Сто великих криминальных драм XX века - Марианна Сорвина

Однако причина скандального резонанса вокруг этого дела заключалась не только в мировой известности Линдберга.

Там, в США, благополучно доживал свою не слишком счастливую жизнь Менахем Бейлис, бежавший от ксенофобии и киевского произвола. Но и в самой Америке начиналось нечто похожее, только под прицелом оказались не евреи, а немецкие эмигранты – именно против них начинала раскручиваться националистическая лихорадка. Когда совершалось преступление, американские сыщики точно так же искали «чужого».

* * *

1 марта 1932 года в Ист-Эмвилле (Нью-Джерси), неподалеку от Хопвелла, был похищен сын Линдберга, которому едва исполнилось полтора года. В 8 часов вечера медсестра Бетти Гоу положила ребенка спать в его кроватку, завернула в одеяло и скрепила двумя булавками. В половине десятого послышался шум, и Линдберг-старший подумал, что это на кухне упали из ящика апельсины. В десять вечера Бетти не обнаружила ребёнка в его спальне и спросила супругу лётчика, не забрала ли она малыша в свою спальню. Потом они обе спустились и нашли Линдберга в библиотеке, он поднялся вместе с ними в детскую и обнаружил на подоконнике конверт. Лётчик забрал конверт и, прихватив ружьё, обошел дом в поисках злоумышленников.

Через 20 минут прибыла полиция в сопровождении корреспондентов и адвоката Линдбергов. К моменту, когда полиция приступила к обследованию дома, окружающие успели уничтожить все следы, и дактилоскопист только беспомощно развел руками. Полицейские нашли на влажной от дождя земле отпечаток шины, а при обходе участка обнаружили в кустарнике сломанную лестницу, по которой похититель влезал на второй этаж.

В конверте, найденном Линдбергом, оказалась записка с требованием выкупа в 50 тысяч долларов. В нижнем правом углу листа был странный рисунок – соединенные овалы, красный и синий, а рядом – две скобы и две чёрные точки. Что означал этот знак, полиция так и не выяснила, да и не особо старалась, хотя Линдберг и полковник Шварцкопф считали, что это дело рук организованной преступности, а рисунок является эмблемой. Лидеры мафии во главе с Аль Капоне, находившиеся в тюрьме, предложили свою помощь в поисках мальчика и даже деньги, но не бескорыстно – в обмен на освобождение. К расследованию подключился президент Гувер, решивший задействовать ФБР. Полиция предложила вознаграждение в 25 тысяч, к которым Линдберги готовы были добавить свои 50. 75 тысяч в годы депрессии – огромная сумма.

Родители заплатили выкуп, но сына им не вернули. Всего они получили три письма о выкупе с почтового отделения Бруклина. Несмотря на посредничество учителя Джона Кондона, вызвавшегося вести переговоры о возвращении ребёнка, похитителей выявить не удалось.

12 мая 1932 года, через два месяца после похищения, водитель автофургона Уильям Аллен остановил грузовик на обочине, неподалеку от городка Хоупвелла. Он пошел в рощу облегчиться и обнаружил сильно разложившиеся и объеденные животными останки ребёнка. Следствие установило, что причиной смерти стала черепно-мозговая травма, и погиб он сразу после похищения – скорее всего, во время падения с той самой, найденной неподалеку лестницы. Это означало, что деньги требовали уже за мёртвого ребенка.

Вся Америка была шокирована жестокостью: от рук злодеев погиб полуторагодовалый беспомощный малыш. За делом следили политики, средства массовой информации и простые граждане. В июне подверглась подозрениям англичанка Вайолет Шарп, горничная из дома Линдбергов. Из-за давления полиции она 10 июня покончила с собой, отравившись цианидом. Невиновность её была выяснена, а полицию критиковали во всех газетах за давление на свидетелей. Подозревали и учителя-посредника Кондона, а журнал Liberty поместил заметку «Джефси Кондон говорит всё!».

Надежда была только на «золотые сертификаты», использованные при выкупе. Они имели срок давности 1 год и дальше утрачивали ценность, поэтому преступники не могли залечь на дно, припрятав выкуп. Кроме того, номера купюр были переписаны полицией. Меченые купюры всплывали в разных местах, но их было мало, и никого не удалось выявить. Лишь в сентябре 1934 года был задержан человек, пытавшийся расплатиться этими купюрами. Им оказался плотник Рихард Бруно Хауптманн, немецкий эмигрант, нелегально работавший на ферме. Во время обыска в его доме были найдены 14 тысяч 600 долларов из выкупа. Куда пропали остальные деньги Линдбергов, осталось тайной, ведь потратить их без риска быть пойманным никто не мог. После сравнения почерков – Хауптманна и похитителя на листке – сомнения отпали: записку о выкупе писал Хауптманн. В его доме нашли схему лестницы, её соединительную часть и телефон Кондона на листке. Хауптманн объяснил, что прочитал о Кондоне в газете и потому переписал телефон. Арестованный упорно отрицал свою вину, а его жена и работодатель дали показания, что на момент убийства он был в Нью-Йорке. Избитый на допросе Хауптманн утверждал, что деньги ему оставил его деловой партнёр Исидор Фиш. Проверить слова обвиняемого было невозможно: Фиш умер в Лейпциге от туберкулеза 29 марта 1934 года. Эксперт Эрастус Хадсон заявил, что отпечатков пальцев Хауптманна не было ни в лесу, ни на лестнице, но полицейский в ответ воскликнул: «Ради бога, не говорите нам это, доктор!» Полковник Шварцкопф распорядился не использовать лестницу как улику.

Со 2 января по 13 февраля 1935 года проходили судебные слушания. В деле было много противоречий, но это не убедило присяжных. Скорее всего, на утвердительный вердикт повлияло поведение Хауптманна, который был неразговорчив, угрюм и противоречив. Увидев не слишком обаятельного человека, к тому же немца, присяжные долго не раздумывали, и уже 3 апреля 1936 года в 20 часов и 44 минуты Хауптманн был казнен на электрическом стуле в суде Нью-Джерси. Своей вины он так и не признал.

Однако после смерти Хауптманна осталось много вопросов. Юристы, эксперты, историки снова и снова обращались к громкому процессу о гибели ребёнка Линдбергов и находили всё больше несоответствий. Существовала точка зрения, что дело против Хауптманна сфабриковала полиция, а он стал жертвой преследования по национальному признаку.

Говорили, что на самом деле в похищении участвовала мафия, имевшая гораздо больше возможностей уйти от ответственности. Это и все детали дела послужили материалом для известного романа Агаты Кристи «Убийство в Восточном экспрессе», в котором похитителем и убийцей ребенка является главарь мафиозной группировки.

Свои соображения сформулировал и конспиролог Юстинас Муллинс, считавший, что похищение было местью деду ребёнка, известному конгрессмену Чарльзу Августу Линдбергу-старшему за его ожесточенную борьбу против создания Федерального резерва – внутренней финансовой системы США, которая как спрут охватила не только Америку, но и Европу. В книге Муллинса приведена речь конгрессмена Линдберга перед комитетом по регламенту 15 декабря 1911 года: «Этот закон создаст самый гигантский трест на земле. Когда Президент подпишет этот законопроект, будет легализовано невидимое правительство денежной власти. Народ может не осознать это сразу, но час расплаты удалён только на несколько лет». Выступления Линдберга-старшего произвели шоковый эффект и сделали его персоной нон грата. Но могла ли борьба в высших эшелонах власти стать причиной похищения и гибели годовалого ребенка десять лет спустя?