Наша остановка - Лора Джейн Уильямс

– Невероятно симпатичной. Пусть так. Это вовсе не значит, что он, сидя в кустах, следит за ней весь путь от дома до работы и обратно.

– О боже, – округлила глаза Надя, – неужели вы думаете, что такое возможно?

Габи выдержала многозначительную паузу.

– Исключено. – Эмма пронзила ее грозным взглядом. – И смотри. Ты такая умная и опытная. Ты можешь заметить, что не так с человеком на раз. – Она щелкнула пальцами, произнося «на раз». – И мы тебе позвоним, так что у тебя будет возможность уйти, если понадобится (а тебе не понадобится). Но если уж понадобится, то… ладно. Уйдешь, а потом сможешь переехать, сменить работу и купить парик, а после никогда его больше не увидишь!

Габи, вопреки своей серьезности, рассмеялась. Официант принес еще вина и спросил, хотят ли они чего-нибудь еще.

– Да, – ответила Надя. – Новых лучших подруг, пожалуйста.

Официант улыбнулся и удалился.

– Все будет хорошо, – сказала Эмма. – Согласна, Габи?

Габи улыбнулась, но без особого энтузиазма:

– Конечно, будет. А если нет, то в пятницу я все равно иду в Министерсво обороны. Могу заказать, чтобы его убили.

Эмма разлила еще вина по бокалам, несмотря на то, что она одна полностью осушила свой. Подруги снова чокнулись.

Дома Надя села за стол с чистым листом бумаги, ручкой и бокалом вина. Вверху листа она написала «за и против». С левой стороны написала: «Что может пойти не так, если я встречусь с парнем из “Упущенных контактов”». Список вышел такой:

✓ Все это потенциально обманка.

✓ Он по-прежнему может думать, что переписывается не со мной, а с кем-то другим, расстроится, когда увидит меня, и не сможет скрыть разочарования. Это как когда сидишь в ресторане, умирая от голода, и видишь, как официант понес еду, выпрямляешься, покусываешь губу в предвкушении, а потом оказывается, что заказ несут за соседний столик, и ты выглядишь тупицей.

✓ Я подумаю, что мы поладили, а потом, когда отлучусь в уборную, он полезет в Тиндер. Когда вернусь, я замечу это через его плечо, но буду слишком вежлива, чтобы что-то сказать. (И таким образом потрачу два с половиной часа своей жизни, которые могла бы провести за боксерсайзом[17] или с Эммой – она говорит, что ей гораздо лучше, но я все еще о ней беспокоюсь.)

✓ Мою фотографию разместят в газетах, потому что я пропаду без вести по пути домой со свидания, а он станет первым подозреваемым. А фотку выберут с моего двадцать восьмого дня рождения, когда я, решив немного сэкономить, сделала себе восковую эпиляцию бровей самостоятельно, и в результате потом пришлось их себе нарисовать; все решат, что я выгляжу как сумасшедшая, которой я, возможно, и являюсь, раз ввязываюсь во все это.

✓ Он окажется ошеломительно очаровательным, под властью химии я сдамся, отведу его к себе домой и не замечу, как он подбросит рогипнол[18] в мой напиток. Проснувшись, обнаружу, что он обтянул всю мою спальню пищевой пленкой и стоит передо мной с очень острым ножом в руках. У меня будет лишь один шанс сбежать, прежде чем он начнет резать меня на кусочки, чтобы зажарить и есть на завтрак каждое утро.

✓ Я не проснусь от рогипнола, меня зарежут, и никто никогда меня не найдет. Мама очень расстроится, но не узнает, что я мертва, – решит, что я эгоистка, уехавшая из страны ради потехи.

✓ Он вообще не придет, и мне придется написать в газету заметку, чтобы обругать его. (Примечание: если я так поступлю, то буду очень спокойна и разумна, как та девятнадцатилетка из «Виллы страсти», которую бросили, прочитав очень восторженную речь о верности, а не как Шерон Осборн в тот раз на «Икс-Фактор», когда она сорвала свои накладные ресницы и на всех истерически орала.)

В другой колонке Надя написала: «Что может пойти хорошо, если я встречусь с парнем из “Упущенных контактов”». Только один пункт:

✓ Я встречу любовь своей жизни.

Дэниел шагал взад-вперед возле бара, мысленно проговаривая, что должно вот-вот произойти. «Перестань, – думал он. – Это всего лишь свидание».

Он заставил себя дышать через нос «дыханием победителя», которому его мама научилась на одном из занятий по йоге (единственном, который она посетила двадцать пять лет назад). Получался громкий размеренный шум, как будто пытаешься подышать паром на зеркало, но с закрытым ртом. Единственное, чему она обучилась тогда, заключалось в том, что если ты можешь контролировать свое дыхание, то можешь контролировать все. Данное утверждение стало саундтреком к его подростковому периоду, даже несмотря на то, что после непристойного инцидента, связанного со вздутием живота, мама больше никогда не занималась йогой. («Все из-за проклятой тушеной капусты твоего папы – я издала такой громкий мерзкий звук, когда вошла в уттанасану! Я могу контролировать дыхание, Дэниел, но я не думаю, что вообще кто-то способен контролировать сфинктер после его жирной китайской капусты!») Расшибленные колени, любовная неурядица или стресс на экзамене – решение всему одно: «Если можешь контролировать свое дыхание, можешь контролировать все. Дыши, Дэниел».

Дэниел развеселился от мысли, что он может контролировать все происходящее, в том числе и двоих мужчин, в тревоге пронесшихся стремглав мимо него, словно чрезмерная любовная нервозность заразна.

«То есть это потенциально самое последнее свидание в твоей жизни, – думал он, – и самый последний первый поцелуй. Не то чтобы кто-то гарантировал тебе первый поцелуй, но, знаешь, если все пойдет хорошо… А все и будет хорошо, если ты перестанешь быть таким нетерпеливым. Вот как сейчас: пришел на пятнадцать минут раньше и пытаешься теперь себя подбодрить, вместо того чтобы войти, занять место у бара и заказать что-нибудь выпить, чтобы она нашла тебя чем-то занятым, а не сидящим в засаде, как главный герой “Крадущегося тигра, затаившегося дракона”».

Дэниел вспомнил о дыхании. Отец посоветовал бы ему выпить, чтобы успокоиться. Дэниел попытался договориться с самим собой:

«Войди внутрь. Все будет хорошо. Съешь “Тик-Так” и дыши глубже. Если можешь контролировать свое дыхание – свое свежее ментоловое дыхание, – можешь контролировать все. Давай».

Дэниел глубоко вдохнул летний воздух – июль теперь уступал место августу, Лондон окутала влажная жара – и толкнул дверь бара. Помещение было наполовину заполнено лондонскими служащими, решившими посидеть с коллегами, ведь четверг – это уже почти пятница. Дэниел бросил взгляд на свое отражение в зеркале, занимая место, и впервые подумал о себе хорошо за все время после полудня. «Выглядишь неплохо». Парадная рубашка расстегнута, рукава засучены, ткань свободно свисает с плеч. Он похудел с тех пор, как отец умер, – возможно, плохо ел. Трудно придерживаться режима питания, когда твоему миру пришел конец. Линия челюсти в отражении показалась резкой, и Дэниелу на мгновение подумалось, что он немного похож на рок-звезду. Скорбь и надежда хорошо сказались на нем. Появилась какая-то небольшая, глупая уверенность.