Куявия - Юрий Никитин

Чудин добавил:

– И вообще, чтобы так воспитывать, надо самому бытьнемножко помешанным. Иггельд, мы – такие. Драконы для нас – все! Нотолько мы слабее тебя. Мы плакали, когда слабых убивали, отворачивались,закрывали глаза, а дома напивались, но даже не протестовали. Да и то подумать,ведь все делается верно… Ты же поступил не по уму, а по сердцу… и победил!Сейчас мы, руководствуясь не только сердцем, но и умом, пришли к тебе. Будемжить в пещерах, здесь их много. Будем растить своих дракончиков. Будем спать сними на одном ложе, будем есть из одной миски. Сроднимся, как сроднился сЧернышом ты. Мы всегда хотели быть к драконам ближе, но с детства знали, чтодраконы – звери. Хищные и лютые. Что их можно только укрощать огнем икаленым железом.

* * *

Оба через три дня принесли с собой детенышей драконов. Пещерхватало, уже не такой пронизывающий ураган рассекал долину пополам и у самыхпещер затихал, к тому же Иггельд научил закрываться так, чтобы сохранять тепло,и дракозники окунулись в новое для себя воспитание драконов по «способу Иггельда».

Он им чуточку завидовал, обоим есть с кого брать пример,знали бы они, через какую жуть он протопал, как не раз отогревал Черныша своимтелом, лечил и выхаживал, как в холодные зимние ночи грели друг друга,укрывшись одним одеялом!

Молодым дракончикам тоже было с кого брать пример, ихобучение шло даже легче, чем Черныша, а тем временем в долину перебрались ещедвое, Шварн и Худыш, но знаменательнее было то, что Шварн приехал с женой идвумя детьми.

Почти сразу за Шварном появился Апоница. За ним двигалисьсемеро тяжело груженных лошадей, сам Апоница, бледный, потерянный, с краснымивоспаленными веками, обнял Иггельда, сказал надтреснутым голосом:

– Обгоняющий Ветер… ушел. У меня уже там никого неосталось.

Иггельд проговорил глухо:

– А сестра? Она тебя любит.

– Да, конечно, – ответил Апоницаотстранение. – Любит… по-своему. Я ей оставил дом. А сам буду жить здесь.Тоже попробую взять драконника… Может, получится?

Иггельд сказал горячо:

– Да, конечно! Если ты возьмешься, то все получится.Никто не знает столько о драконах, как ты. Здесь ты очень нужен, правда!

Апоница криво усмехнулся.

– Не скромничай. Ты уже знаешь больше. Да и вообще…Силен не тот, кто знает больше, а кто знает нужное. Теперь ты – учитель,хочешь этого или не хочешь.

Он ушел устраиваться в пещере, Иггельд растерянно смотрелвслед. Теперь, когда пришли не только Беловолос с Чудином, они все-такимолодые, но даже Апоница, теперь уже как-то нелепо жить во все еще продуваемойдолине и в пещерах, как звери…

На другой день он собрал всех, сказал страстно:

– Когда я жил один, я долго терпел здесь лютыйпостоянный пронизывающий ветер. Тот самый, из-за которого никто здесь и неселился. Вы все слышали о нем! Кто-то, возможно, даже застал. Сейчас от неготолько остатки… да-да, видели бы, что было раньше! Но мы с Чернышом все-такизавалили туннель вон там, видите гору камней на противоположной стене? Но исейчас этот ветер, его остатки здорово мешают жить…

Беловолос поинтересовался:

– Ну и что можем сейчас? Не заваливать же проход сдругой стороны? Да и не завалишь, там слишком широко.

Иггельд сказал с жаром:

– В нашей долине скоро появятся дети! А Шварн вон ужеприехал со своими двумя. Но даже звери делают все, чтобы спасти и обезопаситьдетей. А мы?.. Я прикинул, что, если поставим стену между теми горами, долинабудет защищена от ветра. Но даже если не сумеем поднять ее высоко, то все равносилу ветра снизим!.. Если поднять хотя бы на высоту в два человеческих роста…представьте себе это!.. Ведь проклятый ветер обрушивается не сверху, апробирается, как хитрая змея, почти снизу!..

Сперва, как он и ожидал, все дружно высмеяли идею борьбы сприродой и богами. Потом начали доказывать, почему не получится. Иггельдспорил, горячился, его слушали, как ему казалось, мало, а то и совсем неслушали, слишком юн и горяч, но потом как-то решили попробовать в свободноевремя выломать подходящие глыбы, а вот на то, чтобы обтесать да сложить,дескать, лучше нанять умельцев. Такие в Городе Драконов есть, они и котлованыдля драконов делали, и дворцы для знати построили, а сейчас томятся без дела и,главное, без заработка. Можно сговорить задешево, ведь работа несложная…

Не сказать, что это простое дело, но за весну, лето и осеньвыложили стену в два человеческих роста. Почти половина долины, что ближе кстене, ощутила снижение ветра, а те, которые поселились с другой стороны,убеждались, что в самом деле часть ветра разбивается о стену, и саминастаивали, чтобы ее поднимали выше.

Пришлось начинать с самого начала, то есть основание стенырасширили втрое, иначе ветер повалит, когда она поднимется до вершин и, какплотина, удержит весь напор. Работали дни и ночи, залезли в долги, нанималимастеров-каменотесов из Города Драконов, и всего за два года стену поднялипочти до вершины соседних гор.

Для сообщений с Городом Драконов оставили сперва щель, апотом заделали и ее, поставив не очень красивые, зато массивные и надежныеворота.

Апоница, почесывая затылок, обронил задумчиво:

– У тебя получилась такая крепость, которую никакоевойско не возьмет… Горы со всех сторон, ты заделал единственный проход!

Иггельд отмахнулся.

– Какое войско? Сюда если кто и добирается, семь потовсойдет. Никакое войско не провести сюда по нашим горным тропам.

– Это так, – согласился Апоница, – нокрепость – чудо! Молодец, здорово сделал. Теперь люди будут жить в тепле.

– А я при чем? – удивился Иггельд. – Мы всестроили!

– Да-да, – снова согласился Апоница. – Толькоты единственный, кто все еще называет это место Долиной Ветров.

Иггельд в великом смущении развел руками. Апоница с удовольствиемсмотрел, как густой румянец заливает его щеки, лоб, опускается на шею.

– Единственный, – повторил старый смотритель совкусом. – И никто их не заставляет называть… Долиной Иггельда! Кстати, такначали называть еще раньше, когда сюда переселились Шварн и его жена. А теперьтак и вовсе… При чем тут ветры, которых нет? А Иггельд – вот он!Отец-основатель.

Иггельд пробормотал в сильнейшем смущении:

– Апоница! Брось, не говори такое.

– Ты посмотри, – настойчиво сказал Апоница. –Оторви рыло от земли, посмотри вокруг. Посмотри на Долину… Иггельда.

Он даже ухватил его за плечи и развернул лицом к аккуратнымдомикам. Иггельд в неловкости пожимал плечами. Не сказать, что ничего незамечал все это время, но работы всегда выше головы, долина меняется простостремительно. Уже не та продуваемая насквозь злым северным ветром безжизненнаяземля, что он застал в тот день, когда пришел измученный, держа Черныша то вмешке, то за пазухой, отогревая его своим теплом, озябшего, замерзающего, непонимающего, куда делись все ему подобные и где теплый огромный бок с торчащимисосцами, полными молока.