Людовик XIV. Личная жизнь "короля-солнце" - Елена Прокофьева

«Она была похожа на свадьбу из волшебной сказки, — пишет Франсуа Блюш, — королевы, каждая из которых сидела под высоким балдахином, были самыми красивыми в мире». Людовик был одет в одежды, сшитые из золототканой материи. У Марии-Терезии «было знаменитое большое королевское манто из фиолетового бархата с вытканными золотыми лилиями, в котором ее можно видеть с золотой короной на голове на картинах». Месса была долгая и торжественная, «по окончании ее короля и королеву посадили под балдахин. Весь двор, как вы понимаете, был в этот день в церкви, и придворные сверкали великолепными одеждами. Без всякого преувеличения, здесь было иное великолепие, непохожее на роскошь Фонтарраби». Из церкви вышел кортеж так же, как вошел туда. Впереди шли король и королева. Платье Марии-Терезии несли принцессы. Затем шла королева-мать, за ней «графиня де Флеке несла ее шлейф. За королевой-матерью следовала Мадемуазель, и ее шлейф нес г-н Манчини».

Вечером брак вступил в законную силу.

Согласно правилам первая брачная ночь супругов должна была проходить под бдительным оком придворных, но, памятуя о собственном печальном опыте, Анна Австрийская нарушила привычный ритуал. Она попросила всех посторонних выйти из спальни, задернула занавес, закрывая супружеское ложе, и тотчас же ушла. Это, конечно, не помешало камеристкам и фрейлинам подслушивать под дверями, но, по крайней мере, они не смущали молодоженов своим присутствием. И на следующее утро вид у обоих был совершенно счастливый. Новобрачные смотрели друг на друга влюбленными глазами, Мария-Терезия просто сияла. Анна Австрийская любовалась на нее с довольной улыбкой, она думала о том, что дочери ее брата определенно больше повезло с мужем, чем ей самой. Ее сын умел обращаться с женщинами. Анна надеялась, что Мария-Терезия будет с ним счастлива…

Очень жаль, но этого не произошло. Людовик XIV так и не полюбил свою жену. Он будет отдавать свою нежность и страсть другим женщинам, на долю Марии-Терезии останется лишь исполнение супружеского долга и холодная галантная вежливость.

Увы, жизнь при французском дворе не будет похожа на волшебную сказку, а ее муж окажется далек от идеала, но Мария-Терезия слишком хорошо воспитана, чтобы как-то демонстрировать огорчение или недовольство. Она будет смиренно сносить обиды, равнодушие и пренебрежение. Она всегда будет вести себя безукоризненно.

Но пока еще Мария-Терезия не знает своего будущего, и она счастлива…

Рука об руку с супругом она едет в Париж.

Правда, но дороге Людовик на насколько дней оставил ее, сославшись на неотложные дела. Мария-Терезия не знала, что он отправился в Бруаж, чтобы проститься со своей возлюбленной Марией Манчини. Мария уже выдана замуж. И ее уже нет в Бруаже. Зайдя в комнату, где еще совсем недавно жила его возлюбленная, Людовик прикоснулся к спинкам стульев, на которых она сидела, вдохнул аромат увядших цветов, и едва не разрыдался, уткнувшись лицом в подушку на кровати, еще хранившую запах возлюбленной. В тот день он окончательно попрощался со своей первой любовью.

24 августа 1660 года король и королева торжественно въехали в столицу.

В Париже их с нетерпением ждали. Улицы были украшены листвой, коврами и картинами; кое-где были возведены триумфальные арки с девизами и надписями.

«Париж уже забыл Фронду. Король уже забыл некоторые из своих детских воспоминаний. К парижанам присоединились люди из провинций, чтобы отпраздновать одновременно два радостных события: королевскую свадьбу и прочный, славный мир. С восьми до полудня молодые монархи, восседающие на троне, который им был приготовлен на окраине предместья Сент-Антуан, принимали клятву верности и изъявления покорности от всех корпораций и крупных компаний. Таким образом, прошли столичное духовенство, держа кресты и хоругви, университет (42 доктора медицины, 116 докторов богословия, 6 докторов по каноническому праву, все одетые в мантии и пелерины, отороченные горностаевым мехом), все шесть корпораций и другие ассоциации, затем верховные суды, парламент прошел последним как самая престижная корпорация.

Торжественный марш начался в два часа дня. Король ехал верхом, впереди шли войска королевского дома, рядом — принцы и вельможи двора. Затем ехала королева в открытой карете, за ней следовали кареты принцесс и самых высокородных дам. С таким пышным кортежем Их Величества проехали по столице от ворот Сент-Антуан до Лувра, и не было места, проезда, где народ не выражал бы приветственными криками радость, которую он испытывал в такой счастливый день», — пишет Франсуа Блюш.

Мазарини чувствовал себя так плохо, что следил за процессией из окна Бове.

В последнее время он сильно сдал. Обострились все хронические болезни, и кардинал понимал, что осталось ему уже недолго. Он был еще совсем не стар, и планов у него было так много… Умирать сейчас, когда закончился тяжелый период войны и с внешними и внутренними врагами, и можно было, наконец пожить спокойно, казалось ему чертовски обидным. Но что же поделать… У Мазарини было утешение, — он сделал все, чтобы укрепить королевскую власть. Он успел достойно воспитать Людовика XIV, и был уверен в том, что тот сможет править самостоятельно. А еще он оставил хитроумные политические ловушки, которые в будущем должны будут сослужить Франции добрую службу.

Отправляясь во Францию, чтобы стать женой Людовика XIV, Мария-Терезия отрекалась от своего права владеть какими-либо землями на территории Испании, но взамен на это обещание Мазарини вынудил Филиппа IV согласиться дать за принцессой огромную сумму денег, — пятьсот тысяч золотых эскудо, — в качестве приданого. Мазарини точно знал, что разоренной бесконечными войнами Испании такой суммы никогда не собрать. Так и произошло. Французскому королю не было выплачено ни единой монеты. И это дало ему право, после смерти Филиппа IV в 1665 году, заявить права своей супруги на земли в Южных Нидерландах, уже давно принадлежавшие Габсбургам.

Будучи единственной дочерью от первого брака новопреставившегося короля, согласно всем известному «деволюционному праву», Мария-Терезия считалась его наследницей в большей мере, чем дети от второго брака, и могла претендовать на личные земли и имущество Филиппа IV. Ведь если земли самой Испании принадлежали государству, то земли во Фландрии считались семейным имением Габсбургов и, по мнению французских дипломатов, должны были перейти по наследству Марии-Терезии. Испания, разумеется, не согласилась с этим требованием и началась война, которая получит название «деволюционной». Это будет первая большая война Людовика. Это будет первая его большая победа.

Мазарини все больше слабел. Он угасал практически на глазах. Он очень похудел и, чтобы скрыть смертельную бледность, был вынужден даже пользоваться румянами. Хотя кого это могло обмануть?

Он страдал целым букетом тяжелых заболеваний, страшно мучавших его: подагрой, язвами на ногах, невралгическими коликами. Постоянно давали о себе знать камни в почках. А болезнь легких часто давала отек.

Кардинал не сдавался, постоянно пытаясь что-то придумать для облегчения страданий, он даже сам готовил какие-то микстуры и таблетки. Но помогало все это мало.