Перевозчица - Наталья Бульба

– На Хараб? – заинтересовался он.

Вторая планета одноименной системы не выглядела гостеприимной. Когда ее открыли, она не была обитаема разумными. Впрочем, такой и осталась. Но космопорт там был и корабли залетали, Хараб привлекал археологов и туристов.

Пески скрывали под собой доказательства того, что когда-то этот мир был населен странными, не похожими ни на одну из ныне живущих рас существами, а горячий воздух ткал картинки далекого прошлого. Зрелище невообразимое, увидишь, уже никогда не забудешь. Мне довелось увидеть, но не стандарт назад, а в самом начале карьеры перевозчицы.

Сейчас я не зря упомянула о Харабе. Настоящая Иранес Ханеш действительно там была и именно в это время.

– Вы там были? – Мы уже вышли из гостиницы и теперь направлялись к скоростной подземке. И Торханос, и Каринди считались историческими районами, кары туда не летали.

– Нет, – Игорь качнул головой. Очень убедительно. – Но наслышан.

– Интересуетесь далеким прошлым?

Таласки подал мне руку, я ступила на движущуюся дорожку, достаточно широкую, чтобы он тут же встал рядом.

– Скорее, настоящим.

Я чуть приподняла бровь, то ли иронизируя, то ли удивляясь, но уточняющего вопроса не задала, сделала вид, что меня заинтересовало оформление станции подземки. С точки зрения моей легенды все выглядело правдоподобно – изображения были псевдоэтническими, подражанием старханитам. Они были выполнены весьма точно, мне пришлось хотя бы поверхностно разобраться с этим вопросом, чтобы случайно не попасть впросак.

Тонкие, казалось бы, беспорядочные линии: чем больше вглядываешься, тем меньше понимаешь, но стоит просто заскользить по рисункам легким взглядом, как глаз начинал ловить картины прошлого. Не статичные – в движении.

Сильные, крепкие тела, большинство обнажено либо слегка прикрыто тканью, через которую ясно проступают контуры. Много танцев, удивительно гармоничных, завораживающих, много сцен плотской любви, не вызывающих ни малейшего отвращения.

Это была еще одна странность стархов. История в их восприятии существовала без ретуши. То, что являлось невозможным для внешнего проявления ныне живущих, без малейшего отторжения принималось для уже ушедших.

– Предлагаю взять капсулу, – придержал меня Игорь, когда мы вошли в зал. – Мне кажется, вы излишне напряжены.

Я дерзко вздернула нос, но он успел рассмеяться раньше, чем я – высказаться.

– Не сердитесь, Иранес. Я когда впервые оказался на Таркане, тоже не сразу привык к ее контрастам.

Легкой улыбкой я дала ему понять, что он прощен и позволила увести себя не в общий зал, а на отдельную стоянку.

Капсулы были шестиместными. Таласки, продолжая проявлять галантность, помог мне устроиться удобнее – в длинном, до пят, платье сделать это было сложнее, чем в привычных брюках. Нельзя сказать, что последние категорически запрещались, просто наверх надевались либо рубашки, закрывающие бедра, либо туники. Меня это не устраивало, я предпочла кое-что прихватить с собой, спрятав под юбкой. Ничего запрещенного или выглядевшего таким, но я не привыкла оставаться совсем уж безоружной.

– Святилище Сайто? – уточнил Игорь у меня, набирая на пульте конечную точку маршрута.

Я задумалась на мгновение, мне нужно было к башне верности – именно там располагался дом девушки, которую мы собирались выкрасть, потом решительно кивнула. То, что в нужное место я попаду в первый же день, было удачей. Я рассчитывала добраться туда только завтра.

Спустя минут двадцать – достаточно быстро, если учесть, что святилище находилось почти в двухстах километрах от места, где располагалась гостиница, мы поднялись на поверхность.

Воздух здесь был жарче. Вокруг Сайто сохранили песчаный оазис – охладительные установки не работали, да и зеленых насаждений здесь тоже не было, так что и на тень рассчитывать не приходилось.

Игорь, словно только сейчас вспомнил, с беспокойством посмотрел на меня. Я тут же улыбнулась многозначительно и… сжала небольшую пуговку на лифе. Та сразу же потемнела, включился режим адаптации.

– Я подготовилась к прогулке, – заметила я, ожидая подобных действий.

Пришел его черед улыбаться.

– У меня эта функция автоматическая.

А то я этого не знала!

В Сайто мы оказались единственными посетителями, что было неудивительно. Наиболее красив этот комплекс на рассвете, большинство туристов-мужчин предпочитает появляться здесь именно в это время. Для женщин оставались только голографические слепки с эффектом присутствия в музеях. Рассвет в этом районе Таркана наступал около пяти.

Набродившись между расположенных в кажущемся беспорядке стел: прямых, устремленных к небу, витых, полудуг, мы заглянули в небольшую забегаловку, пристроившуюся прямо под песчаной насыпью. Уютно, тихо, самобытно. Хотелось просто помолчать, впитывая в себя иллюзорную заброшенность этого места, легкую грусть, которой было пропитано все вокруг.

Будь я одна, так бы и сделала, позволив чувствам хоть ненадолго, но взять власть над разумом. Но Игорь, стоило ему заметить тень меланхолии, тут же начал развлекать меня рассказами из своего боевого прошлого. Я догадывалась, что не все из этого было выдумкой, но смеялась. Даже тогда, когда ненароком в его повествовании встречались знакомые имена.

У нас с ним было схожее прошлое, но он этого не знал.

По парку Калинри мы просто пробежались. Чтобы внимательно рассмотреть все его достопримечательности, не хватило бы и пары десятков дней. Что уж говорить про те два несчастных часа, которые мы ему выделили.

Я боялась ошибиться, но меня не отпускало ощущение, что к башне верности ему нужно не меньше, чем мне.

Единственное место, у которого мы больше десяти минут простояли в полном молчании, было знаменитое древо Харум.

Насколько я помнила, ему было более восьмисот лет, и оно осталось единственным из нескольких десятков подобных, которым повезло меньше. Результат страшного эксперимента, проведенного безумцем с извращенным складом ума.

От одного ствола, как будто разделенного на дольки, расходились в стороны ветви семи разных деревьев. Хвойные, лиственные, вечнозеленые и теряющие свое одеяние… Смотрелось это… жутким напоминанием.

Но не для всех. В то время как мы с Игорем кривились, видя за триумфом разума его тягу к безрассудству, большинство из глазевших восторгались этим уродцем.

Ни он, ни я не активировали функцию съемки на своих коммах, чтобы запечатлеть себя рядом с чудовищем.

По дороге к башне почти не разговаривали, все еще оставались под впечатлением. Но чем ближе становился район Шариван, где находилось тридцатиметровое каменное сооружение, в котором когда-то заточила себя верная девушка, дожидаясь своего жениха, тем чаще появлялись на наших лицах улыбки. Не знаю, чему радовался он, я же очень хорошо помнила план. Дом торговца прятался в густом парке напротив частично разрушенного входа.