Неоновые боги - Кэти Роберт

Я мельком вижу перепуганного Мэттью, когда Аид бросает ему ключи, и мы выходим на улицу. Верчусь у него на руках.

– Я могу идти.

– Безусловно, не можешь. – Он с пугающей скоростью преодолевает кварталы, разделяющие цветочный магазин и его дом. Он и впрямь следил за шагом, когда мы сегодня неспешно здесь прогуливались. Отчасти мне хочется продолжить спорить, но на самом деле я все еще чувствую легкое головокружение.

Аид чуть не вышибает входную дверь ногой. И, вопреки моим ожиданиям, вместо того, чтобы поставить меня на ноги, он поднимается по лестнице, минуя вторую лестничную площадку. Как бы мне ни нравилось, что со мной обращаются как с ребенком (хотя, возможно, по пути в оранжерею мне стоило сказать, что я неважно себя чувствую), он распалил мое любопытство. Джорджи перехватила меня сегодня утром, когда я еще не успела толком изучить дом, так что пока я видела только секс-темницу, свою комнату и кухню. Третий этаж для меня в новинку.

Я слегка приободряюсь.

– Куда мы идем?

– Очевидно, что тебе нельзя доверять заботу о самой себе, поэтому придется за тобой присматривать.

Я сдаюсь и кладу голову ему на плечо. Мне и впрямь не должно так сильно нравиться, когда он носит меня на руках.

– Наверное, просто упал сахар в крови, – бормочу я. – Ничего страшного. Мне просто нужно что-нибудь съесть.

– Ничего страшного, – повторяет он, будто не понимает значения этих слов. – Ты завтракала всего пару часов назад.

Кожу обдает жаром, и я не могу смотреть ему в глаза.

– Я перекусила.

– Персефона. – Он издает звук, впечатляюще похожий на рык. – Когда ты в последний раз ела нормально?

Я не хочу говорить правду, но понимаю, что не стоит врать ему, когда он в таком состоянии. Я рассматриваю свои ногти.

– Может быть, завтракала в день вечеринки.

– Это было три дня назад.

– Конечно, я ела с тех пор. Но не то, что ты, как мне кажется, имеешь в виду. – Он не спешит с ответом, и я, в конце концов, поднимаю на него глаза. Аид теперь так холоден, что даже удивительно, как мое дыхание не превращается в клубы пара. Я хмурюсь. – Я не ем, когда нервничаю.

– Теперь все изменится.

– Нельзя что-то изменить, просто заявив, что это изменится.

– Спорим? – рычит он.

Аид открывает дверь в помещение, которое оказывается его кабинетом, хотя сквозь дверной проем в дальнем конце комнаты я вижу кровать.

Он сажает меня на диван.

– Сиди смирно.

– Аид.

– Персефона, клянусь богами, если ослушаешься меня в этот раз, я свяжу тебя и буду кормить с рук. – Аид указывает на меня пальцем. – Не смей вставать с этого дивана. – И стремительно выходит из комнаты.

Я показываю язык закрытой двери.

– Паникер.

Искушение подсмотреть почти непреодолимо, но сомневаюсь, что он лукавил, сказав, что свяжет меня, поэтому усмиряю свое любопытство и спокойно сижу. Аид не заставляет меня долго ждать. Не проходит и десяти минут, как дверь открывается, и он входит в комнату в компании полудюжины человек.

Я чувствую, как мои глаза округляются все больше, когда один из них ставит передо мной стол, а остальные пятеро расставляют на нем еду, заказанную навынос в пяти разных ресторанах.

– Аид, что это? Ты что, украл у кого-то еду, чтобы ее так быстро сюда доставили? – И тут я отмечаю ее количество. – Я не могу все это съесть.

Он ждет, пока уйдут его люди, и закрывает дверь.

– Съешь часть.

– Какое расточительство.

– Брось. Мои люди очень быстро доедят оставшееся. – Он переставляет коробки на столе и придвигает их ближе ко мне. – Ешь.

Хочется сопротивляться просто из принципа. Но это недальновидно. Раз у меня кружится голова, значит, мне нужны калории, а передо мной сейчас настоящее калорийное пиршество. Простая логика. И все же я бросаю на него сердитый взгляд.

– Перестань смотреть на меня, когда я ем.

– Упасите боги. – Он шагает к столу в дальнем конце комнаты.

Стол меньше, чем я ожидала, хотя темное дерево и вырезанные на ножках фигуры придают ему драматичный лоск. При первой же возможности я прилягу на пол и попробую разобрать, какие на них вырезаны изображения. Соответствуют ли они по стилю колоннам на зданиях.

Не может быть, чтобы он занимался здесь серьезной работой. Аид кажется таким дотошным и наверняка предпочитает, чтобы на его рабочем месте была чистота и порядок, но этот стол выглядит совершенно новым. Более того, его спальня совсем рядом, прямо за дверью в углу. Никто не проводит деловые встречи возле места, где спит. Это было бы в высшей степени глупо.

Что никак не объясняет, почему он принес меня именно сюда, а не в одну из многочисленных комнат в доме.

Я гоню эту мысль прочь и, изучая варианты блюд, снова вспоминаю оранжерею. Неважно, раздражает меня чрезмерная властность Аида или нет, я не могу не заметить, что он позволил мне слегка заглянуть за кулисы. Это особенное для него место, а он впустил меня сюда и собирается пускать и впредь. От такого закрытого человека, как Аид, это величайший подарок.

Не уверена, что это что-то значит, но чувства подсказывают, что так и есть. Если он настолько мне доверяет, то, пожалуй, я могу приложить усилия и перестать быть для него занозой в заднице. По крайней мере, в том, что касается заботы о себе. Даже если мне, скорее, нравится, когда Аид становится чрезмерно заботливым и ворчливым.

Уверена, что смогу найти другой способ его поддеть.

На самом деле, у меня уже есть несколько идей.

Глава 13. Аид

Персефона поставила меня в сложное положение.

Она права: нам нужно объявить всем, что мы вместе, и чем раньше, тем лучше. Но в то же время она вновь и вновь доказывает мне, что будет задвигать свое здоровье и безопасность в самый хвост длинного списка приоритетов. Может, ублюдки из верхнего города ей за это рукоплещут, но для меня это означает, что нет возможности полагаться на ее честность. А значит, я могу причинить ей вред, если не буду осторожен.

А я не хочу осторожничать. Черт, я еще никогда не был так близок к тому, чтобы дать волю чувствам к другому человеку. Каждый остроумный комментарий, слетающий с этих розовых губ, каждый отблеск лукавого веселья в карих глазах пробуждает во мне желание утащить ее с собой во мрак. Разгадать все ее самые темные, самые порочные фантазии, в существовании которых она сама едва может себе признаться… и воплотить их для нее.

Однако это не объясняет, почему я повел ее в оранжерею. Это место не имеет никакого отношения ни к репутации, ни к сексу. Это одно из моих немногочисленных убежищ. Я отвел ее туда, потому что, похоже, ей и самой сейчас не помешал бы небольшой островок безопасности. Вот и все. Так просто. Незачем в это углубляться.

Я переворачиваю страницу книги и краем глаза поглядываю, как Персефона ест. Ее движения отрывистые и раздраженные, но она перестала сверлить меня взглядом, будто жаждет заколоть вилкой.

Проходит больше времени, чем я предполагал, и она со вздохом откидывается на спинку дивана.

– Я не могу съесть больше ни кусочка.

Не обращая на нее внимания, переворачиваю страницу. Искать потом место, на котором я действительно остановился в книге, будет той еще проблемой, потому что сейчас я совершенно точно ее не читаю. Персефона чертыхается, чем едва не вызывает у меня улыбку, и разваливается на диване.

Через пять минут она уже тихо посапывает.

Качаю головой и встаю. Как, во имя богов, ей удается игнорировать свои базовые потребности? Ее мать уже много лет служит Деметрой. Человек может какое-то время слепо рваться вперед, но потом все вокруг него