Танец мотылька - Элен Кэнди

– Завтрак – это хорошо. Очень кстати! – Она наклонилась и подняла пакет с пиццей.

– Где Мэт? – выдавила я.

Она посмотрела на меня и нагло улыбнулась.

– Он в душе, – прошептала Джуди и подмигнула мне. – Спасибо за доставку!

Она повернулась и захлопнула дверь прямо перед моим носом. Такой наглости я еще не видела. Как она посмела не впускать меня к Мэту? Я колебалась, не постучать ли еще? Но тогда я увижу полуголого Мэта и мне станет невыносимо больно… Как Мэт мог так поступить со мной!

Я села на лестницу. Слезинка пробежала по моей щеке.

Нужно взять себя в руки! Забыть о вчерашнем вечере и вести себя как ни в чем не бывало… Но смогу ли я? Господи, может, это какое-то недоразумение?!

Я судорожно достала мобильный телефон и позвонила Мэту. Послышались долгие гудки.

Он не берет трубку! Наверное, очень занят. Любовные отношения между нами закончились, так и не успев начаться… Мне нужно уехать! Срочно уехать на недельку домой в Алабаму. После выставки сразу сяду на электричку. Нужно все обдумать и решить, как мне жить дальше… – Я встала, убрала мобильный телефон в сумочку, вытерла потекшую тушь и начала медленно спускаться со ступенек.

Я ходила возле своих картин, выдавливала улыбки для посетителей и ссылалась на головную боль, если кто-то замечал мое подавленное состояние.

Выше голову, Лиззи! Выше голову! – говорила я сама себе.

Но при взгляде на картины мне становилось еще больней. Их я рисовала, когда была с Мэтом.

Лиловое небо с золотой лестницей над моим балконом… Маленькие машинки, которые я видела с балкона Питера… Мечта Мэта о домике и зеленой лужайке… Китайские фонари, летящие по воле ветра… Поцелуй на маскараде… Портрет Мэта, который я написала, узнав, что он летит в Лондон… Цветные фейерверки, озаряющие ночное небо в ночь Гая Фокса…

Я медленно проходила мимо своих картин, и воспоминания терзали мое сердце.

Отвернувшись, я вышла в другой зал.

– Элизабет! Картины великолепны! Только влюбленный человек способен творить такие шедевры! – Ко мне подошел Ник Ричмонд с поздравлениями.

Ричмонд, как всегда, доставал белый платочек из кармана зеленого жилета и вытирал капли пота на лбу. Он тяжело дышал, щурил маленькие глазки и приподнимал брови, которые срослись в одну сплошную полоску.

– С чего вы взяли, что я влюблена? – Я равнодушно пожала плечами.

– Знаешь, Лиззи, за свою жизнь я знал многих женщин. Поверь, я умею читать по глазам. А женский взгляд может очень многое рассказать… Не слушай, что говорит женщина, она может лгать, смотри в ее глаза – они никогда не обманут, – тяжело проговорил Ричмонд и опять достал платочек. – Дитя, тебе сейчас очень тяжело, я вижу. В чем дело? Может, я смогу помочь?

Почему-то Ник сейчас вызывал у меня доверие, прошлое отвращение пропало. Возможно, потому, что мне нужно было высказаться.

Ричмонд заметил мое к нему расположение.

– Давай прогуляемся до твоих картин. – Он подставил локоть, и я взяла его под руку.

Мы зашли в зал. Ричмонд отдышался и взглянул на мои картины.

– Мэт тебя обидел? – спросил вдруг Ник.

Я была ошарашена этим вопросом и отвела взгляд.

– Его впервые с тобой нет. Тем более, это твоя выставка… – Ричмонд опять пронзил меня взглядом, и мне показалось, что рентгеновский луч прошел через мой мозг.

– Мне не известно, где Мэт. Эта тема мне безразлична, – холодно ответила я и отвернулась от любопытного Ричмонда.

Ник глухо засмеялся и опять полез за платком. Он посмотрел на портрет Мэта.

– Ты его любишь. Ты его очень сильно любишь. Посмотри, портрет был нарисован не с натуры. Ты его писала с помощью своей памяти. Заметь, ты отлично знаешь его черты, разрез и цвет глаз, контур губ, родинку на правой щеке… – Ричмонд водил пальцем по картине. – Зачем ты обманываешь сама себя?

– Я не знаю… – заволновалась я. – Я не знаю, любовь ли это?

Я немного растерялась и потянула рукава кофты. Ник был прав, я боялась признаться в этом самой себе.

– Не каждый человек за три года может запомнить лицо собеседника. А ты воспроизвела его в точности. Значит, ты часто изучала его, любовалась им, возможно, восхищалась. У меня есть друг, хороший человек, мы общаемся уже тридцать лет. Но закрой мне глаза, я даже не вспомню изгиб его бровей! – Ричмонд отдышался. – Мэт стал твоим другом за минуту до вашего знакомства!

Ник хрипло засмеялся.

– Что вы хотите этим сказать? – заинтересовалась я.

– Держу пари, он сразу предложил тебе какую-то помощь. А мужчины, предлагая помощь, всегда надеются, что вы им чем-то отплатите. Он вывел тебя в свет, вытаскивал из передряг. А что ты ему сделала хорошего? Ухаживала за его старой тетей? – Ник приподнял бровь. – Нет, но это его не смущало. Уверен, он в тебя влюбился с первого взгляда, хотя я и не присутствовал на вашей первой встрече. И ждал ответной любви…

Я молча слушала и, не переставая, теребила рукава кофты.

– Если кто-то испытывает к своему другу что-то большее, то вряд ли их отношения можно назвать дружескими. Он страдает, хотя не выдает своих чувств, чтобы не перестать наслаждаться обществом любимого человека.

У меня покраснели глаза и начали наворачиваться слезы. Мне очень не хватало Мэта.

– Возможно, у нас с Мэтом и была привязанность, но не любовь, – упрямо возразила я.

– Привязанность… привычка… Нет! Привычка – это когда ты утром завтракаешь и вдруг замечаешь, что масло испортилось. Тебя это выбивает из колеи, потому что на протяжении десяти лет по утрам ты пьешь кофе и ешь тосты с маслом. Но ты начинаешь рыться в холодильнике и через некоторое время успокаиваешься, намазав хлеб клубничным джемом. Ты можешь заменить масло вареньем. И это тебя не огорчит!

Я не понимала, к чему клонит Ник.

– Ты всегда посещала галерею вместе с Мэтом. Теперь его нет, но есть я. Ты себя так же чувствуешь? Что-то поменялось? – Ричмонд тяжело задышал.

– Мне его не хватает… – прошептала я.

– Потому что он для тебя не заменим! Ты тоже любишь его, но не признаешься себе в этом. Чего-то боишься…

Ричмонд прошелся вдоль моих картин и достал очки. Я никогда не видела, чтобы Ник носил очки. Он заметил мое удивление.

– Не хочу показывать, что старею. Когда я близко всматривался в картины, ты думала, что я смотрю, как положен мазок краски? – Ричмонд хрипло посмеялся и достал белый платочек.

– Я думаю, Мэту наплевать на меня. В принципе, я в этом уверена! – прошептала я и запрокинула голову, чтобы тушь не потекла.

– Лиззи, люди дружат, чтобы брать и давать что-то друг другу. Должен быть обмен. Мэт тебе много помогал. Но что дала ему ты? Составила компанию на светском вечере? И он, тем не менее, продолжал тебе помогать. Почему? Может, потому что ему на тебя наплевать? – Ричмонд подошел к картине, где был запечатлен поцелуй на маскараде. – А этот поцелуй был дружеским?