Я, они и тьма - Анна Зимина

И этот ее испуг, и некоторые странности в поведении, и совсем не рабские замашки – все это интриговало, будило интерес. И Дерек впервые за много лет позволил себе немного увлечься. Чуть-чуть, самую малость. К тому же Йола была девушкой миленькой, да еще и эта ее внешняя хрупкость и внутренняя разрушительная сила тьмы… Очень уж крепкий получался коктейль.

Но хватит о ней. Дерек привычным усилием воли отогнал образ девчонки и зашел в спальню к Саву. У него к безопаснику был очень важный разговор.

***

Что чувствуют люди, засыпая в мире и покое, а просыпаясь в ужасе войны? Часть – обычно это молодые и горячие – ринется в бой. Часть унесет ноги в другую страну, спешно распихивая по карманам нажитое за долгие годы. Кто-то будет выжидать, думая, что их-то война не коснется. Кто-то, наоборот, будет рваться в войну со всей страстью, чтобы защитить родной край. Другие же, обычно очень богатые и властные, будут пить вино и раскладывать пасьянс в уверенности, что их не тронут. И их действительно не тронут – деньги могут все.

Война – это всегда страх, тревога, мучительное ожидание, паника. Это спад экономики, это регресс государства, особенно государства процветающего, относительно здорового. Это гангрена на теле страны, которая не лечится ни магией, ни деньгами. Только ампутация, только потеря. И император Пеор прекрасно это понимал, поэтому изо всех старался не допустить войны, не допустить распада. Не удалось, не получилось.

Но Дерек Ват Йет, который пугающе точно предвидел такое развитие событий, недаром ел свой хлеб главного безопасника империи.

И люди, проснувшиеся утром в империи Тирой, проснулись в мире. Никто, кроме небольшого круга избранных, не знал о том, что началась война.

Уже ближе к обеду, чтобы не допустить паники среди населения и спада торговли, в газетах на главной странице вышла новость. Большим шрифтом на белой газетной полосе Дигон обвинялся во взрывах, гибели людей и похищении сына императора. В статье под таким страшным заголовком было написано, что Тирой справится с агрессором силой магии и обученных рабов, коих в империи достаточно. От населения требовалось только на время прекратить путешествия и рекомендовалось торговать только с караванами, чаще приводить детей сдавать сырую магию и предоставить по десятку сильных рабов с каждой производственной мануфактуры. «Нас не коснутся тяготы неизбежной войны, но враги должны ответить за свои злодеяния», – гласил финал красивой, высокопарной, очень грамотно и правильно составленной статьи. Из нее торчали уши совместного ночного творчества Савара, Дерека Ват Йета, императора Пеора и очень толкового владельца государственной газеты, который сразу же пришел по полуночному приглашению во дворец. В статье было еще много чего, но главная мысль была очевидна: население не пострадает. Все под контролем. Опасаться нечего. Теперь все в порядке.

Столица, конечно, все равно всколыхнулась. Встревоженные люди выходили на улицы, нервно переговаривались, тревожились, но это было каплей в море по сравнению с тем, что могло бы быть, если бы изо всех углов визжали магические сирены.

А в «подполье» тем временем развивалась бешеная активность. Ковались особые птицы, способные взрываться, писались особые распоряжения, готовились особые указы. Спешно обучались рабы, менялись на их лодыжках временные нити на вечную медь. Изготавливались прочные доспехи из ниток и металла, пропитанного сырой магией. Заработали в полную силу цеха, отступилась от своих темных делишек теневая часть города. Тирой за какие-то считаные часы притаился, собрался, напрягая каждый мускул.

Благодаря тому, что Дерек Ват Йет заранее готовил почву для последующих событий, все происходило молниеносно. Продумав столько мелочей, полностью подготовив план сражения, Дерек Ват Йет чувствовал, что находится на грани. Он не спал уже не первую ночь, очень устал и держался только из мужского упрямства. Правда, его пустые стеклянные глаза потускнели еще больше, но теперь на это почти никто не обращал внимания – слишком уж напряженная обстановка складывалась. Война все-таки.

И поэтому никто не обращал внимания на то, что Дерек Ват Йет порой смотрел на симпатичную секретаршу с золотой цепочкой на лодыжке. Смотрел напряженно, внимательно. И когда ее плеча изредка касались пальцы Савара, в глубине зеленых, таких пустых глаз Ват Йета мелькало что-то живое. Искра, отголосок эмоций, чувств.

Но, к счастью, никто не лез в такие тонкие материи, как мимолетные эмоции в глазах главного безопасника империи. У всех были другие заботы.

И у темной тоже.

***

Началась война.

А я попала в это все, как кур в ощип. Удрать бы, да кто даст? Я целый день с этими двумя, с Дереком и Савом, в гуще событий, записываю за всеми, подаю всякие нужные мелочи, в общем – истинная секретарша. Хорошо хоть, что никто особо на меня не обращал внимания. Ну, кроме Сава. Он был очень мил.

Я поначалу вообще не знала, как утром вести себя с Савом. Но одно я знала точно – я буду молчать. Вот прям всегда. Еще парочка оговорок – и мне начнут задавать серьезные вопросы. А там уже и до серьезных проблем недалеко. Оно мне надо? Оно мне не надо.

Но Сав меня снова удивил. Он просто спокойно поздоровался со мной, угостил пироженкой (и где он ее раздобыл в этой круговерти?) и сказал:

– Ты устала, я устал, дни были бешеными. Забудем?

– Забудем.

Я облегченно выдохнула. Сав явно на моей стороне, и вспоминать мои ночные провалы мы не будем.

Он был внимателен ко мне, распоряжался о еде для меня, находил в бесконечных делах и обсуждениях минутку, чтобы со мной поболтать. Мне было с ним легко. Все-таки Савар – очень приятный мужчина. И даже то, что он как бы ненароком касался то моего плеча, то поясницы, меня не смущало. Хороший он.

А вот Ват Йет порой глядел на меня, как удав на дохлую мышь. От его взгляда меня передергивало. Так же меня передергивало от обсуждений того, сколько будет рабов в каждом отряде и что им приказывать. Какую именно класть взрывчатку в птиц. Откуда их выпускать – во избежание того, чтобы пострадало от вероятной неисправности механизма население Тироя.

Кого нужно убить, как много нужно уничтожить, где плен, где подлог, даже как распоряжаться землями Дигона после победы и сколько рабов в теории из них получится. Это было жутко.

И чем больше я там находилась, тем сильнее кололо в сердце.

Я сдерживалась изо всех сил, старалась думать о том, что Тирой, Дигон и вообще весь этот мир – не мой. Что мне нет дела до разборок чужой страны. Получалось с трудом. Люди ведь, да еще и рабы, да еще и вот так…

Было просто страшно. Тьма недовольно ворочалась у сердца.

«Так нельзя… Нельзя, чтобы была война», – вдруг шепнуло у меня в голове. Для тьмы, то есть, погибшей богини, это тоже было мучительно, наверное, мучительнее, чем для меня самой.

«Почему? На нас нападет другая страна, надо отвечать, пусть и так», – мысленно спросила я.