Путь. Чему нужно научиться у древних китайских философов - Майкл Пьюэтт

Однажды я, Чжуан Чжоу, увидел себя во сне бабочкой – счастливой бабочкой, которая порхала среди цветков в свое удовольствие и вовсе не знала, что она – Чжуан Чжоу. Внезапно я проснулся и увидел, что я – Чжуан Чжоу. И я не знал, то ли я Чжуан Чжоу, которому приснилось, что он – бабочка, то ли бабочка, которой приснилось, что она – Чжуан Чжоу. А ведь между Чжуан Чжоу и бабочкой, несомненно, есть различие. Вот что такое превращение вещей![21]

Своей знаменитой притчей о бабочке китайский философ Чжуан-цзы, родившийся во второй половине четвертого века до н. э., пытается разрушить рамку, в которой мы обычно видим. Все мы носим шоры, мешающие нам в полной мере воспринимать мир и взаимодействовать с ним, и Чжуан-цзы утверждает, что главными из них является ограниченность людского восприятия. А что, если вы не просто человек, а бабочка, которой снится, что она человек? Если бы мы могли выйти за пределы человеческого опыта и узнать, каково смотреть на мир со всех точек зрения, наша жизнь была бы гораздо более насыщенной и непосредственной.

Нам уже знакомо ощущение насыщенного и спонтанного восприятия реальности. Мы переживаем его в «состоянии потока»: когда мы настолько поглощены каким-то делом, будь то игра в футбол, рисование или чтение книги, что забываем себя. Однако мы привыкли относить подобные моменты к явлениям редким и считаем, что попасть в «поток» можно лишь при особом стечении обстоятельств.

Нам не приходит в голову, что подобную вовлеченность можно развить целенаправленной работой над собой и распространить на все сферы жизни. Но Чжуан-цзы придерживался иного мнения. Он учил, что если бы мы могли посмотреть на мир со всех точек зрения и осмыслить превращение вещей, то глубже поняли бы все, что есть в космосе. Отойдя от привычных путей восприятия действительности, мы бы узнали, каково это – непосредственно ощущать каждое мгновение нашей привычной жизни.

Путь как бесконечный поток и превращение

Подобно Лао-цзы, Чжуан-цзы считается философом-даосистом, а книга «Чжуан-цзы» – которая основана на его учении и как будто написана им лично – классическим текстом даосизма. Однако самому Чжуан-цзы категорически не понравились бы попытки причислить его к какой-либо школе. Единственная причина, по которой два очень разных текста и мыслителя попали в одну категорию, заключается в том, что в центре их учения было Дао, или Путь.

Но каждый из них вкладывал в понятие Пути свой смысл. Для Чжуан-цзы он был не в том, чтобы обрести спокойствие и равновесие, и не в том, чтобы воспринимать мир абсолютно неделимым. Нельзя стать Путем, равно как нельзя стать почвой, из которой что-то растет. Путь Чжуан-цзы состоял в том, чтобы принимать абсолютно все в постоянном движении и превращении.

В «Чжуан-цзы» неоднократно подчеркивается, что все превращается друг в друга в неустанном и безостановочном танце – ежесекундно движется, меняется, течет и перестраивается, со временем всякий предмет или явление становится частью чего-то другого.

Трава растет, а умерев, разлагается, и «ци» травы уходит в другие места. Червей и жуков, живущих в корнях травы, клюют птицы, которых, в свою очередь, съедают более крупные птицы или звери. Эти более крупные животные со временем тоже умирают и, распадаясь, становятся частью земли, превращаются в почву, траву и другие элементы мироздания. В круговороте бесконечных изменений и превращений одно постепенно становится другим.

При этом трава не планирует становиться чем-то другим, когда умирает. Превращение происходит само. И весна не собирается приходить после зимы. Просто времена года сменяют друг друга.

Птицы летают, потому что природа наделила их крыльями. Они плывут по небу, подстраиваясь под переменчивый ветер и ландшафт. Они спонтанно следуют Пути.

Рыбы живут в воде. Они тоже не остались без даров природы – у них есть жабры и хвост. Они используют их, чтобы дышать под водой и маневрировать в соответствии с течением. И опять-таки они спонтанно следуют Пути. Они не рассуждают: «Так, теперь нужно повернуть сюда, потому что здесь течение, а теперь нужно проплыть здесь, потому что прямо по курсу камень». Они просто плавают.

Чжуан-цзы использовал понятия инь и ян, или тьмы и света, мягкости и твердости, слабости и силы. Он утверждал, что Путь представляет собой непрерывный процесс взаимодействия между этими двумя элементами, которые кажутся противоположными, но на самом деле дополняют друг друга. Они должны постоянно меняться местами, чтобы не нарушать равновесия. Зимой преобладает холодный и темный элемент инь. Но потом приходит лето, время тепла и света, время ян.

Неуклонный круговорот энергии инь и ян не только заставляет времена года сменять друг друга, но также характеризует все превращения, которые происходят во Вселенной.

Те, кто не следует Пути

Чжуан-цзы утверждал, что буйству многообразия и превращений нашего мира противостоит одно-единственное исключение; есть лишь одно существо во всей Вселенной, которое спонтанно не следует Пути: это человек. Более того, мы всю жизнь проводим в борьбе с потоком и вечным превращением: объявляем свое мнение верным (а все другие однозначно ошибочными); досадуем на достижения соперника; не бросаем плохую работу, потому что боимся перемен. При этом мы блокируем и нарушаем круговорот инь и ян. Причиной тому дар, которым наделила нас природа: наш разум.

Что нам следует изменить? И что, собственно, означает спонтанно следовать Пути для человека?

Когда мы слышим слово «спонтанность», нам кажется, что мы понимаем его смысл. В конце концов, наша культура чтит спонтанность. Предсказуемость навевает на нас тоску, лишние правила – душат, мы поборники свободной мысли и восхищаемся личностью, которой хватает смелости быть не как все, одиноким гением, ни с того ни с сего бросающим колледж и открывающим свое дело. Мы приравниваем спонтанность к подлинности, счастью и личному удовлетворению.

Казалось бы, и вы можете решить: «Вот возьму и тоже буду спонтанным, займусь чем вздумается». Вы можете бросить то, чем сейчас занимаетесь, и пуститься в пляс; можете уйти с работы, выскрести сбережения и отправиться в кругосветку. Разве это не спонтанность?

Вообще-то нет. По крайней мере, в понимании Чжуан-цзы. Наши представления о спонтанности едва ли не противоположны представлениям этого философа. Для него спонтанность не в том, чтобы заниматься чем хочется и когда вздумается.

Мы подразумеваем под спонтанностью неограниченное осуществление своих желаний и, следовательно, никак не можем сделать ее нормой жизни. Поэтому мы летаем на дельтапланах, делаем незапланированные покупки или заводим новое хобби. Причем, как правило, мы приберегаем спонтанность на выходные, а в будние дни как-то без нее обходимся.

Однако подлинная спонтанность предполагает иное – чтобы мы изменили образ мысли и действия, чтобы все время были открыты бесконечному потоку и превращению. А для этого спонтанность надо в себе выработать – что звучит как оксюморон, но, как мы с вами вскоре убедимся, таковым не является.