с лекарствами от болей в горле, два карандаша, кошелек, еще спички, шариковая ручка, три монетки по пенни, несколько пустых целлофановых пакетов, персиковая косточка – все это рухнуло на пол, образовав кучу внушительных размеров. Клинг посмотрел на хаос, воцарившийся на полу. Его примеру последовала и Синди.

Девушка молча встала на колени и принялась по второму разу укладывать вещи в сумку. Она трудилась, не глядя на полицейского и не произнося при этом ни слова. Закончив, Синди встала, взяла со стола бумажную папку, сунула ее в руки Клинга и произнесла ледяным тоном:

– Не могли бы вы позаботиться о том, чтобы эти материалы получил детектив Карелла?

– Он будет спрашивать, от кого это. – Берт взял у нее папку.

– Передайте, что от Синтии Форрест.

– Простите, пожалуйста, я не думал, что…

– Детектив Клинг, – промолвила Синди, чеканя каждое слово, – я еще никогда в жизни не встречала такую сволочь, как вы.

Развернувшись, она твердым шагом вышла из инструктажной. Клинг несколько мгновений смотрел ей вслед, а потом, пожав плечами, двинулся с папкой к столу Кареллы. По дороге он вспомнил, что имя девушки встречалось как минимум в двух протоколах, которые он успел прочесть. Тут неожиданно до него дошло, что Синтия – дочь убитого Энтони Форреста. Клинг рванулся было в погоню за девушкой, но тут же передумал, махнул рукой, громко произнес: «Да пошло оно все» и шлепнул папку на стол Кареллы.

По сравнению с сумкой Синди в папке, которую она оставила, дребедени почти не было. Там лежала масса материалов о ее отце. Большая их часть относилась к тому периоду, когда он проходил обучение в университете Рэмси. В папке нашлось место его старым курсовым работам, фотографиям с футбольной командой, табелям успеваемости, конспектам и прочая, прочая, прочая. Карелла добрался до содержимого папки только на следующее утро, поскольку весь предыдущий день крутился в городе, а вечером, не заезжая в участок, отправился домой – там его ждали к ужину жена и двое детей. По сути дела, из всего обилия бумаг в папке подлинную ценность представляла лишь одна. Желтая театральная программка. На первой странице было написано:

Программка лежала в папке прямо на столе Кареллы. На ее развороте слева рассказывалось об истории театрального кружка. Там же были напечатаны пожелания всего наилучшего выпускникам 1940 года. А вот справа приводилась информация следующего содержания:

Роли исполняют (в порядке появления на сцене)

В тот вечер, когда детектив Стив Карелла сидел за столом и ужинал в обществе своей жены Тедди и близнецов Марка и Эйприл, мужчина по имени Руди Фенстермахер вышел со станции метро и направился в сторону своего дома в районе Маджесты.

Домой он так и не добрался. Его убила наповал пуля калибра 7,82 мм, угодившая прямо в голову.

Следующее утро у Кареллы началось с разноса.

Обычно Стивен не любил повышать голос. Более того, Берт Клинг, ставший жертвой головомойки, был Карелле очень по душе. И все же, несмотря на это, Карелла орал так, что его слышали полицейские в раздевалке на первом этаже.

– И ты после этого смеешь себя называть легавым? – бесновался он. – Да какой ты, на хрен, легавый?..

– Слушай, я как-то не подумал заглянуть внутрь, – терпеливо произнес Клинг, – она сказала, что папка для тебя и…

– А я думал, что ты у меня в следственной группе и тоже занимаешься этим делом! Это так?!

– Да, это так, – поджал губу Клинг.

– Тогда почему ты?..

– Откуда мне, черт подери, было знать, что в этой папке? – возмутился Берт.