Ты моя одержимость - Зоя Ясина

Дальше всё происходит, как в тумане. Я понимаю, что сажусь с Глебом в машину, мы едем, он трогает мою ногу. Я молчу. Отворачиваюсь и пытаюсь прийти в себя и начать хоть как-то сопротивляться, но не в силах даже отодвинуть ногу.

На миг думаю, на что бы я пошла, чтобы не допустить Макса к бою... Да на всё! На всё, что необходимо было бы! Но все словно другими стали, никто не хотел просить у меня что-то или взять. Все хотят только этого боя!

Макс... Максим, ну зачем ты на это пошёл? Почему ты не подумал о том, что со мной будет, если ты... Нельзя, Милана, об этом думать! Максим обязательно выиграет, назло всем, он сможет выиграть! Он же любитель делать то, чего никто не ожидает!

В пелене своих размышлений начинаю понимать, что мы уже находимся в клубе, и толпа начинает гудеть. Много народу, и все пришли смотреть этот бой, все хотят крови. Как же гадко, что я сижу рядом с ними, рядом с Глебом! Его рука никак не отвалит от моей ноги, он гладит и сжимает её.

Снова теряюсь, когда на ринге появляется Молот, а после и Макс. Они оба, словно хищники, смотрят друг на друга. Раздражающий мужик бегает рядом с ними и что-то говорит в микрофон. И не только меня он раздражает, вижу, как Максим бросает на него злые взгляды, но не трогает.

Бой, тот самый, на который пришли посмотреть столько людей, начался с ударом Молота. Максим пропустил серии ударов по лицу, рёбрам, по всему остальному. Сильно сжимаю кулаки после каждого удара. Ногти впиваются в кожу, но эта боль не такая сильная, как та, что получает мой Максим.

Не выдерживаю и поднимаюсь с места, прижимаюсь к железной перегородке. Мы сидим на втором этаже, отсюда вид хороший. Так выразился Глеб. И он чертовски прав, мой взор сразу ловит Максима. Я ужасно сейчас злюсь на него! Боже, я сама готова сейчас порвать его на части!

Как же больно видеть это, но и отвернуться не могу. Я ведь должна смотреть, ради него, ради того, чтобы он выиграл. Он обещал, что выиграет!

Слёзы сами начали скатываться по щекам, губы задрожали в немом крике, когда Максим, получив очередной удар, упал.

Нет, только не это!

Подрываюсь с места и бегу к рингу, ничего не понимаю, никого не слышу. Я слышу лишь своё имя из уст моего любимого. Он меня зовёт, и я не могу не прийти к нему. Он должен знать, что я рядом, я с ним и всегда была с ним, только его.

Снова крики и восторженные вопли, и меня охватывает новая волна страха. Но стоит мне подойти к рингу, как вся картина начинает расплываться перед глазами. Сквозь водяной барьер вижу огромную тушу Молота, валяющегося на ринге и Максима, улыбающегося сквозь окровавленные зубы.

Больше не могу, просто не могу стоять на ногах. Падаю у самого ринга на колени и начинаю плакать, как маленькая девочка. За что мне это всё? Господи, почему я должна столько всего терпеть?

-Макс, ты полный идиот... -тихо шепчу и прикрываю лицо ладонями.

Максим

В голове до сих пор каша. Всё же после таких ударов вообще удивляюсь, как я не впал в кому или не сдох? Хотя мог бы, стоило только отпустить себя, и меня бы прикончили. Но не стал, я видел глаза Миланы и не смог себе позволить это сделать.

Прикрытые глаза открываю, лишь когда в палату заходит Никитин. Он точно осуждает меня за этот поступок. Но по-другому было нельзя.

— Я же сказал тебе, просто ляг в третьем раунде. Никаких геройств, просто останься в живых. Мы же договорились, Максим!

— Сергей Анатольевич, — говорить мне больно. — Не по-пацански.

— Поговори мне! — Никитин злился. — Просто не дать себя убить! Хоть бегать по всему рингу от него, от Молота, но в живых остаться!

— Так… я же живой.

— Смеёшься ещё? Целое место есть на тебе? Я же не мясник, на такое тебя посылать?!

— А вы думали, как будет?

— Всё шутишь? Ну, все схемы мы ему порушили. Его клиенты проплаченные, а там кое-кто из верхушки, сами его в землю б закопали.

— А что теперь?

Больше всего меня волнует, что теперь с Миланой.

— Пока клуб на мне, но идут проверки. Милану держим в стороне пока. Глеба арестуют, не отмажется. Таких людей на бабки подставил!

— Так, получается, это вы его подставили, Сергей Анатольевич?

— Не я, а мы, Макс. Мы с тобой! А что ты хотел, это бизнес! Ну, некогда мне, ты молодец, хоть и... Эх! — Никитин потряс в воздухе указательным пальцем. — Выздоравливай, боец!

Сергей Анатольевич ушёл. Это было нашей сделкой. Платой за освобождение из тюрьмы. Никитину нужен был кто-то свой, верный, смышлёный. Не дурак, что всё дело мог бы запороть. Я вот дураком оказался, мог запороть. Но нет. Решил по-своему. В живых остался. Но красиво. Только так. Прогибаться я не буду.

Снова прикрываю глаза лишь на минуту, но это оказалось толчком в глубокий сон. И просыпаюсь я только когда приходит медсестра делать какие-то процедуры. Но это происходит быстро, и она уходит.

Остаюсь один в палате и не могу не думать о Милане. Сколько я тут уже, день или два, а она ещё не пришла ко мне. Напугал я её своим поведением на ринге? Или она решила, что такой, как я, не подхожу ей? Глупость, она знала, что я не ангел и прекрасно всё понимала.

Этот бой нужен был мне. Нам. Ради нас я пошёл на это и ни капельки не жалею. Пусть даже она не останется со мной, хоть освободится от этого Глеба. Такие подонки должны сидеть в тюрьме, но ни в коем случае не в чужом дорогущем доме.

Тело ещё ломит, и при каждом движении приходится зажмуриваться. И вот сейчас хочу дотянуться до телефона и набрать Дашке, узнать, как там Милана, но рука застывает, так и не дотрагиваясь до гаджета.

В чуть приоткрытой двери стоит Милана и смотрит на меня. В глазах страх, отчаяние и жалость. Неужели я так хреново выгляжу, что она так смотрит? Ну и вот что не так, если на глазах ещё и слёзы появились?

Ложусь обратно на подушку и стараюсь не выдавать, что мне сейчас больно, но всё же тихий стон выскальзывает, и это становится толчком для Миланы. Она резко открывает дверь и вмиг уже стоит рядом с кроватью.

Красивая моя.

Светлое платье по колено, сверху джинсовая безрукавка, волосы распущенные и ни грамма косметики за заплаканном лице. Руки прикасаются к краю кровати, и я отмечаю то, что раньше не видел.

-Татушки? -спрашиваю её, и она переводит глаза на правую руку, где набита стая летящих птиц.

-Мне нравится, -говорю ей, а она молчит.

И эта тишина продолжается даже спустя несколько минут. Сердце болезненно щемит при мысли, что Милана действительно сейчас скажет, что мы не сможем быть вместе.

-Скажи уже что-нибудь! -прошу её, не выдерживая эту гнетущую тишину.

-Я прямо сейчас хочу тебя прикончить, -говорит тихо, смотря на свою руку.