Путь. Чему нужно научиться у древних китайских философов - Майкл Пьюэтт

Во всех притчах и небылицах «Чжуан-цзы» нам предлагают представить, каково было бы выйти за пределы узкого и однобокого человеческого видения. На языке метафор это означает увидеть мир глазами бабочки, птицы или тигра, а на практике сводится к умению примерять на себя точку зрения других людей. Если вы женщина, попробуйте представить, как смотрит на мир мужчина. Если вы молоды, поставьте себя на место пожилого человека. Примерьте драные башмаки обнищавшего художника, если вы состоятельный юрист. Задумайтесь, как воспринимает реальность ваш союзник – или противник. Открывая себя всем точкам зрения, мы максимально расширяем свой кругозор и благодаря этому начинаем понимать бесконечное превращение вещей.

Такова концепция Чжуан-цзы: неограниченное видение и выработанная спонтанность. Наша способность выходить за пределы человеческого обусловлена как раз тем фактом, что мы – люди. Мы можем воспринимать Вселенную гораздо полнее любого другого существа на Земле, потому что у нас хорошо развито воображение. Только мы способны погружаться в неиссякаемые миры «как будто», чтобы посмотреть на мир глазами другого. Залог нашего успеха – в постоянной работе над тем, чтобы оставаться открытыми, спонтанно следовать Пути и осознанно участвовать в вечном превращении вещей.

Мы часто слышим, что для личностного роста важно принимать себя. Любите себя такими, какие вы есть. Живите в мире с тем, кем вы являетесь на данный момент. Так мы принимаем не только себя, но и свою жизнь и в какой-то мере обретаем душевное равновесие.

Но одного из наших философов насторожил бы такой уровень самопринятия. Конфуцианский мыслитель Сюнь-цзы, родившийся в 310 году до н. э., не верил, что людям следует мириться с тем, кто они есть. Он утверждал, что нам нельзя беспечно принимать все, что кажется естественным.

Да, практически каждый побежал бы спасать ребенка из колодца. Однако Сюнь-цзы не хотел, чтобы мы забывали о менее альтруистичных порывах, которым поддаемся в повседневной жизни. Худшие из наших пристрастий и желаний тоже относятся к тому, что для нас естественно.

Мы вспыхиваем от ярости, когда в пробке кто-то сигналит, чтобы мы проезжали. Мы сплетничаем о злоключениях подруги, разбалтывая секреты, которые она нам доверила. По нескольку дней обижаемся на критику в свой адрес; просаживаем деньги в интернет-магазинах, чтобы заглушить тревогу. Представьте, если бы мы всегда позволяли проявляться своим худшим, нецивилизованным сторонам – если бы в каждый момент времени принимали свое «подлинное я»? Как писал Сюнь-цзы:

Человек по своей природе зол. Его добродетельность искусственна. Человек рождается с инстинктивным желанием наживы… Люди рождаются завистливыми и злобными… Поэтому, если полагаться лишь на природу и нрав человека, это неизбежно ведет к борьбе и конфликтам.

Убежденность в том, что «естественное лучше», Сюнь-цзы считал опасной. И не только в отношении человеческой природы. Философ говорил о наших представлениях о мире в целом.

Упорядочивание мира

Возьмем, к примеру, такую притчу, похожую на многие другие истории в жанре «как будто», рассказанные Сюнь-цзы:

В далекой древности дожди то шли, то не шли. Никто не знал, когда их ждать. Порой бывало холодно, порой жарко. В холод люди, не имевшие одежды, рисковали замерзнуть насмерть. Без дождей растения чахли. А когда приходили дожди, то родились ягоды и листья, которыми можно было питаться, но растения часто оказывались ядовитыми, и от них болели.

Постепенно люди начали находить закономерности в смене событий. Они научились предвидеть дожди и сухую погоду, холод и тепло. Стали разбираться, какие растения съедобные, а какие ядовитые. Взялись культивировать их. Люди сажали растения в соответствии с изменениями погоды, в которых распознали времена года. Все больше и больше земель расчищали они для посадки, одомашнивали животных, чтобы с их помощью распахивать почву, а тех зверей, которых приручить не могли, прогоняли.

В итоге то, что когда-то казалось непредсказуемым хаосом природных явлений, – дожди, ветер, холод, жара, полезная пища и яд – превратилось в гармоничную систему. То, что росло из земли, отвечало теперь высшему небесному порядку. Но это не произошло само собой. Люди освоили мир. Люди сделали так, чтобы разрозненные явления сложились в гармонический цикл.

Этот рассказ о возникновении земледелия напоминает нам, что мир, каким мы его знаем, сделан людьми. Они взяли природные элементы и переработали, перераспределили, приручили их, заставив служить человеческим нуждам.

Иными словами, люди структурировали мир. Сюнь-цзы говорит, что мы хоть и приходим в этот мир не по своей воле, но порядок в нем наводим сами:

Небо и Земля дали нам жизнь. Мы дали Небу и Земле порядок. Мы образуем триаду с Небом и Землей, являемся итогом тьмы вещей и отцом и матерью народа. Без нас Небо и Земля пребывали бы в беспорядке.

Философ полагал, что любое поклонение природе, будь то человеческая природа или природа вообще, любое принятие мира «таким, какой он есть» в основе своей ограниченно и деструктивно. Он предлагает задуматься, как изменилась бы наша жизнь, если бы мы осознали, до какой степени мир уже является творением наших рук. Если реальность, в которой мы живем, построена нами, мы не должны спрашивать себя, как найти в ней свое место. Мы должны задаваться вопросом, хорошие ли мы строители.

Век Сюнь-цзы

Сюнь-цзы, родившийся примерно на двести пятьдесят лет позже Конфуция, органично завершает наше исследование китайской философии, поскольку в его сочинениях идеи всех предшествующих мыслителей соединяются вместе.

Сюнь-цзы был почитаемым наставником и выдающимся мыслителем-конфуцианцем, жившим в конце периода Сражающихся царств. Исторические события эпохи во многом определили взгляды философа. К тому времени несколько царств обрели колоссальную военную мощь и влияние, и стало ясно, что, кто бы из них ни захватил верховную власть, установится порядок, при котором идеи Мэн-цзы будут неуместны.

Изменение политического климата сказывалось на интеллектуальной сфере. Наблюдая наставший разброд и нестроение, такие мыслители, как Сюнь-цзы, искали не только объединительной политической идеи, но и синтеза, который позволил бы взять из прошлого разрозненные нити философской мысли и сплести из них единое и гармоничное целое. Подобно тому как люди в притчах Сюнь-цзы упорядочивали мир, соединяя случайные природные явления в единое целое, сам он соединял незаурядные идеи и понятия трех предыдущих столетий.

По мере своего философского становления Сюнь-цзы убеждался, что мыслители прошлого в самом деле выдвигали ценнейшие концепции. Мэн-цзы, к примеру, – идею саморазвития, а Лао-цзы – ключевое представление о том, как объединить сущее, поистине эпохально. Но вместе с тем Сюнь-цзы утверждал, что у всех этих мыслителей были свои «слепые пятна»: каждый понимал что-то важное, но никто не видел общей картины.