Трое из леса - Юрий Никитин

— Как это стряслось? — спросил Мрак.

Степан переглянулся со Снежаной, буркнул недоумевающе:

— Как? Как всегда. Это же степняки!

— Степняки, — повторил Мрак. Он покосился наОлега, что тихонько сел в сторонке. — Ты сам степняк, судя по имечку. Альэто кличка?

— Имя…

— А почему они напали?

Степан пожал плечами, голос его стал едким:

— Напали, потому что увидели. Вы что, из Леса вышли?Налетели, пожгли. Мужиков порубили, а девок и женщин в полон увели… Все каквсегда.

Мрак с недоверием оглянулся на Олега. Тот развел руками.Мрак покачал головой, сказал медленно:

— Такое не может быть. Ни с того ни с сего? Так небывает.

Степан зло оскалил редкие желтые зубы:

— Нет, явно из Леса вылупились! Человек все может. Авот мы, поляне, самый мирный народ на всем белом свете! Пашем землю, растимхлебушек, помалу отвоевываем земельку у злого Леса…

Мрак дернулся, даже Олег нахмурился, ощутив волну неприязник этому истощенному мужику с перевязанной головой. А тот, ничего не замечая,говорил:

— Дабы отвоевать землю под пашню, надо оттеснить Лес.Подрубаем кору на деревьях, сдираем — голое быстрее сохнет. И то два-три годауходит! Потом пущаем лесной пожар…

Мрак оборвал резко, в темных глазах сверкнула угроза:

— Из-за чего у вас спор со степняками? Может быть, нетакое уж недоброе дело те совершили?

Степан вздрогнул, быстро завертел головой, отыскиваявзглядом секиру. Снежана ахнула, прижала кулачки к сердцу.

— Степняки, — медленно сказал Степан, он смотрелна Мрака в упор, — это степной народ… Много лет надо, чтобы отвоевать уЛеса пядь земли, но пустить дымом хозяйство можно враз… Нам, полянам, труднеевсего на свете. С одного боку — лютый Лес, где человеку жить нельзя, с другого— Степь. Там дикие народы, которым только бы убивать и грабить!

Олег подал голос из угла:

— Древняя мудрость гласит, что нет народов-грабителей.Есть отдельные…

Степан оскалил в горькой усмешке желтые изъеденные зубы:

— Видел бы ты этих отдельных… во сто тысяч человек!Земля прогибается под копытами, хотя степняки не подковывают коней, как мы. Атаких отрядов, по сто тысяч в каждом, у кагана сотни тысяч!

Олег видел по глазам Мрака, что тот ничего не понял, а чтопонял, не поверил. Да и сам Олег не мог поверить, что на всем белом светенаберется сто тысяч человек. Он не мог вообразить себе и сто человек в одномотряде.

Степан покосился на Снежану, спросил осторожно:

— За этой бедой мы так и не спросили… Откеля вы? ИзКолупаевки? Борщовой? Или Даниловки?.. Но я слыхал, их пожгли еще прошлымлетом.

— Мы вообще не поляне, — отрезал Мрак сотвращением. — Разве не видно?

Степан подскочил, стукнулся головой о балку, плюхнулсяобратно, челюсть у него отвисла до пояса.

— Не по… не поляне? А разве на свете есть еще людикроме полян и степняков?

— Слава богам, есть, — ответил Мрак зло. — Ато бы род людской вовсе пересекся. Поляне! Надо же так обозвать!

Степан весь подался вперед:

— Так откель вы? Из коих сказочных земель?

— Из Леса, вестимо, — бросил Мрак.

Степана отбросило, словно получил обухом между глаз. Снежанабыстро подгребла к себе детей.

— Неужто правда? — прошептал Степан в страхе. Егоглаза испуганно мерили могучую фигуру Мрака, задержались на его волчьейшкуре. — Никогда не видывал людей Леса. Сказывают про вас всякое…

Снежана ткнула его локтем, Степан поперхнулся, умолк. Мракспросил подозрительно:

— Что болтают?

— Небылицы всякие, — ответил Степан нехотя. Онуронил взгляд. — Бабьи сказки. Надо же чем-то детей пужать. Вроде быперекидываетесь в полнолуние. А волхвы вовсе лютых волков подзывают к домам…

Он бросил на Мрака пугливый взгляд. Снежана подгребла детей,девочки начали тереть кулачками глаза, подхныкивать.

— Бабьи сказки, — отмахнулся Мрак. —Навыдумывают. Я, к примеру, могу перекидываться в любой день.

Его глаза горели ярко-красным светом, а черный зрачок былпродолговатым, как у лесного зверя. Степан отшатнулся, в испуге сел мимо бревнана пол, задрав кверху лапти. Снежана завизжала, девочки заревели во весь голос,уткнулись мордашками в ее подол.

— Подумаешь, степняки вас бьют! — бросил Мракяростно. Он быстро поднялся. — Тьфу! Робкого пса и петух бьет. Олег,пойдем отсюда. Если мы останемся, они обгадятся, а мы задохнемся от вони.

Утром, поднявшись с первыми лучами солнца, Мрак и Олегвзялись ставить над ближайшей печью крышу. Из обгорелых бревен и досок набралигодных, вкопали четыре крепких столба, соединили поперечными балками. Когдасколачивали крышу, из землянки выбрался, щурясь от солнца, Степан.

Поставив ладонь козырьком, он понаблюдал за неврами,осторожно бочком приблизился:

— Вы того… не серчайте. Мы боимся Леса, как и Степи.

Мрак сердито промолчал, а Олег спросил удивленно:

— Почему?

— Мы зажаты между Лесом и Степью. От Леса потихонькуотщипываем земельку, от Степи отбиваемся. Нам тяжко…

Он подхватил обломок доски, робко подал Мраку. Снежанавыглянула из землянки, увидала работающих, быстро скрылась. Мрак сердито вертелголовой, наконец с облегчением ругнулся, стукнул кулаком по бревну.

По пожарищу бежали, взявшись за руки, Таргитай и Зарина. Ихщеки разрумянились, глаза блестели. В свободной руке Таргитая была сопилка, аЗарина прижимала к высокой груди букет цветов.

Степан покосился на них, сказал, колеблясь:

— Похоже, в эту ночь никто не спал… как следует. Но укаждого свои заботы.

Зарина вспыхнула, сказала горячо:

— Мы излазили все подполы! Зерна хватит и на помол, ина посевы. Так что отлучались недаром.

— Подол одерни, — посоветовал Степан. — Да иты, молодец, застегнись… Зарина теперь сирота, обидеть ее нетрудно.

Зарина покраснела еще ярче:

— Дядя Степан!

— Я дядя Степан, Заринушка, уже тридцать лет.

— Дядя Степан, не знаете, так не говорите плохих слов.К нам пришли три могучих витязя, а вы их так привечаете!

Степан с сомнением окинул взглядом страшноватые фигурыневров. Таргитай с его румяным лицом и синими глазами выглядит наименеезвероватым, но и он в своей волчьей шкуре больше походит на вставшего на дыбымедведя, чем на человека.