Современный детектив. Большая антология. Книга 12 - Андреас Грубер

Глава 15

Чарли, как обычно, припарковал машину на соседней улице и потащился в клуб своим ходом, стараясь осторожнее ступать на разутую ногу, дабы не порезаться о битое стекло, присыпанное снегом. Единственной машиной на стоянке был черный «линкольн-континенталь», и Чарли на миг оторопел, подумав, что это его бывшая машина. Однако, подойдя ближе, он понял, что ошибся: у «линкольна» были номера другого штата. Личный автомобиль Билла Джерарда. Внутри никого не было.

Две дорожки свежих следов тянулись от машины к боковой двери клуба: мужские следы с водительской стороны и женские — с пассажирской. Все старые следы давно замело снегом. Чарли по очереди попробовал главную и боковую двери здания и обнаружил, что обе закрыты. Тогда он направился к телефону-автомату, по пути пытаясь выдумать вескую причину для посещения клуба «Сладкая клетка» в нерабочее время. Ничто не шло на ум, и Чарли набрал номер справочной службы.

— Мне нужен телефон Сидни Макколума.

— Есть С.Дж. Макколум на Теннеси и Д.С. Макколум на Двадцать третьей.

— Давайте оба.

Сначала Чарли позвонил тому Макколуму, что на Теннеси, и попал на молодую женщину, которая была страшно возмущена его звонком спозаранок. И пусть она была не Сидни, потоки ругательств, обрушившихся на Чарли, служили самым живым и верным доказательством того, что она имеет к нему некое отношение. Чарли позвонил Макколуму на Двадцать третью улицу, и Сидни поднял трубку. Оказалось, он еще не ложился.

— Я до сих пор страшно взвинчен и не могу успокоиться. А все моя мамаша и ее мерзкий муж, которым срочно понадобилось в «Сад богов». Да еще этот ублюдок — бойфренд Расти — подпустил мне адреналину в кровь. А у тебя-то что стряслось?

— Мне некуда податься. Можно я приеду к тебе?

Просьба Чарли застала его врасплох.

— Э-э… да. Это будет кстати. Я как раз хотел с тобой обсудить один вопрос. Если хочешь, я сделаю тебе яичницу и кофе. Дети еще часа два будут дрыхнуть.

Чарли записал адрес и со всей прытью, на которую был способен, поковылял к машине.

Пять минут спустя Сидни открыл ему дверь.

— Извини, у меня бардак, — сказал он, — я никого не ждал.

В гостиной было чисто, только повсюду валялись игрушки. Чарли оглядел комнату, надеясь увидеть крючок для ключей или полку, но Сидни уже тащил его на кухню.

— Значит, ты просто колесишь по городу?

— Да, более или менее.

— Я тоже так иногда — после работы и когда дети не у меня. Катаюсь туда-сюда, сам не знаю зачем. — Он посмотрел на ноги Чарли. — Ты, кажется, посеял один ботинок.

— Ага, — кивнул Чарли, надеясь, что Сидни не станет допытываться, как это случилось.

— Так тебе обувь нужна? Какой у тебя размер?

— Девятый.

— А у меня тринадцатый. Так что извини. — Сидни открыл шкафчик. — Сделать тебе кофе?

— Мне бы чего покрепче, — сказал Чарли, убеждаясь, что и в кухне нет ни крючка, ни полки, где могли бы находиться ключи.

— Эх, это вряд ли. Я ведь почти не пью дома — из-за детей. — Сказав так, Сидни открыл холодильник, и Чарли с радостью увидел в дверном отделе две бутылки «Шлиц». — Ан нет, повезло тебе! — Сидни достал одну бутылку и откупорил ее о столешницу.

Чарли с благодарностью взял у него пиво. Конечно, две малышки по 3.2 не избавят его от головной боли, но хотя бы притупят ее.

— Пожалуй, составлю тебе компанию. — Сидни откупорил вторую бутылку.

У Чарли упало сердце, когда он понял, что этой ему не видать. После первого долгожданного глотка сердце тоскливо заныло — пиво было кислое и горькое, как раствор аспирина. Наверное, оно простояло в холодильнике не меньше года.

— Чтоб мы были счастливы в новом году! — сказал Сидни и сделал огромный глоток. Пиво, не успев попасть к нему в горло, прыснуло наружу, облив дверцу холодильника и пальто Чарли. — Ну и дрянь! Я же говорю — дома я не пью. А у тебя как на вкус?

— Немного выдохлось, но пить можно, — ответил Чарли и мужественно отхлебнул. Второй глоток был хуже первого, и он поставил бутылку на край раковины, признавая свое поражение. — Нет, нельзя.

Сидни печально покачал массивной головой и вылил обе беспенные бутылки в раковину.

— Я приготовлю кофе, а ты пока посиди в гостиной.

Чарли сел на диван и огляделся, стараясь сообразить, где могут быть ключи, если не в кармане Сидни. Но если Сидни держит их при себе, то дело совсем плохо. Остается только убить его и забрать ключи или вежливо попросить их на пару часов. Впрочем, оба варианта ничего не гарантируют. Вскоре появился Сидни, поставил перед Чарли чашку кофе и сел в кресло напротив.

— Тебе, наверное, интересно, какой вопрос я хотел обсудить, — начал он, причем Чарли и забыл, что он хотел что-то обсудить.

— Ага.

— Как ты считаешь, не подаст ли тот парнишка на меня в суд?

— Не знаю. Думаю, нет, — ответил Чарли, хотя ему в голову не приходило об этом задумываться.

— Не понимаю, как это у меня вышло. Как вспомню, аж дурно становится. Наверное, я был пьян. Но, Чарли, он бросился на нее с монтировкой. А от ее нового бойфренда не было толку — он скорчился на сиденье и хныкал, недоносок. Представляешь? — Чарли покачал головой. — И все-таки напрасно я его так. Надо было наподдать ему хорошенько и вышвырнуть с парковки, а теперь он на всю жизнь калека.

— Не быть ему гитаристом.

— Это точно, — ухмыльнулся Сидни.

— Вдобавок, он никого больше не сможет обидеть.

— Верно. Когда я вспоминаю фингал под глазом Расти, мне становится легче. Но меня волнует другое. Все дело в принципах. Я не верю, что проблемы можно решить при помощи силы, понимаешь? Боюсь, я испортил себе карму.

— Но ты же вышибала!

— А ты знаешь, сколько буянов я выпроваживал одним взглядом?

— Да, я сам видел. Но иногда ни слова, ни взгляды не помогают.

— Конечно. Так что же ты думаешь, подаст он на меня в суд или нет?

— Как знать? Полицейские, что повезли его в больницу, — мои знакомые. Они не особенно впечатлились его бредом. С их стороны неприятностей быть не должно.

— А в твоей практике встречались дела о нанесении физических увечий?

— Нет, никогда. Тебе придется нанимать адвоката по уголовному праву, если что. Но, на мой взгляд, ты зря беспокоишься. Разве он тебя знает?

— Немного. Он знает, что я бармен в «Сладкой клетке».

Чарли записал имя