Когда красота убивает - Елена Гордина

Мне немного освежили прическу, сделали колорирование, и теперь от меня невозможно было отвести глаз. Каждый вечер мы с Василием появлялись на обязательной вечеринке конкурса, и каждый вечер я была в новом сногсшибательном наряде. То в ярком платье от Мэтью Вильямсона, то в романтическом струящемся розово-белом от Дженни Пэкхам, а сегодня я решила показаться в сексуальном мини-платьице от Гуччи. Василий, кстати (в том, что мой покровитель – хозяин отеля, я теперь не сомневалась), до сих пор так ни разу ко мне и не прикоснулся.

– Ты готова? – Василий развалился в огромном кресле, перебирая в руках четки. – Матильда, мы уже немного опаздываем, а ведь сегодня должны объявить пять самых красивых участниц.

– Как это? – Я мгновенно вылетела из спальни, где поправляла чулочки. – Уже объявят победительниц? Но ведь до конца конкурса еще одиннадцать дней.

– Ты великолепна, – выдохнул Василий, поглядывая на меня как кот на сметану. – Тебе безумно идет это черное платье. Но я думаю, что к нему чего-то не хватает. – Мужчина поднялся с кресла и вышел в коридор.

– Ты куда? – Я удивленно уставилась ему в спину. – Так что ты там говорил насчет пяти финалисток?

Василий вернулся через минуту с небольшой коробочкой, перевязанной блестящей розовой ленточкой.

– Я говорил, Матильда, что сегодня вечером жюри объявит пять финалисток конкурса и уже среди них в оставшиеся одиннадцать дней пойдет борьба. Волнуешься? – Он пытался перехватить мой взгляд.

– Еще чего! – Я рассмеялась. – Знаю, что лучше всех.

Василий даже оторопел:

– Ну и самомнение у тебя, девочка.

– Просто реально смотрю на вещи. А это что? – Я взяла в руки невесомую коробочку и улыбнулась. – Это подарок?

– А ты открой. – Василий снова опустился в кресло.

Я присела на диван и разорвала блестящую упаковочную бумагу. Под ней, как я и думала, оказалась бархатная шкатулочка. Я открыла ее и увидела золотой браслет, усыпанный бриллиантами, и пару серег, тоже с бриллиантами в виде розы.

– Нравится? – с надеждой в голосе спросил Вася, заметно волнуясь. – Это очень известная фирма.

– Нормально, – пожала я плечами. – Бриллианты, правда, мелковаты, но в целом довольно миленькие побрякушки. Помоги мне застегнуть браслет.

Василий подошел и бережно взял мою руку.

– Я очарован тобою, – признался он, осыпая мою руку поцелуями.

Я замерла, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Нет, Васю я не хотела, он совершенно меня не возбуждал. То ли был слишком стар, то ли слишком волосат, но, как ни крути, сексом с ним я заниматься не собиралась, и он, похоже, это почувствовал.

– Ну, мы идем? – отстраненно поинтересовался он. – Ты, конечно, королева, но все вряд ли будут дожидаться тебя, чтобы сообщить результаты!

Я пожала плечами и, накинув голубую шубку из меха котика, вышла из номера.

«До чего же ты мне надоел, старый хрыч. – Я начала нервничать. – Как только выиграю конкурс, расстанусь с ним!» – решила я, садясь в автомобиль рядом с Василием.

– Все в порядке? – Мой кавалер взял себя в руки и теперь был сама нежность.

– А ты как думаешь? – буркнула я, отворачиваясь к окошку.

Василий промолчал, и мы помчались на очередную вечеринку.

«Одиннадцать дней! – Я нахмурилась. – Мне осталось терпеть его всего одиннадцать дней».

Я не могу подойти к Мотьке уже больше недели. Она везде с Черкесовым. Похоже, он и есть новый Мотькин любовник. Охрана не подпускает меня к ней на пушечный выстрел, и в ответ на все мои просьбы – типа мы с ней подруги – крепкие ребята весело смеются, демонстрируя отличные зубы.

Эта дуреха даже не подозревает, с кем она связалась. Я не находила себе места, постоянно ожидая услышать, что и Мотька «попала под такси». Но нет, каждое утро она приходила на конкурс и явно лидировала в нем. Мотька менялась буквально на глазах. Она и раньше не отличалась большим умом, да и скромностью тоже, а теперь у девчонки, похоже, совсем снесло крышу. Она разгуливала по сцене так, словно сошла с небес. Покрикивает на остальных участниц и явно задирает нос. Но члены жюри смотрят на все ее выходки сквозь пальцы – я-то знаю, что они просто боятся Черкесова или зависят от него. В общем, все дело в Мотькином любовнике, а не в ее неземной красоте. Осталось только донести эту информацию до Мотьки. Про Олега я решила пока ей не говорить, все-таки это моя работа. Да и не думаю я, что этот фотохудожник может быть ей опасен. А вот про Черкесова с Матильдой все-таки стоит поговорить, особенно после «несчастного случая», произошедшего с Аллой.

Именно для того чтобы наконец поговорить с дурехой, я потащилась сегодня на очередную вечеринку. Скрепя сердце я прикупила нарядное платье, которое великолепно подчеркивало мою стройную фигуру, накрутила волосы на бигуди, позаимствованные для такого случая у Тоси, и накрасила губы яркой помадой.

– Выгляжу слишком вызывающе! – уверенно отрапортовала я, крутясь около зеркала. Одним движением я стерла вишневую помаду и покрасила губы, как обычно, в приятный нежно-розовый цвет. А вот прическа у меня действительно удалась на славу. Очень отдаленно она напоминала прическу Мерилин Монро, и я теперь давилась от хохота. – Прямо кинодива, – дурачилась я вместе с Сашей. Девчушка ко мне привыкла на удивление быстро, и теперь каждый вечер мы ходили с ней гулять, любовались зимним морем. – Солнышко, – я присела около кровати, на которой играла девочка. – Я сегодня приду поздно, ложись спать без меня.

Ребенок замер и напряженно следил за каждым моим движением.

– Ты чего? – Я поцеловала ее в макушку. – Просто у меня сейчас работа.

Из ее огромных глаз полились слезы, губки дрожали, но Саша боялась громко плакать.

– Что случилось? – Я схватила ребенка на руки, совершенно растерявшись. – Я сделала тебе больно? Да?

– Ты не вернешься, я знаю, – прошептала Саша и разревелась в голос.

Бедняжка! Она уже никому не верит. Девочка решила, что я ее брошу! У меня защипало в носу, и, чтобы избежать водопада из глаз (у меня же ресницы накрашены!), я затараторила:

– Я тебя никогда не брошу, обещаю тебе. – Но предательские слезы все же покатились по щекам.

– Не оставляй меня с ними. – Девочка бросилась мне на шею и прижалась всем тельцем. – Тетя Тося меня отдаст в дедом.

– В детский дом, – автоматически поправила я девочку. – Не отдаст, обещаю!

Я уложила ребенка спать, потом вызвала такси и отправилась на вечеринку, хотя настроение у меня было хуже некуда.

Предъявив документы охране, я вошла в просторный зал. Это была закрытая вечеринка, и вход на нее был строго по спискам.

В полутемном зале я села за свободный столик и принялась разглядывать присутствующих.