Пора созревания - Барбара Фришмут

Но разве не минули мрачные 800-е годы и язычество не уступило место христианству? Разве Карл Великий не запретил категорически человеческие жертвоприношения?

Запретил, да что толку?

Преисполненная праведного гнева на мировую историю, я обстригла почти до корней бабочковый куст, уверенная, что ему это полезно в преддверии зимы. Но, отступив на полшага, я с сожалением констатировала: куст пал жертвой охоты на ведьм. Я ведьма? Нет. Меня кто-то преследует? Нет. Тогда почему куст пострадал от моего гнева?

Позвонила Августа и попросила уделить ей немного времени.

— Остальное при встрече, — добавила она со смехом.

Я вымыла руки специальным средством, пахнущим апельсином, оно включает специальные частицы, которые заботятся о безупречной чистоте рук, и летом расходуется у меня в доме целыми флаконами.

Дни стояли достаточно теплые (особенно в послеобеденное время) для того, чтобы расположиться на террасе. Я быстро порезала любимый кекс с инжиром и поставила на стол. Когда Августа подошла к воротам, я заваривала чай. Она явно чувствовала себя окрыленной, лицо сияло.

— Ну, как оно прошло? — полюбопытствовала я без особого интереса.

Она озорно улыбнулась:

— Я по-прежнему нахожу вашего пастора душкой, несмотря на то…

Она села и подвинулась к столу так, что каменные плитки на полу взвизгнули. Наверняка Августа ожидала расспросов по поводу ее «несмотря на то», но я молча налила в чашки чай.

— Ты сама видела, — защебетала Августа, — как он меня избегал. — Похоже, она была в превосходном настроении. — Но пастор поневоле открыт для общения. И хотя такие, как я, встречаются ему не каждый день, однако точно встречаются. И не поддаться искушению стоит определенных усилий…

Я положила руку ей на плечо:

— А хроники? Как обстоят дела с Вендлгард? Мы продвинулись дальше?

— Ах, хроники! — Казалось, Августа почти забыла о главном. — Да, была некая госпожа Вендлгард, ей предъявили обвинение в воровстве и проституции и подвергли наказанию. Фигурирует в хрониках начала XV века.

— Ее утопили?

— Не ее — прабабку.

— Больше никаких деталей?

— Никаких. По крайней мере в тех хрониках, которые мне позволено было просмотреть.

Следовательно, не утопленная бабка была причиной победного вида Августы.

— А чего сияешь, как блин на именинах?

Августа расплылась в широкой улыбке:

— По-моему, я идентифицировала второе письмо Вендлгард.

— Ты установила, кто автор?

— М-м! — Августа быстро закивала.

— Ну и кому оно принадлежит?

— Катарине фон Сиен, — прошепелявила она и промокнула салфеткой капли чая на губах.

Во мне поднялся вихрь мыслей.

— Она же появилась на исторических подмостках только в XIV веке. Конечно, она ближе к Незими, но гораздо дальше от Вендлгард.

Августа кивнула с видом триумфатора. И все-таки я уточнила:

— Ты говоришь о той Катарине, которая рассматривала отрезанную крайнюю плоть Иисуса Христа как свое обручальное кольцо?

— Именно. Я припомнила, что каждое письмо она заканчивала: «Дальше я ничего не скажу» или «Больше я ничего Вам не напишу». Эта пустая фраза стоит и в конце второго послания, приписываемого Вендлгард.

Внезапно Августа странно посмотрела на меня, поднялась и, не говоря ни слова, направилась к дому. Я двинулась за ней по пятам. Она остановилась перед книжными стеллажами и выверенным движением достала с верхней полки том.

— У меня фотографическая память. Когда мы на днях искали том Хильдегард, я запомнила расположение книг по всему стеллажу. Так, на всякий случай.

Не тогда ли у меня возникло нечто вроде подозрения? Лучше бы я отобрала у нее книгу.

— Извини, ради Бога, — сказала я. — Мне так неловко. Это бульварщина, хотя авторы и являются теологами. Впрочем, может, как раз поэтому.

— Только без извинений! Ты не против, если я загляну?

Лучше бы я возразила. У меня неодолимая привычка делать пометы на полях. Они раскрывают мое отношение к прочитанному и совсем не предназначены для постороннего человека.

Но я не возразила. Августа вернулась на террасу и стала листать томик. Естественно, ей попалось письмо Катарины «К девушке в Перудже». И мои пометы.

— О! О! О! — простонала Августа и ткнула пальцем в строку «Омойся в Его крови и спрячься в Его ранах, а после раздели Его участь». — Что хотела сказать Вендлгард голосом Катарины?

Я пожала плечами:

— Бог ее знает. Великий мастер мистерии Герман Нич во всех книгах, которые читал, подчеркивал слово «кровь».

— Удивительно, в этом письме нет знаменитой концовки. Здесь стоит только «я заканчиваю».

— Дай посмотреть. — Я склонилась над книгой. — Действительно. Значит, тот, кто воспользовался личиной Катарины, хотел, чтобы посвященные легко узнали его.

— Да, да, чувственная Катарина, — пробормотала Августа. Скорее всего она пыталась запечатлеть в своей фотографической памяти как письмо, так и мои пометы на полях.

* * *

Мы опустошили заварной чайник, и тут появилась Пат. Под мышкой — книженция, на носу — солнцезащитные очки, на ногах домашние открытые шлепанцы не давящие на мозоли.

Со сбитыми ногами нечего и думать о дальних пеших прогулках. Пат съездила на автобусе в Бад-Аусзее и осмотрела краеведческий музей. А потом забрела в книжный магазин и немного порылась в антикварных книгах.

Пат весьма выразительно хлопнула по столу брошюрой Реш-Раутера «Наше кельтское наследие». Это произведение я досконально изучила в прошлом году, чтобы — хоть на уровне дилетанта — разбираться в этимологии местных географических названий.

Пат бросила короткий взгляд на том с письмами Катарины фон Сиен и замерла, переводя взгляд с меня на Августу и обратно. Она явно ждала разъяснений или как минимум подтверждения своих догадок. Я предоставила эту честь Августе и удалилась на кухню.

Но, оказывается, Пат надеялась, что я поинтересуюсь ее антиквариатом.

— Безумие! — крикнула она мне вслед. — У вас здесь все связано с кельтами.

Пока закипала вода и настаивалась свежая заварка, я запасалась терпением для прослушивания длительного доклада. При этом я вспоминала собственное потрясение от книжки Реш-Раутера: что многие знакомые названия и рядом не стояли с теми толкованиями, к которым я привыкла.

Пат начала доклад с жаром пионерки-первооткрывательницы:

— А известно ли вам…

Августа под шумок сунула нос в книгу и нашла список кельтских корневых слов.