Мороженое для горячей штучки - Татьяна Луганцева

– Вот спасибо, благодетель! – вздохнула Зинаида Сергеевна.

– Благодетель, который выгоняет нас на улицу, – отметила Алла Давыдовна, не разделяя общего энтузиазма.

– Девочки, я не специально! Но вы же понимаете, я не могу тут оставить библиотеку! Девочки, за вас! – вел себя словно петух в курятнике Алексей, раскрасневшись и развеселившись. – Вы все весьма симпатичны! У женщин нет возраста!

«Вот ведь подхалим…» – невольно подумала Серафима.

– А возьмите нас тогда на работу, не выбрасывать же нас на улицу! – предложила директриса, подливая своим сотрудницам вина.

– Девочки мои, ну куда же я вас возьму? Кем? Не в варьете же плясать?! Тут для вас, цветочки мои, ягодки, нет работы! Ешьте-ешьте! – предлагал им Алексей.

И девочки ели, и не только ели, но и пили, словно были молодыми. А вот Алексей продолжал гнуть свою линию.

– Понимаю, что, может быть, не время, но все же хочу посмотреть на библиотеку, – сказал он, почему-то очень пристально глядя на Серафиму.

Алла Давыдовна сконцентрировала на нем весьма мутный взгляд и почти прокричала:

– Так вот пусть Симка и покажет! Она вроде и не такая пьяная! Она самая молодая из нас, да и вдруг у вас еще что сложится? Да и передумаешь нас так вот рубить? Сплеча? Эх, Симка, на тебя вся надежда! Поддай жару! – заголосила директриса. Такой разнузданности никто точно не ожидал от культурной женщины.

– Верно! – обрадовался Алексей. – Пойдем? Я так этого жаждю!

Серафима поднялась на ноги, ее качнуло, но под какое-то улюлюканье коллег она пошла показать Алексею библиотеку, то есть его владения. Она поняла, что пьяна от рома, вина, раньше Серафима не позволяла себе смешивать алкогольные напитки да и вообще столько пить, а тут поддалась общему настроению.

Они вышли в коридор, большой и просторный.

– Вот наш коридор! – сообщила ему Серафима, не зная, что говорить, и совсем потерявшись как женщина, оставшись с ним наедине.

– Я вижу, действительно, все обшарпано, полы не менялись сто лет, стены мрачные, света нет, – перечислял Алексей, который почему-то видел одни минусы…

– Почему вы все видите в таком мрачном свете? Здание старое… Пол скрипит, словно хочет рассказать нам о балах, о тех ножках, которые по нему ходили. Это же все – история.

Алексей удивленно посмотрел на нее.

– Надо же, какая романтичность! Я и не знал, что женщины в библиотеке такие чувственные. У меня никогда не было библиотекарши, – каким-то интимным голосом произнес Алексей, и Серафима ощутила на своей талии его сильную и теплую руку.

– Что? Что вы делаете? – смутилась она, пытаясь отстраниться.

– А вы что – маленькая? Не понимаете ничего и не чувствуете? Вы красивая женщина, и все, что происходит, это так волнительно. Я приехал на родину, сразу же попал в передрягу, из которой меня спасла бесстрашная незнакомка, очаровательная блондинка. Она же, оказывается, работает в моем поместье. Это ли не судьба? Это ли не рок? Я во всем вижу знаки, – Алексей шептал ей на ухо, гладил ее талию, бедра, ласкал губами шею. И что-то вот сломалось в душе у Серафимы, она словно поплыла по волнам неги. Она вспомнила, что Алексей выдал под гипнозом, что никакой он не патриот, что он развратный тип, что на людей ему наплевать, что он с радостью открыл бы казино и пригласил туда для обслуживания проституток. Но вот почему-то в данный момент Сима верила только его рукам и плавилась в них, словно воск свечи. Фитилем, горящим сильным огнем, несомненно, был Алексей.

«А будь что будет… – пронеслось в сознании Серафимы, – такое у меня впервые в жизни и уже не будет никогда. Это как в красивом романе или кино про любовь».

А он все шептал и шептал что-то, и ее уносило, уносило куда-то…

Действительно, Алексей ее куда-то нес.

Так они оказались в читальном зале. Он сдвинул пару столов, кинул на них свой пиджак с барского плеча и…

Стоял знойный летний день с высоким небом, прозрачными облаками и неподвижным воздухом, наполненным ароматом луговых трав. Серафима лежала на спине, раскинув руки, и смотрела в небо, а душа ее наполнялась светом, счастьем и радостью… Только вот немного затошнило, и это слегка испортило настроение, но Серафима боролась с этим. Небо потемнело, тело стало колоть иголками. К тому же Серафима не смогла оторвать руки от земли, потому что какие-то сорняки словно привязали их к ней и уже стали оплетать горло и душить ее, почему-то росли они из земли с бешеной скоростью. Сима открыла рот, и оттуда вырвалась стая темных бабочек, которые копошились у нее внутри и мешали дышать. Она мгновенно вспотела и почему-то подумала, что сейчас Эдгар Аллан По, вероятно, позавидовал бы тому, что нарисовало ей ее сознание, такого даже он не выдавал в своих фантастических произведениях. Симе становилось все хуже и хуже, и она надеялась, что это сон. Она слышала какие-то глухие голоса, разобрать ничего не представлялось возможным. Внезапно вылетевшие из нее бабочки вернулись обратно, но уже с огромными крыльями, и принялись ее колотить ими по лицу с особым остервенением. Сима захотела закрыть свое лицо руками, но они все еще не слушались ее, захваченные в плен неизвестно кем или чем…

– Давай, давай! Приходи в себя! Она приходит в себя. Ну же! Переверните ее, а то она захлебнется своими рвотными массами! – Эти слова Серафима уже услышала отчетливо, но сама еще не могла вырваться из своего жуткого состояния.

Последний хлопок, уже явно пощечина, привел наконец ее в чувство, и она открыла глаза. Первым, что увидела, был какой-то гастрономический натюрморт. Виноград, вишня, очищенные бананы, еще какие-то фрукты. Все это было щедро сдобрено воздушными сливками и почему-то лежало прямо на ней. Прямо на груди.

– О господи, – простонала Сима. – Что это?

– Это оргия… – ответил ей какой-то знакомый голос.

– Оргия… – повторила Сима и, приподнявшись на локтях, потрогала свой лоб, тут же измазав себе и голову сливками.

На нее смотрел мужчина в белом халате с холодными голубыми глазами и шприцем в руке.

– Здрасте… – поздоровалась Серафима.

– Здравствуйте, здравствуйте, ну тут все понятно. Алкогольное опьянение, но никаких повреждений, организм еще молодой, выдержит.

– Вы это кому? – спросила Сима, ощущая противнейший привкус во рту.

– Это я тебе, дорогая, то есть о тебе. И такое устроить в библиотеке! – покачал он головой. – Да еще в таком составе! Да вы с ума сошли, что ли? Или решили оторваться на старости лет?

– Я? На старости? – сглотнула Серафима.

– Да не ты, конечно. А подружки твои… Извини, но одна древнее другой. Две из них уже отправлены в токсикологическое отделение. Это в таком-то возрасте так напиться! Да еще намешать черт знает что! Начать с рома, закончить вином! Да это смертельно опасно в их-то возрасте!