Пособие по укрощению маленьких вредин. Агрессия. Упрямство. Озорство - Юлия Щербинина

Основные способы словесного проектирования:

♦ напоминание о хороших качествах (Ты же у меня послушный мальчик!; Ты такая рассудительная и способная девочка!);

♦ выражение уверенности в способностях, возможностях (Уверена, ты можешь не обзываться!; Думаю, тебе ничего не стоит извиниться; Знаю, что ты и сам переживаешь по поводу случившегося);

♦ указание на неожиданность, случайность, нелепость проступка (Неужели это говорит наш Миша?!; Ну, Миша, никак не ожидал от тебя такого!; Глупо ссориться из-за такого пустяка; Уверена, что ты не хотел меня обидеть, это вышло случайно);

♦ мнимое недоверие, вызов способностям (Слабó первому подойти мириться?; Тебе, наверное, очень тяжело быть вежливым…);

♦ притворное удивление или разочарование (А я-то ожидал, что ты поступишь иначе…; Кажется, я в тебе ошиблась…; Не знала, что в нашей группе столько ябед! Считала вас дружными ребятами…);

♦ сопоставление потенциальных достоинств с реальным поведением (Ты такой хороший, а грубишь бабушке!; Ты ведь очень добрый – и вдруг такие злые слова…).

К той же воспитательной стратегии относится приём под названием «контролируемая глупость». Демонстрируем удивление, замешательство, притворное непонимание:

Таких слов я не знаю!

Не пойму, что ты сейчас вытворяешь.

Интересно, что это сейчас было….

Ну и что ты этим хотел добиться?

Это всё ты кому говоришь?

Смотри, никто вокруг не обращает внимания…

Если ребёнок слишком возбуждён, длительно чем-то расстроен и никак не может успокоиться, стоит попробовать переключить внимание.

Например, первоклашка обвиняет родителей: получил плохую отметку из-за того, что они якобы специально не напомнили ему сделать домашнее задание. «Это вы во всём виноваты! Что, трудно было напомнить?! Вы это специально…» Чаще всего мы срываемся и начинаем ответно упрекать: «Хватит валить на отца! Уже большой парень! Сам виноват!» Результат – ссора, взаимные обиды, испорченный день…

Как можно отреагировать, чтобы и не уронить достоинства, и сгладить острые углы? Главное – прервать поток обвинений и отвлечь ребёнка чем-то более продуктивным.

Давай помогу тебе исправить двойку. Сядем и вместе во всём разберёмся.

Неужели ты правда думаешь, что я так мог поступить? Разве мы не друзья?

Давай вечером посмотрим новый фильм. Может быть, это изменит твоё настроение?

Другой распространённый случай: кроха выражает резкое недовольство опозданием мамы в детский сад. «Сколько можно ждать?! Ты забираешь меня позже всех!» Что обычно отвечает мама? Она либо идёт в контратаку: «Закрой рот! Я с работы и так пораньше ушла! Ты что, не видишь, как я устала?!» Либо начинает сюсюкать и заискивать: «Ну ладно, ну что ты, ну мой сладенький, ну не злись на мамочку…»

Оба варианта не годятся, лучше сказать нечто вроде:

Извини, пожалуйста, раньше никак не получилось! Зато смотри, что у меня для тебя есть…

Ты прав, я виновата и постараюсь больше не опаздывать.

Ой, а что это у тебя? Какая замечательная поделка! Сам смастерил?

Каюсь – опоздала! Но у меня интересная новость. Вот послушай…

Сама знаю, как неприятно ждать. Но ты уж прости меня! А вот тебя можно сегодня похвалить: вижу, шнурки сам завязывал!

Другая воспитательная стратегия базируется на известном парадоксе человеческой психологии: тирания тесно соседствует с сентиментальностью. Причём это свойственно как взрослым, так и детям. Легко переходить от гнева и ярости к нежности и умилению; бушевать и хулиганить в одних ситуациях, но растрогаться и прослезиться в других – характерная черта не только вошедших в историю диктаторов, но и обыкновенных маленьких вредин.

Мама на кухне готовит обед, пятилетняя дочка в комнате смотрит мультфильмы. Внезапно девочка вбегает в смятении и сбивчиво, со слезами в голосе восклицает: «Мамочка, мамочка! Я больше никогда не буду ссориться с тобой, говорить плохие слова!.. Никогда… Мне так стыдно… и ещё… я боюсь…»

Встревоженная мама пытается понять, в чём дело: «Что случилось?! Почему тебе стыдно? Чего ты испугалась?»

«Я не знаю… просто… ну… понимаешь… я смотрела сказку про мамонтёнка, который потерял свою маму и долго не мог её найти… и… понимаешь, я подумала… подумала, что вдруг и я у тебя тоже однажды потеряюсь…»

Поэтому поощрение позитивных устремлений и стимуляция сопереживания (будь то хоть сказочный персонаж, хоть игрушечный зайка, хоть домашний питомец) – не менее действенные стратегии против агрессии.

Здесь неплохо срабатывает и такой приём, как смена ролей: моделирование ситуации, в которой агрессор оказывается на месте «жертвы». Предлагаем задире вообразить себя на месте обиженного и представить его состояние с помощью:

♦ риторического вопроса (А тебе самому было бы приятно услышать то, что ты сказал Саше?);

♦ побуждения к сочувствию (Представь, что ты оказался на месте Саши…; Вообрази, что это не ты дразнил Сашу, а он тебя…);

♦ призыв задуматься (Подумай, как бы ты поступил на месте Саши).

Не менее важна и собственно похвала. Здесь срабатывает известный принцип «положительного подкрепления»: одобрение хорошего поведения вместо порицания плохого. Подобно печати на документе или отметки в школьном дневнике, похвала – это словесная фиксация послушания, правильных действий, придание им «официального статуса».

Но давайте задумаемся: за что именно, как часто и каким образом мы хвалим детей? Какими словами выражаем одобрение и поощрение? Не секрет, что подобные высказывания часто превращаются в формальности и произносятся механически, как бы по необходимости. Украсила ёлку – «хорошо», вымыл руки перед едой – «умница», послушали сказку – «молодцы»… При этом сами-то мы, взрослые, любим всякие приятности в свой адрес, таем от тонких комплиментов, с удовольствием принимаем благодарность.

«Справедливая похвала нужна детям, как солнечное сияние цветам», – справедливо утверждал американский писатель Кристиан Боуви.

Не заработанная честно похвала или присвоение чужих заслуг приводят к известным и печальным последствиям – заносчивости, высокомерию, завышенной самооценке. Не случайно одинаковый корень имеют слова похвала и похвальба.

Вспомним мальчика Алёшу, награждённому за спасение Чёрной Курицы знанием всех уроков, какие бы ему ни задавали: вначале он стыдился незаслуженных похвал, затем привык к ним и, наконец, «много стал о себе думать, важничал перед другими мальчиками и вообразил себе, что он гораздо лучше и умнее всех их. Нрав Алёшин от этого совсем испортился: из доброго, милого и скромного мальчика он сделался гордым и непослушным».