Неоновые боги - Кэти Роберт

Отправляю сообщение Харону, и через несколько минут он и еще несколько человек приходят забрать еду. Достав одеяло из небольшого сундука, стоящего у стены, я накрываю им Персефону. Во сне она выглядит еще более миниатюрной. Оттого во мне пробуждаются инстинкты, о которых я раньше не подозревал. С другой стороны, все в этой женщине напоминает мне об инстинктах.

Несколько мгновений я смотрю, как она спит, отсчитывая ее вдохи. С ней все хорошо. Знаю, что хорошо. Но не знаю, почему я так уверен, что стоит мне отвернуться, как она спустится из окна по веревке или что-нибудь натворит.

Первоначальный план сегодняшнего вечера требует изменений, а значит, мне нужно сделать пару звонков.

Когда через несколько часов Персефона просыпается, дела, к моему удовольствию, идут полным ходом. Она резко садится, словно возле ее головы раздался выстрел, и, моргая, смотрит на меня.

– Я заснула.

– Да.

– Почему ты дал мне заснуть?

В ее голосе столько осуждения, что я чуть не улыбаюсь. Снова.

– Тебе нужно было поспать. У тебя час на сборы. Джульетта уже прислала несколько вещей для сегодняшнего вечера. Они лежат на моей кровати. – Она просто смотрит на меня, и я поторапливаю ее жестом. – Ты полна решимости убедить меня, что с тобой все в порядке. Но если ты действительно не готова к…

– Со мной все в порядке. – Она чуть не путается в одеяле, когда встает, но успевает выпрямиться. Персефона бросает на меня резкий взгляд. – У меня, знаешь ли, есть собственная комната.

Чем дольше она рядом, тем сложнее мне не забывать о том, что она не моя и не мне ее защищать. Да, я обещал обеспечить ей защиту, но повседневные дела к этому не относятся. Если только я этого не захочу. Я не имею права говорить ей, что с этого момента она останется в моей комнате, какой бы заманчивой ни казалась мне эта мысль.

– Собирайся.

Персефона хмурится, но в конце концов идет в мою спальню. Останавливается прямо в дверях.

– Если буду собираться слишком долго, ты выломаешь дверь, решив, что я упала в обморок?

Хорошо, что мне чуждо чувство вины, иначе я мог бы залиться румянцем.

– Ты неоднократно списывала со счетов потребности своего тела. И это только за минувшие сорок восемь часов.

– Так я и думала. – Она одаривает меня совершенно ангельской улыбкой, и, будь у меня шерсть, она бы при виде нее встала дыбом. Персефона прикусывает нижнюю губу. – Почему бы нам не устроить эффектный выход? Ты можешь играть роль сторожевого пса и заодно присматривать за мной. – Она прижимает пальцы к вискам. – Обморок мне не грозит, но разве можно быть абсолютно уверенным?

По телу разливается жар, и мне приходится сдержаться, чтобы не шагнуть к ней.

– Ты ведь не стала бы склонять меня к тому, чтобы я потерял над собой контроль?

– Конечно нет. – Она отворачивается и уходит, покачивая бедрами чуть сильнее, чем прежде. Пока я наблюдаю, Персефона снимает свитер через голову и бросает его на пол. Под ним на ней нет ничего.

Я приказывю себе остановиться, но все равно иду за ней в спальню. Она наклоняется в дверях ванной и снимает легинсы. Черт. Я наслаждаюсь видом ее округлой задницы, и она скрывается в ванной.

Идти туда за ней – ошибка. Она снова пытается перехватить ведущую роль, и если я позволю ей вести…

Мне трудно вспомнить, почему нужно сохранять контроль. Персефона может зажечь спичку, которая обратит нас обоих в адское пламя, но моя властность не позволит ей управлять слишком долго. А еще я достаточно хорошо себя знаю, чтобы осознавать, когда делаю исключения. И все же этого недостаточно, чтобы помешать мне пойти за ней в ванную.

Персефона заходит в душевую кабину, будто не олицетворяет собой само искушение. Мне нравится, что она ни капельки не стесняется быть обнаженной передо мной. Что ей хватает бесстрашия столкнуться с опасностью. Черт, она мне нравится.

– Персефона.

Она останавливается и оглядывается через плечо.

– Да, господин?

Эта маленькая негодница прекрасно знает, что творит со мной, и наслаждается каждым мгновением. Признаться честно, я тоже. Сажусь на скамью у входа в душевую подальше от брызг воды.

– Иди сюда.

Ее лицо сияет. Она, пританцовывая, идет ко мне и останавливается, пока не упирается коленями в мои колени. Золотая богиня с длинными светлыми волосами. Ее тело – искушение, которое я не намерен оставлять без внимания.

– Да, господин?

– Твой рот послушно произносит правильные слова, чего не скажешь о действиях.

Она опять очаровательно покусывает губу, глаза светятся.

– Полагаю, это значит, что ты хочешь вознаградить мой рот?

У меня вырывается удивленный смешок. По ощущениям он такой же хриплый, как и на слух, но мне нравится, как губы Персефоны изгибаются в ответной улыбке. Это не ее лучезарная жизнерадостная улыбка. Нет, это выражение искреннего веселья. Я смеюсь.

– Ничуть не удивлен, что ты пришла к такому выводу.

Она слегка подается вперед, отчего ее розовые соски оказываются на уровне моих глаз.

– Я могу назвать свою награду?

Медленно мотаю головой.

– Ты зря тратишь время, Персефона. Принимай душ.

Она колеблется мгновение, словно я удивил ее, но подчиняется. Несколько секунд спустя меня окутывают клубы пара. Она встает под струи воды и неспешно водит руками вдоль тела. Дразнит меня. Дразнит себя. Я не знаю, какова ее конечная цель, но это не имеет значения. Я так сильно возбужден, что едва в силах собраться с мыслями и вспомнить, почему не могу к ней прикоснуться. Пока что.

Если начну, то не сумею остановиться. Прошлая ночь стала моим пределом. Если бы она буквально не выпрашивала мой член, у меня было бы больше шансов сдержаться. Но Персефона хочет этого даже больше, чем я, что еще сутки назад казалось мне невозможным. А теперь? Я не доверяю нам. Если потащу эту женщину в свою кровать, мы не вылезем из нее несколько дней, даже недель. Это может принести чертовски много удовольствия, но никак не ударит по Зевсу. То, о чем не узнает весь Олимп, не причинит ему вреда.

И в этом вся проблема.

Персефона пощипывает свои соски и ведет рукой по животу. Я уже мотаю головой.

– Нет.

– Нет?

– Ты слышала, что я сказал.

Она опускает руки на бедра.

– Ты хочешь меня.

– Да.

– Так возьми меня.

Да, официально заявляю: она мне нравится. Я подавляю улыбку.

– Возьму. Когда буду готов. – Неспешно встаю на ноги. – Похоже, ты сама отлично справляешься. Не задерживайся. Готова ты или нет, мы выходим через… – Я сверяюсь с часами. – Сорок минут. Так что лучше поторопись.

Ее проклятья летят мне вслед до самой спальни. И только тогда я позволяю себе улыбнуться. Я не рассчитывал пускаться с ней в опасные игры, да еще и с таким удовольствием. Вернувшись в кабинет, сажусь и жду.

Проходит тридцать восемь минут, и Персефона врывается в комнату.

– Признайся честно, Аид. Принцесса Лея[2] – твой фетиш?

Я смотрю на нее и лишаюсь дара речи. Я, черт возьми, лишился дара речи. Она собрала волосы в прическу, почти в точности имитирующую корону, и надела одежду, которую я для нее приготовил. Это комплект из бюстгальтера и трусиков, который смотрелся бы обыденно, если бы не шелковые бретели, перекрещивающиеся вокруг ее груди, талии и бедер. Должен признать, что юбка поразительно похожа на бикини-наряд Леи с длинной прозрачной вставкой сзади и такой же узкой спереди.

Она похожа на подарок, который мне не терпится развернуть.

Взмахом руки я велю ей повернуться кругом. Персефона шумно вздыхает, но подчиняется и медленно кружится. По сути, лифчик и трусики полностью закрывают ее тело, но сшиты из кружева и, дразня, позволяют разглядеть все ее прелести. Я хочу почувствовать ее губами, и сейчас