Глобальные элиты в схватке с Россией - Александр Проханов

Женщину успокаивают. Главное – не паниковать. «Мы справимся с этим». Обратился же евангелический священник Ульрих Вагнер в мюнхенской газете «Меркур» с призывом организовать бесплатных проституток для беженцев. Он даже предложил пример вполне практичного решения: задействовать бордели: «По утрам, полагаю я, там не особенно заняты».

Конечно, это придурки. Можно подобрать более корректное выражение, только от этого они вряд ли перестанут быть придурками. Их целое множество. Не все, но рейтинг явно зашкаливает. По-видимому, это и есть тот самый народ, о котором говорил Жозеф де Местр. Народ, имеющий правительство, которое он заслуживает. И обратно: правительство, которому приходится под лад как раз такой народ. Два сапога пара. Если и не надетые оба на левую ногу, то оттого лишь, что левые тут обе ноги. Ну чем же изобретательный священник Вагнер и прочие электоральные придурки лучше или хуже своей канцлерши и своих элит! Включая тех высоколобых интеллектуалов, которые придумали и спланировали это планетарное свинство. Мораль: вы хотели равенства, так получайте его!

11.

Они действительно хотели равенства, и они действительно получили его, только с оруэлловской поправкой. Некоторые оказались равнее. То, что они присвоили себе титул «элит», было лишь психологическим реваншем за собственный либерализм. После того как они криминализировали само понятие вертикали и отутюжили всё хоть сколько-нибудь выдающееся в горизонталь, им захотелось повертикалить самим – очевидно, по той же логике, по которой буржуазные нувориши в своё время скупали себе графские титулы, а лакеи, развалившись в креслах бежавших или расстрелянных господ, дымили недоступными им раньше сигарами.

Вот сообразительные социологи и придумали им кличку «элиты», после чего им понадобилось лишь поверить в это и дурачить не только голосующих за них простофиль, но и самих себя. Чего они не могут, так это уследить за цепной реакцией низов, которым по понятным причинам тоже хочется того же. Всё вдруг, как по прикосновении царя Мидаса, стало элитным: лошади, кукурузы, сорта кофе, новостройки, обои, минеральные воды, туалетные бумаги, вузы. Но если элитная кукуруза готова ещё выдать некий карнавальный смысл (наверное, о ней мечтал в своё время перестройщик Хрущёв), то из элитного вуза при всём желании нельзя выжать никакого смысла. Потому что вуз либо элитен, либо никакой, в том самом смысле, в каком осетрина может быть только одной, а именно первой свежести. Бедный Воланд. Он стал сегодня невыездным. По сути, негодным и ни черта не стоящим. Ну, где ещё, в какой столице мира, нашёл бы он сегодня такого чуткого и адекватного собеседника, как Михаил Александрович Берлиоз! После того, как и собеседникам угораздилось вдруг стать элитными.

На деле, речь идёт об особо опасном вирусе, поражающем чувство адекватности и здравый смысл. С сопутствующим ущербом потери юмора и вкуса. Наличие вируса устанавливается с помощью элементарной самопроверки. Нужно просто при слове «элиты» подумать о французском президенте Олланде или о бывшем председателе Европейской комиссии Баррозу. Или о бывшем генсеке НАТО Расмуссене. Или о федеральном президенте Германии Гауке. Или о персонаже по имени Гжегож Схетына. Или просто произнести: «Даля Грибаускайте». Понятно, что речь идёт о первых пришедших на ум именах. Если у вас не возникает некий душевный дискомфорт, избавиться от которого поможет короткий и решительный смешок, значит с вами не всё в порядке, и понадобится некоторое продолжение теста, чтобы выяснить, есть ли у вас ещё шанс на поправку или уже нет никакого. Главное, не давать дурачить себя учёными словечками типа «рейтинг», «маркетинг», «консалтинг», «тренд», «бренд», «стенд». Все эти хлопушки при первом же соприкосновении лопаются о простое и суровое слово псаки.

12.

Немецкий политик и журналист Юрген Тоденхёфер в своей книге «Внутри ИГ – 10 дней в Исламском государстве» вспоминает, как он молодым человеком встретился однажды с Индирой Ганди: «Когда я прочитал ей непрошеную лекцию о значимости прав человека для западной политики, она удивлённо спросила: «Вы действительно верите в это?» В этом удивлённом вопросе – водораздел между вменяемостью и невменяемостью, или – что то же самое – между будущим, которое будет, и будущим, которого нет и не может быть.

Между этими двумя будущими – остановленное мгновение бесноватого из Гадары, безумие которого в сегодняшнем мире выросло на несколько порядков. Похоже, свиньи, в которые вошли его бесы, имя им – легион, вовсе не намерены бросаться с крутизны в море. Они сегодня, заметил где-то Леон Блуа, рассчитывают умереть от старости. Или даже надеются на бессмертие.

Всё говорит о том, что у ситуации нет политического решения. Политика испортила и погубила всё, что можно было только погубить и испортить. Даже если представить себе, что в Европе каким-то чудом к власти придут правые, они либо вынуждены будут прибегнуть к хирургическому вмешательству, что – с учётом нынешнего демографического потопа и сведённой до минимума сопротивляемости европейского организма – неизбежно приведёт к «ливизации» или к «сомализации», Европы, либо сами полевеют в уже непоправимо отравленной атмосфере.

Европа пугает себя фашизмом. Но фашизм в Европе сегодня можно найти не в нелепых реставрациях символов и побрякушек, а в нескромном обаянии антифашизма. Это и есть самый настоящий фашизм, замаскированный либеральными ценностями и лозунгами борьбы с фашизмом. Фашизм, старый, адекватный – за вычетом горстки бритоголовых недоумков – если и существует, то не иначе, как в хорошо оплачиваемых журналистских галлюцинациях.

Тут сила и кощеево яйцо либерализма: они не просто борются со своими противниками, но демонизируют их, отчего возрастает их собственная непогрешимость и вседозволенность. Они уверены, что могут всё. Прилюдно совокупляться в музеях или публиковать невыносимо похабные карикатуры на религиозные святыни. И не дай Бог, если им дают ответ. Их элиты, а вслед за тем и миллионы одураченных малых берутся за руки и называют себя Шарли. Какая затяжная традиция! 10 августа 1793 года, в день годовщины падения монархии, в парижское небо запустили три тысячи птиц с повязанными на шее листочками: «Мы свободны, подражайте нам!» Сегодня там стояло бы: «Мы Шарли!» Можно предположить, что в случае очередной бойни в какой-нибудь похабной газетёнке переименуют Тетраграмматон, после чего сам Господь Бог будет отзываться на Je suis Charlie.

Последняя, вдруг упавшая в голову бессильная мысль. Америка – и в этом был её необыкновенно правдоподобный блёф – долго спасала Европу от России. А не пора ли и России начать возвращать петровский долг и спасать Европу от Америки? До исцеления тут вряд ли дотянет, но, наверное, несколько мощных инъекций здравого смысла: «Вы действительно верите в это?» – могли бы остаться не без последствий.

Анализ формирования и деятельности элит Великобритании как внутри страны, так и за её пределами представляет собой достаточно сложную задачу. Прежде всего, из-за временных и пространственных рамок данного феномена. Так или иначе, британский престол со времен нормандского завоевания, то есть с 1066 года, занимают кровные родственники Вильгельма Завоевателя, они же составляют значительную часть не только британской, но и европейской, и общемировой элиты. Что, даже с учётом неоднократной передачи родства по женской, а не по мужской линии, является достаточно уникальным феноменом. Не менее уникальным можно считать и результат их деятельности: создание и сохранение глобального «центра силы», позволяющего сегодня говорить об «англосаксонской цивилизации». Сегодня по-английски свободно говорят (в качестве родного и «второго» языка) более 1,3 млрд. человек, на нём создаётся и распространяется свыше 80 % информации, используемой человечеством, в том числе – 85 % научной информации, валюты англоязычных стран обеспечивают также свыше 80 % мировых транзакций. В основу современной системы международных отношений положены принципы английского прецедентного права, а также ценности демократии, прав и свобод человека в английской же трактовке. Следует признать, что такой степенью военно-политического, информационно-финансового и идейного доминирования не обладала ни одна цивилизация в истории человечества.