Путь. Чему нужно научиться у древних китайских философов - Майкл Пьюэтт

Как и следовало ожидать, Сюнь-цзы с этим не соглашался. В его время тоже ностальгировали по более естественной жизни. Но философу было что возразить против слепого почитания природы.

Сюнь-цзы считал нашу способность порождать искусственные миры благом. Ведь жизнь в ее естественном состоянии пронизана борьбой. Рыбы плавают, а птицы летают, и этим они в самом деле следуют Пути. Но среди рыб есть лососи, которые, перебарывая течение, возвращаются на нерест в те места, где родились сами. Среди птиц есть хищники, которые свирепо обрушиваются на маленьких испуганных животных. И эти существа тоже живут спонтанно и в согласии с природой. Если бы нас предоставили лишь нашей природе, мы вели бы такую же спонтанную жизнь. Но нам не следует стремиться к такой бесконечной спонтанности и бесконечной борьбе. Ведь в отличие от всех остальных живых существ мы способны строить миры, внутри которых можем перевоплощаться и выходить за рамки естественного состояния. Именно свойство разума отделять нас от остального мира является тем преимуществом, которому мы обязаны возникновением человеческой морали, ритуалов и всевозможных изобретений.

Стремясь к торжеству естественности, мы отказываемся от всего прекрасного, что могли бы создать в будущем, и – что особенно опасно – снимаем с себя ответственность за прошлое и настоящее. Сюнь-цзы хотел, чтобы мы обуздывали разум, но в то же время совершенствовали свою природу и стремились стать лучше как люди.

Помните притчу Чжуан-цзы о поваре Дине, который так хорошо научился находить в мясе пустоты и сочленения, что его нож порхал между ними и его никогда не надо было точить? Если Чжуан-цзы считал пустоты и сочленения природной данностью, то Сюнь-цзы возразил бы, что в этой ситуации вообще нет ничего естественного. Он напомнил бы нам, что вол, тушу которого разделывает повар, одомашнен, а нож сделан руками человека. Тот факт, что повар Дин работает мясником, сам по себе искусственен, поскольку эту профессию придумали люди. Весь этот сценарий социально обусловлен. Любое его развитие будет результатом человеческого вмешательства, и на это нужно обращать внимание в первую очередь. Мы осваиваем, упорядочиваем и структурируем природу. А то, как мы это делаем, зависит от того, каковы мы сами.

Нет ничего естественного

Притчей о возникновении человеческой цивилизации Сюнь-цзы напомнил нам, что люди продвигались вперед, когда брали «естественное» и делали его несравнимо лучше.

Упорядочивая мир, мы оставили позади эпоху, когда люди умирали от холода, потому что у них не было одежды; когда вынуждены были жить в пещерах и на деревьях, оттого что им больше негде было укрыться; и когда рыскали в поисках еды, порой находя съедобные ягоды, а порой погибая от ядовитых. Придумав одежду, дома и сельское хозяйство, мы освоили природный мир и изменили его к своей выгоде.

Конечно, у человеческого вмешательства могут быть опасные побочные эффекты. Однако Сюнь-цзы не считал это поводом отказываться от вмешательства. Он призывал помнить, что мы сами создаем мир, в котором живем, и учиться на своих ошибках, чтобы в будущем лучше вмешиваться, лучше изобретать и лучше творить.

Мы уже придали миру «форму и порядок». Какие-то из этих форм очевидны, другие не очень.

Приведем пример. Часто говорят о «естественных родах». Сторонники этой идеи обычно уверяют, что это роды, которые проходят, как задумано природой: без лекарственных препаратов, без вмешательства врачей, иногда даже за пределами больницы. Якобы именно так рожали, пока в дело не вмешалась медицина. При этом подразумевается, что естественные роды – благо и для матери, и для ребенка.

Но на самом деле то, что мы сегодня называем естественными родами, связано с целым рядом вмешательств. Одним из самых революционных является мытье рук акушером. Когда-то материнская смертность в первые дни после родов была очень высокой. В число основных причин входил послеродовой сепсис, вызванный антисанитарными условиями. Когда в середине девятнадцатого века австро-венгерский врач Игнац Земмельвейс обратил внимание, что в больнице роженицы умирают гораздо чаще женщин, рожающих дома (где, как мы сегодня знаем, организму попросту угрожает меньше чужих микробов), он затеял масштабное исследование, чтобы выяснить причину. Когда Земмельвейс пришел к выводу, что обработка рук антисептиком поможет резко снизить послеродовую смертность, его подняли на смех. (Один из коллег сказал: «Врачи – джентльмены, а у джентльменов всегда чистые руки».) В больнице, где работал Земмельвейс, к совету прислушались, и материнская смертность там снизилась на 90 процентов, но в остальных медицинских заведениях его рекомендации по большей части игнорировали. Затравленный критиками и сломленный недостатком веры в свою идею, Земмельвейс умер в психиатрической лечебнице в возрасте сорока семи лет. И только несколько десятилетий спустя, когда французский микробиолог Луи Пастер доказал существование микробов, мытье рук стало для врачей стандартной процедурой перед принятием родов.

Сегодня мытье рук считается вполне естественной и необходимой предосторожностью, но это человеческое изобретение, которое приживалось не один десяток лет. Сюнь-цзы напомнил бы нам, что необходимость в этом изобретении возникла из-за новой практики – больничных родов, которая, в свою очередь, стала ответом на такие изменения, как рост населения, но при этом подвергла женщин новой опасности: заражению чужими микробами. Любое новаторское решение порождает новые проблемы. Но это не значит, что нужно перечеркнуть новшество и вернуться в исходную точку. Сюнь-цзы посоветовал бы нам не останавливаться и новыми изобретениями решать проблемы старых.

Еще пример: мы боимся засилья генетически модифицированных культур и даже требуем, чтобы генетически модифицированные продукты маркировали специальными метками. Манипуляции с генетическим кодом вызывают страх, что люди заиграются в Бога и нарушат естественный порядок. Однако большинство продуктов, которыми мы питаемся сегодня, появилось в результате модификаций, происходивших в течение последних нескольких тысячелетий. Если вы не отправитесь в лесную чащу, скажем за грибами или дикими ягодами, вам будет нелегко найти продукт, в создании которого так или иначе не поучаствовал человек. Современная генетическая модификация просто позволяет изменять растения быстрее, чем мы это делали раньше.

Разумеется, не все генетически модифицированные продукты модифицированы хорошо. Однако Сюнь-цзы посоветовал бы нам не ставить во главу угла «натуральность» еды. Задаваться нужно другим вопросом: всегда ли мы правильно и разумно прибегаем к искусственности?

Наше романтическое отношение к природе проявляется в дискуссии о судьбе тропических лесов Амазонки. Мы встревожены – и не зря – темпами их вырубки. Но многие заостряют внимание не на самом факте уничтожения лесов, а на том, что человек посягнул на один из последних уголков Земли, сохранивших свою первозданность. На самом же деле археологические исследования убедительно доказывают, что тропические леса Амазонки по большей части являются результатом хозяйственной деятельности туземных народов. Прекратив уничтожение амазонской сельвы, мы не вернем ее к первозданному состоянию, а лишь сохраним памятник более древнему типу культивации. Споры об охране тропического леса очень важны, но они могут стать значительно конструктивнее, если мы снимем с повестки дня вопрос о «первозданности».