Огненная проповедь - Франческа Хейг

– Даже не представляю, для чего.

Мы оставили веревки на земле. Кип посмотрел на меня.

– Ты ведь будешь скучать по лошадям?

– Да, по-своему.

– Я тоже. Мне понравилось ездить верхом, понравилось, что они рядом. – Он пошел вперед. – Если это тебя утешит, то от нас еще долго будет пахнуть лошадьми.

* * *

Мы расположились на большом валуне у самого края болота. Отсюда, издали, виднелся город, к которому сходилась целая сеть дорог. Город был большой, крупнее любого другого из тех, что я видела прежде, не считая Виндхэма. Он будто стекал вниз по склону: на вершине дома тесно жались друг к другу, ниже, на окраине – были разбросаны друг от друга довольно далеко. Густой лес, что подступал с южной стороны, уходил далеко за горизонт.

– Омеги, – определила я, глядя прищурившись на город в лучах заходящего солнца.

– Откуда ты знаешь?

– Только посмотри, – я указала на хлипкие домики и болотистую землю. Некоторые дома на окраине города выглядели совсем как лачуги.

– Здесь могут быть и Альфы.

– Может, патрули солдат. Торговцы или бродяги и прочие сомнительные личности.

– А нас здесь будут искать?

Я закусила верхнюю губу.

– Не знаю. Мы прошли довольно далеко. Дальше, чем может предположить Зак.

– И дальше, чем предполагал я, если честно.

– Тем не менее он наверняка уже разослал сообщения. Однако не думаю, что у нас есть выбор. – Я посмотрела на свои истощенные руки, на которых сильнее всего выделялись костяшки, острые как плавники. – Долго мы так не продержимся. Хоть они и ищут нас, но в городе мы сможем раздобыть еду.

Я вспомнила, как в детстве спрятала куклу Скарлетт на самом виду, среди других кукол в ящике для игрушек, когда Зак надумал отнять ее.

– В городе в любом случае будет безопаснее. Здесь мы станем просто парой Омег среди тысяч других.

Кип повернулся ко мне.

– Но они ведь будут искать девушку-провидца и однорукого парня, верно?

Кип придумал привязать мою левую руку к телу старым свитером, а его новый – надеть сверху. Несколько недель голода и мешковатый свитер позволили спрятать руку так, как будто ее и не было.

Что до Кипа, то его внешность изменить оказалось сложнее. Мы попытались набить левый рукав травой, надеясь, что это сойдет за фальшивую руку, но получилось смешно.

– В любом случае, – рассудил он, – в городе сотни одноруких мужчин. Главная проблема в тебе.

– Ну, спасибо, – хмыкнула я, хоть и поняла, что он имел в виду.

Провидцы – большая редкость. Я встречала лишь двоих – Исповедницу и безумца из Хейвена, хотя доводилось слышать и о других. Но здесь я выглядела бы так же противоестественно, как Кип – в городе Альф.

Мы оба понимали, что разумнее будет разделиться, но даже не помышляли об этом. Оказаться одной в незнакомом городе, когда я и стояла-то нетвердо из-за привязанной руки, было выше моих сил.

Когда мы шли по главной дороге, ведущей к городу, я несколько раз споткнулась, едва не упав, но Кип удержал меня.

– А еще тебе не стоит называть своё настоящее имя, – посоветовал он.

– Верно, – я ненадолго призадумалась. – Я буду Алисой. А ты?

Он приподнял бровь.

– Ой! И правда, – засмеялась я. За эти несколько недель я привыкла звать его Кипом и забыла, что сама же и дала ему это имя.

Казалось, город медленно наползал на нас.

По дороге встречались и другие Омеги. Уже смеркалось, и большинство направлялись в сторону города. Какой-то мужчина тащил тележку, груженную тыквами. Женщина несла охапку одежды через плечо. Но никто даже не взглянул на нас, мы просто растворились в людском потоке, возвращающемся с наступлением ночи домой.

Вскоре добрались до центра города, где здания теснились вдоль узких улочек.

Мы не мылись уже несколько недель. Я опасалась, что такие грязные мы будем слишком выделяться среди людей, но многие из тех, кто нам встретился, выглядели ничуть не чище.

– Сюда, – я потянула Кипа за рукав, указывая на переулок.

– Это снова твои волшебные географические штучки?

Я засмеялась.

– Нет, просто оттуда пахнет едой.

Площадь, на которую выходил переулок, и вправду оказалась рынком. Хотя в столь поздний час здесь только запахи и остались. Над пустыми рядами еще кружил аромат выпечки, а капустные листья, втоптанные в грязь, напоминали о перезрелых овощах. Последние лоточники складывали свой товар в тележки и уходили.

– Как жаль, мы пришли слишком поздно. Хотя в любом случае у нас нет денег.

– Надо было съесть одну лошадь, – пошутил он, но лишь отчасти.

– Значит, надо найти работу.

– Или украсть, если получится, – предложил он, наблюдая за лоточником, увозящим с рынка ящик пирогов.

– Не знаю. Теперь-то мы не сможем умчаться галопом на лошадях. И вообще как-то стыдно воровать у людей таких же, как мы.

– А что же случилось с «только одним миром»? – поддразнил он. – Нет, я понял, что ты имеешь в виду. Я бы тоже предпочел работать. Просто не знаю, для какой работы мы можем сгодиться. Вот и всё.

Двое мужчин пересекли рынок и подошли к нам. Один из них – толстяк, опиравшийся на трость – остановился рядом, затем наклонился так близко, что я почувствовала его горячее, сладковатое дыхание, и обратился к Кипу:

– Эй, парень, получишь бронзовую монету, если одолжишь на часок свою хорошенькую подружку.

Кип и ответить ничего не успел, как я ударила толстяка по лицу, уколов руку о грубую щетину. Затем припустила прочь и, оглянувшись на Кипа, увидела, что тот выбил ногой трость из-под мужчины и помчался за мной следом. Впрочем, толстяк и не пытался догнать нас. Мы слышали, как он громко ругнулся и затем свистнул. Его приятель шумно рассмеялся. С привязанной к животу рукой я бежала еле-еле. Когда рыночная площадь осталась позади, Кип утянул меня под козырек над дверью случайного дома.

– Я думал, мы будем стараться не вызывать подозрений, – прошипел он.

– А ты считаешь, что мне нужно было пойти с ним?

– Нет! Конечно, нет. Но мы могли бы просто уйти. Совсем необязательно было бить его и привлекать к нам внимание.

Я топнула по земле ногой.

– Он был отвратителен.

– Не спорю, но он такой – не единственный, мало ли с кем мы еще столкнемся, так что нам стоит держаться в тени и не лезть на рожон.

Я промолчала.

– По крайней мере, пусть в следующий раз он даст обещанную монету, а потом уж мы сбежим.