Торговка счастьем - Галина Владимировна Романова

Все, все это было бы теперь его после смерти брата, если бы не эта баба! Как же она все портила! Само ее существование превращало все то, чего касался его взгляд, в чужое и недоступное. И даже дом, в котором он сейчас жил, был его только наполовину. Земля, на которой стоял дом, принадлежала покойному Льву! А значит, теперь его шлюхе!

– Ненавижу! – прошипел Дима и коснулся противоположного бортика лбом. – Ненавижу!

Он с легкостью выдернул свое тело из чистой прозрачной воды бассейна. Тут же надел резиновые тапочки – не дай бог подхватить грибок. Здесь ведь и уборщики ходят, и оператор, обслуживающий бассейн. В бассейн не ныряют, но вокруг-то ходят! Надел махровый халат цвета абрикоса и сел в плетеное кресло у столика со стеклянной столешницей. Там стояла бутылка кокосового ликера, минеральная вода, графин со смесью фруктовых соков, шейкер и ведерко со льдом, два пустых бокала. Нетерпеливо поглазев на дверной проем, прикрытый тяжелой дверью, он начал смешивать коктейль.

Его девушка запаздывала. Непривычно и невежливо с ее стороны, подумал он с ленцой. Но говорить ей об этом вслух было нельзя. И тем более упрекать!

Девушка была из очень-очень хорошей, обеспеченной семьи. У нее был очень-очень влиятельный папа. И даже мама девушки имела на своих счетах очень-очень много денег. А про то, сколько денег у любимой единственной дочери очень-очень влиятельного папы, можно было только догадываться.

Эту цыпу Диме послало само провидение. Он и мечтать не мог, что ему так повезет. Хоть единожды! Их познакомили пару недель назад на одной светской вечеринке, и девушка, кажется, в него влюбилась с первого взгляда. Это не Дима так думал, он не был чрезмерно самоуверен в вопросах, касающихся женщин. Он им не особенно верил. Считал лживыми и корыстными. Но, как ни странно, не считал эти качества отрицательными. Он ведь и сам не был святым.

Так вот, девушка весь вечер не спускала с него глаз. А потом попросила ее подвезти, якобы водитель у нее напился. Дима не поверил, конечно же. Хотел бы он посмотреть на того водителя, который осмелился бы надраться и не отвезти домой дочь очень-очень влиятельного папочки! Но раз девушка попросила…

Он ее повез, сам повез. Его водителю Саше пришлось добираться домой на такси. Они ехали долго, медленно. Девушка без конца трещала, рассказывая о своих путешествиях и планах на будущее. Он изредка восторженно восклицал, поддакивал, если того требовалось, и загадочно улыбался. Он довез ее до дома, поцеловал ей руку на прощание и пожелал сладких снов.

А наутро к нему прямо в офис явился ее папаша – влиятельный и наглый, богатый и опасный. Сел напротив Димы, долго буравил его взглядом, а потом без лишних предисловий сказал:

– Ты нам подходишь.

– В каком смысле?

Он тогда так разнервничался, что спина взмокла.

– Снежанна сказала мне сегодня утром, что хотела бы иметь с тобой отношения.

Дочь влиятельного папы звали Снежанной, конечно же. Она не могла быть банальной Галей или Валей. Снежанна, конечно же, Снежанна. Хорошо не Изабелла или Агния.

– Ты как, не против? – задал ее папа вопрос, уставив ему в переносицу взгляд, схожий с дулом пистолета.

– Против ли я… – Дима сцепил под столом на коленках руки в замок, боясь показывать их гостю – так тряслись. – Она мне понравилась. Красивая, милая… Только слепой может отказаться от такой девушки. А что касается отношений… Время покажет.

– Покажет что? – бездонные как пропасть глаза гостя заволокло странным туманом.

– Покажет, подходим ли мы друг другу. Сможем ли полюбить.

Он вел опасную игру и понимал это. Гость мог фыркнуть и послать его. Но так же мог проникнуться серьезностью его намерений. Понять, что перед ним настоящий парень. Личность! А не какой-нибудь драный альфонс.

Гость проникся.

– Молодец, Диман! – похвалил он через минуту и вскочил с места. И тут же зашагал к двери, бубня на ходу: – Благословляю вас со Снежанкой. Любитесь! Но обидишь, отрежу яйца и заставлю сожрать!..

Вот такое у Димы состоялось знакомство со Снежанной Береговой. И он очень, очень надеялся, что трясся в тот день в своем кабинете не напрасно. И что папаша, если дочка вздумает нос от него воротить, наставит ее на путь истинный. И со временем благословит детей на брак, как благословил на отношения.

– Привет.

Тяжелая дверь с грохотом отлетела к стене, стукнув дорогой ручкой по дорогому кафелю, которым были облицованы стены помещения. Дима едва заметно поморщился. Он не терпел такого наплевательского отношения к дорогим вещам. Девицу избаловали.

– Привет, милая, – он вскочил с кресла и пошел навстречу девушке.

Она уже переоделась в яркий изумрудный раздельный купальник, великолепно сидевший на ее великолепной, отретушированной косметическими хирургами фигурке.

– Господи, неужели нельзя сказать этому уроду, что я приду? – проворчала она, скривив надутые ботексом губы.

– Что случилось? – Дима тревожно глянул на дверь, где угадывался силуэт то ли Стаса, то ли Витька.

– Твоя охрана меня что, за уборщицу приняла?! – взвизгнула неприятным голосом Снежанна и отказала ему в поцелуе в губы, подставив лишь щеку. – Совсем не хотели пропускать!

– Уволю паскуду! – возмутился Дима и шагнул к двери. – Только пожелай, моя королева!

Было противно так говорить, пошло. Моя королева! Какая к черту королева, если манеры порой как у кухарки! И уволить никого из охраны он не мог, потому что не помнил точно, кто в тот вечер его подсек – Витек или Стас. Парни молчали. Но если он только заикнется об увольнении, могли и сказать чего-нибудь.

Но говорить ему так пошло надо было по сценарию. Снежанна была той еще капризулей. И всякие там словесные штучки-дрючки обожала. И сейчас расцвела, тут же прижалась к его спине, поерзала сисечками, на ощупь напоминающими тугие резиновые мячики. Замурлыкала на ухо:

– Ты так смешно ругаешься, Димасик. Так комично. А скажи еще раз, скажи…

И он по ее просьбе начал ругаться! Не совсем уж матом, но слова говорил неприличные. И попутно тискал ее холеное, не во всех местах настоящее тело. А следом послушно взял ее прямо у стены, облицованной дорогим кафелем. Потом они долго плавали в бассейне, долго мылись вместе в душе, без конца порочно намыливая друг друга. После ужинали в милом ресторанчике на первом этаже офиса, который ему не принадлежал. Затем Дима повез ее домой.

– Хорошо мне с тобой, Димасик, – сонно промурлыкала Снежанна, когда они подъехали к ее дому. – Очень хорошо! Ты милый, послушный, не гадкий!

Он был гадким, и еще каким. И ее иногда еле терпел. Особенно за то, что она называла его Димасиком! И резиновые сиськи ее не выносил. И губы – ватные, неживые – с трудом целовал. И с великой радостью вышвырнул бы ее сейчас из машины прямо под дождь. Но…

Но вместо этого он тут же потянулся к ней и жадно поцеловал в шею: хоть это место пока оставалось живым и настоящим.