Вокруг пальца - Маргарита Ардо

– Едем за ключами от дома, – сказал Джек. – Переведёшь…

И это было последним, что я услышала. Плюшевой лапой сон объял меня и забрал из реальности. Я куда-то летела, или плыла, окутанная сладкой пеленой. Мне снился Джек. Не сегодняшний, похожий на тучу, а вчерашний. Его искрящиеся весельем глаза. И мороженое. Из-за лотка выглядывал испуганный Кирилл и манил меня куда-то за собой букетом роз. А обольстительный скандинавский викинг в джинсах стоял рядом и что-то бубнил на тарабарском. Всё кружилось, будто под звуки немыслимого вальса. Я оборачивалась и снова искала глаза Джека. Очень хотелось, чтобы он смотрел только на меня. Так, как вчера… С интересом. Мне виделись его ладони, большие, тёплые, ласковые. И я снова провалилась во тьму.

* * *

Я поправила под щекой подушку и… Постойте, какая подушка?! Я же в машине была! Я сглотнула и открыла глаза. Вокруг царил полумрак, разбавленный утомлённой тишиной летней ночи. Я лежала на диване, пахнущем новой тканью и древесиной, укрытая мягким, тонким пледом. С этикеткой…

Рассматривать светлую велюровую спинку было не к чему. Я села и развернулась. В кресле напротив, метрах в двух от дивана, сидел Джек. Без пиджака, с закатанными рукавами рубашки, и задумчиво смотрел на меня, облокотившись о поручень. За шефом почти невидимой преградой между комнатой и двором, освещённым лишь зарождающейся луной, простиралось панорамное окно. Я узнала камин и причудливо облицованную стену.

– Ой, простите, сэр, – пробормотала я.

– Выспалась? – вздохнул шеф.

– Да… наверное.

Я опустила ноги на паркет. И увидела свои туфли, аккуратно поставленные рядом. Смутилась.

– Но как я тут оказалась? – спросила я.

– Мы сюда и ехали.

– Тут же не было дивана…

Джек указал пальцем куда-то на восток.

– Не проблема. Мебельный магазин справа за углом. Взял диван, не глядя. И кресло.

– Но я же… как сюда… Меня Касим принёс?

– По-твоему, балерина, ты такая тяжёлая, что я не справлюсь один? – задумчиво и совсем без смеха произнёс Джек.

У меня пропал дар речи. Джек встал и прошёл куда-то вглубь. Завозился, шурша чем-то. Щёлкнул свет, и рассеянные лучи из-за спины осветили гостиную мягко и ненавязчиво. Я быстро поправила волосы – наверняка опять дыбом. Вставила ноги в туфли. Встала. Одёрнула юбку.

Шеф стоял у барной стойки, перед ним пустовали белые тарелки, а он распаковывал пластиковые коробочки, какие обычно бывают в доставке из ресторана.

– Ты наверняка проголодалась, балерина. Я заказал всего понемногу, – сообщил он.

– Спасибо… – на большее меня не хватило, удивление и волнение плескались во мне так, что можно было захлебнуться. И мурашки.

Джек обернулся и произнёс строго:

– И ещё, балерина. Скажи своему парню, что у тебя есть начальник. И договор на внеурочную работу. Очень важную работу. И если он тебе по ночам не будет давать спать, я тебя просто здесь поселю, поняла?! Чтобы высыпалась и не делала косяков, как сегодня.

Я закусила губу, пытаясь скрыть улыбку, которая так и лезла бессовестно наружу.

– Разве я сказал что-то смешное? – нахмурился Джек. – Так и передай ему…

– Но у меня нет парня.

– Как нет?! Тогда с кем… Тогда кто… – Лицо у Джека было серьёзным, растерянным и подозрительным настолько, что я не выдержала и рассмеялась.

– Правда, нет. Вчера ночью сестра устроила скандал. А потом я переводила контракт на аренду этого вот дома. А потом позвонили вы, – пояснила я и добавила: – Но вам я могу передать, чтобы вы не будили меня в шесть утра. Если это, конечно, не противоречит условиям договора.

Шеф моргнул и уставился на меня.

– А цветы? Вчера. Я всё помню, балерина. Ты не обведёшь меня вокруг пальца, – по слогам почти проговорил Джек.

Неожиданно для себя осмелев, я подошла к барной стойке, заглянула в тарелки и пластиковые судочки. О, пицца, и стейк, и тальятелле с лососем, и салатики. Суши! Обожаю! А вон чизкейк и панчо на выбор. Он, что ли, всё меню в ресторане заказал?…

– По-вашему, – игриво посмотрела я на шефа, – один букет, подаренный в знак признательности, – повод провести с кем-то ночь?

– Не повод? – повторил он тихо.

– О, нет, – хмыкнула я. – А это вы всё себе заказали или можно взять вон тех роллов?

– Да, конечно, тебе можно всё. В смысле съесть… То есть я заказал, чтобы ты поужинала, балерина… Угощайся. – Отчего-то сейчас мой страшный американский медведь был совсем не страшным, и не суровым.

– Давайте вместе, а? – сказала я, потянувшись за роллами. – Иначе балерина превратится в трактор. И возить меня придётся на тележке с грузчиками…

Джек почему-то не ответил. Я обернулась с тарелкой в руках. Его глаза блестели. Совсем не масляно. А как у мальчишки, взволнованного и… нет, не может этого быть! Смущение снова накрыло меня, и рука с роллом зависла на полпути к тарелке.

– Ты такая красивая, – вдруг сказал он по-русски с жутким акцентом.

И покраснел.

– Ты такая красивая, – вдруг сказал Джек по-русски с жутким акцентом.

И покраснел.

В моей голове всё смешалось в хаосе, какой и не снился дому Облонских…

Я?! Красивая? Сердце забилось, непослушное. Знал бы он, насколько красив сам! Ему так шло волнение! И этот взгляд… И растерянность, совершенно неожиданная на загорелом, как у корсара, лице. Джек шагнул ближе, и я почувствовала, как меня сносит идущей от него мощью, почти осязаемым влечением. Оно, такое объёмное и плохо поддающееся описанию, окутало меня вместе с его запахом и вскружило голову. Какие у него руки… Большие, сильные. Губы…

По моему телу разлилась слабость и готовность сдаться.

Но ведь он – босс! И донжуан! – вскричал громче сигнала тревоги в порту внутренний голос. – Он лишь притворился цивилизованным! Надел выглаженные брюки, часы и рубашку… А по сути своей – корсар, готовый взять шхуну на абордаж. Одну из многих, слишком многих в его морях, готовых уступить, подчиниться и поднять белый флаг.

Моё дыхание перехватило. Глаза Джека горели, а внезапная радость во мне гасла с каждой новой мыслью: что потом? Что будет потом, если сейчас я поддамся?

Губы мои налились теплом и даже чуть покалывали в ожидании витающего в воздухе призрака поцелуя. Но голос разума продолжал вещать всё громче и беспощадней, как молотом по наковальне: «Он твой босс! И завтра как ни в чём не бывало гаркнет своё: „Фак ю, балерина“ и призовет к работе, как солдата в ружьё. И придётся переводить знакомство с очередной Бэмби! Ты готова умирать от ревности? Чувствовать себя униженной и перехватывать с болью жадные взгляды, с какими он обычно провожает эффектных женщин?»