Куявия - Юрий Никитин

– Во-первых, я живу не на самой городской площади, гдеустраивают гулянья, это мой двор! А второе, что самое важное, надо имнапомнить…

– О чем?

Апоница повел его в дом, похлопывая по спине, сказалневесело:

– Что весь наш город начинался с таких вот игтельдов.Сумасшедших, бросивших уют, города, а то и семьи, ушедших в горы ради драконов!Это уже потом, когда наехали семьи, когда откуда-то взялись люди, что драконовне знают и не любят, но они здесь, все ближе к Совету… Хорошо, что у насвольный город, нет беров, а берич только один. Но все равно, отрастили животытакие, словно мы родились и всю жизнь протираем зады на равнинах!

Последние слова произнес с открытым презрением человека горк пласкатикам, жителям безгорья. Иггельд на пороге оглянулся на Черныша, тотсидел с высунутым языком, а под властным взглядом сурового, но справедливогопапочки послушно лег и даже закрыл глаза.

* * *

Сестра Апоницы – надо бы узнать ее имя – подала настол в глубоких глиняных мисках похлебку из пшена, но Апоница взглянул наИггельда, по губам пробежала короткая усмешка, жестом велел сразу убрать,взамен на столе появились тушки птиц под соусом, а затем и баранье мясо,сваренное в сладком вине. Не успел Иггельд расправиться с этим, как сестравнесла, очень довольная, окорок могучего тура, все помещение заполнил густоймясной запах с возбуждающими приправами.

В завершение были еще горячие пышные пироги из тонкой муки,медовые, с дроблеными орешками, Иггельд чувствовал, как наполняется, а затем ираздвигается живот, спросил непонимающе:

– Да зачем все это?

В глазах Апоницы блестели искорки. Сказал со страннойинтонацией:

– Зачем?

– Да…

– Весь мир стремится заработать побольше, а потом сестьи жрать, жрать, жрать… Желательно – всякие диковинки. Я купил на всякийслучай улиток и всякие ракушки из моря. Если вымочить в уксусе…

Иггельд отмахнулся.

– Оставь. Я этим никогда увлекаться не буду.

Апоница пожал плечами.

– Но должен я проверить или нет?.. Сейчас у тебязаработано столько, что можешь купить себе песиглавство или даже беричество.

– Разве это можно купить?

Апоница отмахнулся.

– В Куявии купить можно все. Конечно, надо найти где-тонезанятый клочок земли, огородить забором, приманить туда народ… А ты ужескопил целое состояние. Можешь, можешь…

Иггельд пожал плечами, смолчал. Апоница с удовольствиемследил, как Иггельд ест, запивает козьим молоком, усмехнулся своим мыслям,сказал с некоторым удивлением:

– Знаешь, тебе уже начинают завидовать. За последниедни пришло столько заказов…

– Это хорошо, – сказал Иггельд с набитымртом. – Мои задумки обойдутся недешево…

– Догадываюсь, – проронил Апоница. – Ещехочешь взять дракончиков?

Иггельд испугался, даже ложку уронил на стол.

– Зачем? Мне Черныша хватает!.. Просто ветер в долинезлит. Я уже придумал кое-что…

Глаза Апоницы погасли, сказал чуточку разочарованно:

– Ах, вон оно что… Но заказов в самом деле слишкоммного. Все просто не сумеешь, не успеешь. Пора выбирать лучшие.

Иггельд смущенно запротестовал:

– Кто я, чтобы перебирать?.. Пусть лучшие заказы берутопытные поднебесники. А мне те, что останутся.

Апоница покачал головой.

– Шутишь?

– Нет, я взаправду…

– Да половину заказов мы просто не в состояниивыполнить! Вот, к примеру, просьба отыскать в море корабли князя Клестоярда,вышли из порта и пропали. Если их нет и в порту Иствича, куда плыли, то князьперестанет их ждать, поищет замену… Если уцелели, то скажешь, где видел… Нет,самому снижаться не надо. Хотя, конечно, пусть увидят, потом подтвердят, что тыв самом деле отыскал… Оплата хорошая, даже очень, но наши драконы над морем нелетают. Берешься? Или вот…

Он говорил и говорил, Иггельд вздрогнул, словно пробуждаясьот сна. Вот сидит он, Иггельд, высокий и крупный, все еще ребенок, как он самсебя чувствует, но другие видят в нем мужчину, обращаются, как с мужчиной, ждутот него действий, как должен вести себя мужчина. А он все еще тот, кто в слезахбежал через ночь, прижимая за пазухой к груди жалобного жабененка, а потомкарабкался в жуткий страшный мир высокогорья, забивался в щель и радовалсякаждой пережитой ночи.

Но для других он – сильный и удачливый наездник, хозяиндракона, огромного, могучего и защищенного панцирем, как боевой, и в то жевремя способного летать очень далеко, словно это длиннокрылый и легкий теломдракон-разведчик. Сперва к ним обоим относились с брезгливой жалостью,дивились, что все-таки выжили, глубокомысленно толковали о счастливыхсовпадениях, что не повторяются, о случайности, о слепой удаче, а потомпостарались не обращать внимания, как на урода с двумя головами, что изредкапоявляется во дворе старого и выживающего из ума Апоницы, тоже помешанного надраконах.

Первый год, когда начали сами зарабатывать на жизнь, они сЧернышом перевозили письма, мелкие грузы и даже людей, чтобы прокормиться иобустроиться в своей долине, затем начала расти стопка золотых монет в домеАпоницы, куда Иггельд сносил всю плату, появились драгоценные камни, его имяузнали в самых дальних уголках Куявии, князья и беры охотно пользовались егоуслугами, а потом как-то престарелый князь Когонь, который отдал любимую дочь вдальнее-предальнее княжество за горами, за долами, за бурными реками и темныминепроходимыми лесами, восхотел ее навестить, Иггельд на Черныше доставил еготуда за половину суток. Когонь ошалел, ведь сватовство в его собственноекняжество добиралось полгода, теряя людей в болотах, трясинах, загрызеннымилесным зверем, утопленными в зыбучих песках, сорвавшимися с крутых гор,унесенными бурными водами, так же полгода везли его дочь… Он навестил ее черезгод и… попал на свадьбу, жених с его дочерью только-только добрались до дому!Трое суток беспробудно пировал князь, а потом, как и договаривались, Иггельдприлетел за ним, но пьяный князь ничего не соображал, так хмельного и поднялина спину дракона, привязали. Проснулся Когонь уже в своей спальне, долго не могопомниться, все казалось волшебством.

Слух о его приключении прокатился по княжествам, Иггельданаперебой уговаривали за большие деньги кого-то отвезти, привезти, доставить.Рассказывали про удивительного дракона, что ходит за хозяином, как верный пес,по его команде садится, ложится, переворачивается и даже прикидывается мертвым.Если перед ним положить кусок мяса, но хозяин не разрешает есть, дракон часамиможет сидеть и жалобно смотреть на мясо, истекая слюнками, но без разрешения несхватит.

Он вздрогнул от слов:

– Но все больше молодежи говорит о тебе и твоемдраконе. Хотят у тебя поучиться…