Грохот ледника - Ольга Акофина

с матерью я улажу вопрос, ты только не провожай меня, чтоб она не видела, и не звони на домашний телефон».

Но когда её не было рядом, ему казалось, что он не живёт. Без неё он не хотел есть, не мог спать, ему было скучно и плохо. Пора жениться на ней, Глеб.

– Мужики, ну вы даёте, – присвистнул Макс. – Вы же были среди нас самые крутые, эти вечеринки, где бабы сами из трусов при виде вас выпрыгивали. Вы чего свихнулись, жениться в двадцать лет? Сначала Владька, а теперь Глебыч, быстро вас к рукам прибрали. Не ожидал… Тоже что ли на своей вобле жениться?

На зимних каникулах, Глеб отвёз Эллу в Париж. Там он сделал ей предложение стать его навсегда. И она согласилась, летом – свадьба. Он хотел зарегистрировать брак и забрать её к себе прямо возвращению, но малышка так хотела свадьбу летом…

Глава 13. Пропасть

Глеб вздрогнул. Память играла с ним злые шутки. Он практически не помнил, что происходило в то время, когда он и Элла были безумно счастливы. Но он вплоть до мелочей вспомнил ТЕ дни… самые страшные, самые чёрные дни в его жизни.

Как будто он парил на небесах, и вдруг кто-то вцепился ему в крылья, и он рухнул на холодные каменные скалы. Неужели он залетел так высоко, что так жестоко сорвался вниз? Прямо в пропасть, обратно туда, откуда он выполз с надеждой на новую жизнь…

Тем февральским вечером, Глеб и Элла сидели в кофейне. Было самое начало месяца, а оттепель была как весной. В этот день была ужасная слякоть, с неба сыпал мелкий снег с дождем, ветер дул в лицо, куда бы ты не шёл, и люди, сгорбившись, бежали наперегонки домой. Отвратительная мокрая, сырая зима с тяжелым влажным воздухом, который возможен только в сером гранитном Петербурге.

У Глеба страшно разболелась голова, виски пульсировали, на мозг давила ненавязчивая музыка и раздражал даже запах любимого кофе. Ещё и Элла была взвинчена, два последних дня она провела у него, сильно повздорив с матерью. Она объявила той, что выходит за Глеба замуж, и мать вспылила. Сначала кричала, угрожала, потом молила и плакала не делать этого, иначе она наложит на себя руки. Элла убежала из дома, но она любила маму и переживала за неё, кроме единственной дочери у той никого не было. И вот всё обдумав, купив маме цветы и торт, она решила сегодня приехать домой и поговорить с ней, как взрослая женщина. Объяснить той свои чувства, рассказать, как счастлива со своим мужчиной, и предложить всем им жить в мире.

– А если не получится? – спросил Глеб.

Элла вздохнула.

– Что ж, тогда я соберу вещи и приду к тебе навсегда. Без тебя я жить не могу, и возможно, мама, увидев, как мы счастливы, простит.

Глеб довёз её дома, он всегда останавливал машину с той стороны, куда не выходят окна квартиры Эллы, ладно сегодня всё прояснится в ту или другую сторону, так что этот тайный подвоз – последний.

– Да что же это такое? – сжав виски произнёс Глеб, боль в висках всё нарастала. – Я понимаю, когда голова болит с похмелья, тогда я согласен, но ведь я не пил ничего.

Правда, эта боль совсем не походила на боль после выпитого. Голову будто стиснул обруч, да и сердце почему-то билось чаще, чем нужно.

– В аптечке таблетки лежат от спазма и боли, как придёшь, сразу прими две.

– Малышка, может к чёрту всё? Завтра поговоришь с мамой, поехали ко мне?

– Нет, я уже настроилась, прокрутила разговор, да и торт с цветами ждать не будет.

Глеб уткнулся ей лбом в щёку.

– Как я проживу эту ночь без тебя?

– Примешь лекарство и заснёшь, всё будет хорошо.

Они долго прощались в машине, наконец, Элла сказала, что ей пора.

– Можно я провожу тебя? Мама всё равно про нас знает.

Ему мучительно не хотелось с ней расставаться.

– Давай всё будет как обычно, а с завтрашнего дня начнётся новая жизнь. Я так люблю тебя…

Элла, поцеловав его, вышла из машины. Глеб смотрел на удаляющуюся тонкую фигурку в чёрном пальто, голову прострелила боль, сердце ухнуло куда-то вниз, он вдруг понял, что не должен её отпускать. Он выскочил из машины, не заглушив мотор, оставив дверцу открытой, и побежал за ней.

– Да что с тобой? – обернулась она.

– Я не знаю. Не уходи, мне совсем плохо. Или пойдем вместе, я тоже поговорю с твоей мамой, официально попрошу твоей руки.

Элла поставила торт и положила цветы на стоящую рядом скамейку, закинула руки к нему на плечи и встрепав ему волосы, улыбнулась.

– Обязательно попросишь, но сначала дай мне поговорить с ней с глазу на глаз. Не переживай, при любом раскладе мы будем с тобой вместе. Я очень тебя люблю, я позвоню тебе сегодня чуть позже.

Глеб кивнул и, как больной, поплёлся к машине. Элла помахала ему рукой, взяла подарки для мамы и пошла к своему подъезду. Еще не затих шум колёс и двигателя машины Глеба, как от стены отделились четыре тени.

– Вот она, – послышался голос Иры.

Глеб медленно, словно во сне, вошёл к себе в квартиру. Боль накатила новой волной, мозг резали тысячи раскалённых ножей. Глеб дополз до аптечки и выпил таблетки, про которые говорила Элла. Над городом повисла мрачная тяжёлая туча, в окна застучал мелкий колючий снежный дождь. Что-то было не так, совсем, совсем не так. Глеб проверил телефон, малышка так и не отписалась, что пришла домой, возможно, на неё с порога накинулась мать, и она забыла. Глеб отправил ей сообщение, тишина. Нет, он не успокоится, пока не услышит её голос, хотя бы одно слово «перезвоню». Глеб набрал номер, нет, ответа, еще раз, только гудки и голос робота «абонент не отвечает». Тогда запрещённый приём: звонок на домашний телефон, она не разрешала ему делать это, но сама виновата, раз не слышит мобильный. На другом конце провода взяла трубку не она, а её мать. Глеб поздоровался и попросил Эллу к телефону.

– Кто это? Эллы нет и, видимо, она сегодня не придёт.

Глеб опешил, что всё это значит, не хочет звать дочку к телефону? Что там у них происходит?

– Слушайте,