Нордвуд. Сумрачный город - Хелен Тодд

Видение третье

Объяснения прервались новой картиной. Тодор наблюдал за тем, как ведьмак, чье имя за все время ни разу не упоминалось, поместил крошечный сверток с черными нитями магии под лестницу лавки по продаже зеркал. Каждый день он орошал сверток парой капель крови, пока линии не начали разрастаться.

Источник уходил в подвал и постепенно связывал подземным тоннелем Лавку Зеркал с магазином трав. Тодор хорошо знал «Сальвию»: просторное многоэтажное запутанное место с несуразными окнами, казалось бы, разбросанными по фасаду вразнобой, но все дело было в естественном освещении: растения, пучки и соцветия в каждой комнате должны были получать нужную порцию солнечных лучей.

Дни сменялись один за другим, вскоре к магазинам зеркал и трав присоединились другие здания. Лавка Зодчего приобретала привычный для Тодора вид, который он ежегодно дополнял новыми домами, не ведая, что создает защитные места для источника города, ушедшего под землю, в самую глубь здания.

«Сотня фасадов – одно сердце».

И оно существовало, билось и после похорон принимало души и силу тех ведьмаков, которые готовы были служить Нордвуду после смерти.

Они – оно – он, но все равно – источник.

Как ни называй.

Живой.

– Теперь ты знаешь почти все обо мне и о своем предке. Слышал клятву и дал свою. Получил подсказки и увидел историю сотворения острова. Осталось… показать печать, которой он закрыт.

Тодор не спрашивал. Бесконечно протекающее время во вспышках прошлого заставило его задуматься о самом важном – для чего же нужны чертовы ключи?

Не найти момента лучше этого. Видения точнее слов. Даже туманная дымка, прячущая остров, не стала тому помехой. В воспоминаниях не было преград.

Источник рисовал тот кусок земли с ветхими и давно заброшенными домами. За едва прикрытой дверью ритуального особняка, того самого, на крыльце которого Норд принял свой новый облик, притаился вход в подземелья.

– Тьма тянется к тьме. Она жаждет уйти от солнечного света, не показывать истинную суть. Проклятые затаились… на долгие годы, пока не набрались сил.

Голос звучал, а погубленная земля представала перед Тодором бескрайними лабиринтами, углублениями и комнатами. Здесь не было ни воды, ни чего-либо еще, схожего с Нордвудом. Лишь синее свечение магии, черные нити, выкачивавшие ее из города, и мертвое безмолвие.

Это место никогда не оживет.

И виной тому был мраморный зал, скрытый за коваными дверьми с тем самым узором проклятых: войдут только послушники, не выйдет никто. Единая картина из витиеватых букв на древнем языке. Все, что попадает за границы этого рисунка, – дань, плата или жертвоприношение главному демону.

Выход был с другой стороны. И именно его запечатал кто-то из рода Рэнделов с помощью магии Нордвуда. Семь дверей, на которых были нарисованы символы: Y, W, A, D, S, O, H.

– От сильнейшего к слабейшему, но открывать наоборот. Это защита, из-за которой Норд так и не покинул остров, так и не вернулся в город, чтобы взять свое. Мы ждали, когда его демон создаст этот алтарь, дабы никто не получил то, что должен был отдать во служение. Сам сотворил ловушку, которую было слишком легко запечатать, но так ли просто будет открыть и уничтожить?

Тодор не мог сдвинуться с места. Он словно врос в пол. Слишком легко, просто… Нет ли подвоха?

– Ты клялся защищать, так защити. Большего ни от них, – речь шла о ведьмаках с зеркальными знаками, – ни от тебя мы не просим. Проклятые перестанут пить нашу силу. Всех не уничтожить, тьма неискоренима, но его, Норда, ты можешь убить. Он ни разу не отдал приказ напасть на город, все ждал, ждал силы… пора ее отнять. И тогда вы будете свободны. Мы исполним клятву отпустить.

– А магия?

– Всегда ваша, всегда для тех, кто готов защищать Нордвуд.

Тодор раскрыл рот в немом вопросе, но так и не произнес ничего. Все стало понятно. Но осуществить это было нелегко: кто знает, хватит ли сил и смелости ведьмакам с зеркальными знаками, хватит ли ему умений одолеть Норда…

Как только видения закончились, зеркало исчезло. Коридор заволокло дымкой, а вокруг закружили ароматы бергамота и приторно-сладкой ваты. Они отголоски бала Полнолуния, того реального, что кануло в небытие, пока Тодор смотрел прошлое.

– К каждой двери есть ключ. По одному на владельца зеркального знака, чтобы тот открыл ее, заплатив за это чем-то значимым. Все заплатят, чтобы ты отдал последнее городу и уничтожил демона. Ему ни выйти, ни выбраться, он змей, жадный до камней. Войдешь – поймешь почему. Все поймешь. Убей, убей, – шипел голос. – Ты знаешь, что ждет, знаешь плату. Нити приведут Аннетт к ключам чужими руками, но свой она достанет сама. Там я подскажу, подскажу, подскажу, подскаж… подска… подск… подс… под… по… п……

Все исчезло. Тодор ощутил свободное падение и то, как подогнулись ноги, когда ступни коснулись черного мрамора. Он находился на небольшом плато, вокруг которого вились сотни лестниц. А впереди было оно – сердце города. Сплетение темных нитей, создававших пульсирующий клубок. Они уже не напоминали дерево. Спустя столько лет превратились в большой моток спутанных веревок, расходившихся ступенями к крошечным дверям.

– Расскажи им, расскажи о плате.

Тодор согласно кивнул. Это привычное движение далось настолько легко, что сердце города, его главный источник и защита, не ожидало этого. Мертвые давно позабыли о чувствах. Им чуждо сострадание и стремление в будущее. Они не верили, что он так просто все принял.

– Ты можешь попросить что-нибудь для себя, пока не поздно.

– Их свободу.

– Знаешь, что придется отдать?

– Да. И не отрекаюсь от своих слов.

Тодор обронил эту фразу и переместился. Их разговор был окончен. Теперь, увидев прошлое, увидев то, что впереди предстояло несколько самых важных шагов, ему не нужны были туманные подсказки. Он все осознал. Понимал, что ждет его в чертогах острова, и не хотел заглядывать в будущее.

Согласие – плодородная почва для надежды. Не стоит поливать ее ядом ложных перспектив и удобрять собственными страхами.

Тодор цеплялся за эту зыбкую болотную землю, зная, что на ней уже начали прорастать первые семена. Им потребуется время, чтобы окрепнуть.

Кабинет в один миг наполнился тусклым светом. Тодор подошел к своему рабочему месту, сел в широкое кожаное кресло и принялся постукивать пальцами по столешнице, не задумываясь о том, сколько времени понадобится Аннетт, чтобы прочитать сообщение и прийти к нему.

Небрежным движением он перенес черный блокнот с полки и раскрыл пустые страницы. Ему важно было обозначить место, в котором он нашел настоящее сердце города.