Эксклюзивное задание часть 2 - Мария Литт

ей жажда узнать что-то новое. «Да мы с ним похожи, — умилилась Ка-а-лех. — Наверное, он тоже молодой представитель их вида. Совсем как я».

И в этот момент молодой представитель вида ловко вспрыгнул ей на спину, пробежал по хребту и, видимо, не удержав равновесие, рухнул вниз и повис, ухватившись за хвост и от испуга вцепившись в него всеми четырьмя лапами. Ка-а-лех тяжело вздохнула. «Да, молодежь временами совершает абсолютно безрассудные поступки, — рассудительно подумала она, чувствуя себя старой, умудренной опытом и видавшей жизнь ящерицей по сравнению с этим детенышем. — Но что мне с ним делать-то? Чего он хотел добиться? На спину вспрыгнул зачем-то… У нас такое совершенно не принято, но для их вида это может быть в порядке вещей. Хм-м, если вспомнить, некоторые звери ведь переносят свой молодняк на себе — а те висят, вцепившись во взрослую особь. Прямо как Мелкий сейчас. Он что, покататься хотел? Звучит странно, но… у них ведь нет крыльев, и летать они не могут. Кто знает, может, сейчас ему предоставился единственный в его жизни шанс ощутить всю прелесть полета? Ну что ж, Мелкий, тогда держись покрепче — я сегодня добрая, так и быть, прокачу!» И на этой мысли умудренная опытом и видавшая жизнь ящерица расправила оба крыла и устремилась в небо, совершенно не подумав о том, что случится, если конечности Мелкого разожмутся и он отцепится.

* * *

… — закончил Рон свою характеристику произошедшего. Тэм поморщился, но спорить не стал и быстро вернул слух двум оставшимся членам группы.

— Да как так-то? — завопила Алварика, стоило ей прийти в себя. — И о чем она только думала??? И что нам делать теперь? Бежать за ними?

— Ничего, — устало вздохнув, ответил Элай. — Мы не можем сделать ни-че-го. Можем только надеяться, что каким-то образом все обойдется и они вернутся — по-прежнему вдвоем и без повреждений. Но шансов на это… — начал было он и замолк.

— Алва, это ты во всем виновата, — хмуро заявил Рон. — Ты и рыжий. Он притащил к нам эту зверюгу, а ты нашей малышке идею подкинула своей возней с хвостом.

— Но я же не думала, что все так получится, — начала оправдываться лучница. — Мне и в голову не могло прийти… Малышка в последнее время спокойно себя вела — я и забыла, что у нее мозги набекрень почище, чем у любого городского сумасшедшего.

Тэм промолчал. «Я должен был это предусмотреть, — думал он. — Должен был, но не сумел. Понадеялся на то, что ящерица разумна и не станет причинять вред любому из нас. И снова из-за моей несообразительности страдает Чиара — как и тогда, после нашего файербола в Подземелье. И вновь я ничего не могу сделать. Только ждать и надеяться, что все обойдется».

— Это я во всем виноват, — покаянно признал Элай. — Надо было сразу же запретить вам охотиться за хвостом, а я решил, что изловить его все равно не удастся. И, выходит, недооценил Чиа.

После чего все четверо затихли, погрузившись в свои невеселые мысли. Время текло, и с каждой минутой шансы на успешное возвращение их скаута стремительно таяли. Наконец через полчаса, показавшиеся им вечностью, свет звезд ночного неба вдруг закрыла чья-то тень, и минутой спустя гигантская ящерица плавно опустилась недалеко от костра. Промерзшая до костей Чиара с трудом разжала окоченевшие руки и рухнула на землю без сил, расставшись наконец со своей добычей. Остальные тут же подбежали к ним и уволокли их незадачливую летчика-испытателя к костру — отогревать и отпаивать горячим бульоном. Особой необходимости в этом не было — обморожение Тэм снял сразу же — но другим тоже требовалось проявить заботу и участие.

Тэм, вопреки ожиданиям, за всеми не последовал. Вместо этого он подошел к ящерице и положил руку на ее голову. Но гладить чешуйки на этот раз не стал — стоял молча, полностью сосредоточившись.

* * *

Ка-а-лех приземлилась, и Мелкий тотчас же отцепился от ее хвоста, мешком свалившись на землю. «Эх, хорошо полетали, — расслабленно подумала ящерица. — Надеюсь, ему понравилось. О, а вот и Рыжий. Поблагодарить хочет? Не стоит благодарностей, для меня это было совсем не сложно. А может, он тоже решил покататься?» — и довольная летунья подставила магу голову, одновременно желая услышать от него похвалу и дождаться поощряющих поглаживаний. Но ее ожидания тотчас же разбились о суровую реальность.

Ка-а-лех вдруг с изумлением осознала, что существо сильно расстроено и сердится на нее. Она растерялась и сильно наморщила чешуйки на лбу, невзирая на риск ранних морщин, пытаясь понять причину недовольства ею. Для нее — магического создания, чьей родной стихией всегда был воздух — такого мыслеобраза как «рухнуть с высоты вниз и разбиться о землю» попросту не существовало. И все же Ка-а-лех была довольно сообразительной ящерицей и по праву гордилась своим интеллектом. Поэтому вскоре, путем логических умозаключений и на основании явного беспокойства, с которым ее собеседник оглядывался на Мелкого, до нее стало доходить. Когда же картина произошедшего предстала перед ней во всей красе, летунья была готова сгореть от стыда и раскаяния.

«Я ведь могла его убить, это создание, — осознала она. — Пусть непохожее на меня, но наделенное разумом и не причинившее мне никакого вреда. Это ужасно само по себе, но еще хуже то, что это существо очень дорого для Рыжего — тут ошибки быть не может. Кошмар, просто кошмар… Вместо благодарности за помощь такое сотворить! О Боги, чем мне искупить свою вину? И теперь он хочет, чтобы я покинула их. И ослушаться его я не могу, не имею права. Ведь есть вероятность того, что я могу вновь причинить им вред, сама того не понимая».

Ка-а-лех печально склонила голову и произнесла, стараясь почетче формулировать мысли:

— Прости меня, Рыжий. Видят Боги — я не хотела зла, и лишь моя несообразительность всему виной. Что ж, удачного полета тебе и твоим друзьям и попутного ветра под крылом…

И на этих словах она попятилась, осторожно расправила крылья и вновь устремилась в ночное небо.

* * *

Тэм проследил взглядом за изящной фигурой летящей ящерицы, быстро растворившейся в ночном небе, и медленно пошел к костру. Он был расстроен — их последний разговор, если его можно так назвать, дался ему нелегко. Целитель понимал теперь, почему крылатая летунья так поступила