Аллоды. Все корабли Астрала - Роман Афанасьев

Когда его ухватили за плечо, он сразу и не почувствовал этого – все тело и так болело, как единый клубок боли. Но потом его схватила вторая маленькая рука, потом третья… И Гордей вдруг понял, что десяток крохотных лап оттаскивают его от железной печи, внутри которой горел ровный свет целых кристаллов.

Подслеповато щурясь, он оглянулся, возвращаясь в реальный мир, и невольно отшатнулся – вокруг него плескалось настоящее мохнатое море из гибберлингов. Их тут было десятка три, и все они вопили, пытаясь дотронуться до дылды, стоявшего на коленях.

– Я только хотел помочь, – пробормотал Гордей, опуская ноющие руки. – Надо чинить…

Пушистые волны вдруг расступились, и прямо на охотника вывалился Эрик – взъерошенный, оскалившийся, со стоящей дыбом шерстью.

– Дылда! – радостно завопил он и бросился к Гордею, пытаясь обнять его за плечи. – Дылда всех спас!

Гордей устало выдохнул. В многоголосом хоре гибберлингов не слышалось злости и ярости – нет, скорее радость, восторг и удивление. Охотник осторожно обнял здоровой рукой Эрика, пытавшегося обхватить своего большого друга.

– Гордей, – взревел Эрик, вскидывая руки. – Гордей Ветров!

Ему ответил дружных хор гибберлингов, повторявших имя охотника. Десятки лап одновременно потянулись к Гордею, ухватились за него, приподняли – и через миг изумленный охотник поплыл на спине через мохнатое море гибберлингов. В голове у него шумело, мысли путались. Мелкие руки толкали его в спину, поддерживая над полом, а сам Гордей, глядя в потолок, думал о том, что он успел. Теперь знал точно – успел. Он справился. Он победил.

И только осознав это, почувствовав победу по-настоящему, он улыбнулся и позволил себе потерять сознание.

Очнулся Гордей только на следующий день и первым делом узрел мохнатую улыбающуюся физиономию Тона – лекаря, осматривавшего его в прошлый раз. Не успел молодой охотник и слова сказать, как гибберлинг влил в него огромную чашку невероятно вонючего зелья. Отфыркавшись, Гордей приподнялся на локте и обвел взглядом комнату. Это оказалась та самая каютка, больше похожая на чулан для метелок, выделенная им с эльфом. Сам Винсент обнаружился в углу – прислонившись к стене, он разместил на коленях драный кусок пергамента, явно видавший лучшие годы, и теперь увлеченно скреб его черной палочкой.

– Винс, – хрипло позвал Гордей. – Все целы?

Эльф поднял на соседа по комнате пустой взгляд, но потом, весьма неохотно, вернулся в реальный мир из своих грез.

– Все хорошо, Гордей, – тихо сказал он. – Трое техников скончались, но жертв было бы гораздо больше, если бы ты не вмешался.

Воспользовавшись моментом, Тон мгновенно сунул в открытый для ответа рот Гордея склизкую пакость, напоминавшую кусок заплесневелого сыра. Охотник инстинктивно его проглотил и закашлялся – горло словно огнем обожгло. Он с благодарностью принял от лекаря чашку, чтобы запить лекарство, и чуть не подавился – это оказалась та самая дрянь, которой его уже успели попотчевать.

– Хватит! – взревел Гордей, отплевываясь. – Ну, хватит уже!

Тон, растянувший пасть в улыбке до ушей, ласково похлопал пациента по плечу, но тот уже обернулся к соседу, собравшемуся погрузиться обратно в мир своих грез.

– Винсент, – позвал Гордей. – Что произошло?

Эльф снова поднял взгляд от пергамента, и на этот раз его лицо выражало легкое раздражение, словно его оторвали от очень важного дела.

– Все хорошо, – бросил он. – Перегрев реактора корабля грозил полной остановкой. Демон подбирался все ближе, скорость падала, орудия молчали. Но ты запустил эту штуковину, и дело пошло на лад. Залпами пушек гибберлинги притормозили демона, а Сиг проскользнул мимо него, как и намеревался. Мы удрали и потому все целы.

– Слава небесам, – выдохнул Гордей и обернулся к Тону, чтобы поблагодарить его.

Как оказалось, маленький лекарь успел бесшумно выскочить из комнаты, оставив за собой лишь приоткрытую дверь и удушливое облако мерзких лекарственных запахов.

– И что теперь? – бросил охотник, обращаясь к эльфу.

– Теперь все хорошо, – раздраженно отозвался тот. – Мы летим на совет и через сутки доберемся до места встречи. А поскольку для гибберлингов ты теперь герой, то, думаю, ты довольно весело проведешь оставшееся время путешествия.

– А ты? – удивился Гордей.

– И я весело проведу время, – с тоской произнес эльф. – Если один маленький настырный человечек перестанет отвлекать меня от самой важной работы в моей жизни.

– Какой? – машинально спросил охотник и прикрыл ладонью рот.

– Баллада, – обреченно отозвался Винсент, укоризненно поглядывая на соседа. – Я пишу самую прекрасную и замечательную балладу в своей жизни. Она будет прославлять отвагу народа, малого ростом, но великого сердцем. И дружбу она будет прославлять, и взаимовыручку, и все что угодно, только не мешай мне, ради неба, хотя бы пару минут.

Гордей собрался извиниться, но в этот момент дверь распахнулась и в каюту ввалилась целая толпа шумных гибберлингов. Вел их за собой Эрик – взлохмаченный, улыбающийся и весьма довольный на вид.

– Гордей! – воскликнул он, хватая лапами руку охотника. – Наш храбрый друг!

Храбрый друг проглотил вопль боли – его пальцы хоть и были замотаны тряпками, пропитанными какой-то медицинской дрянью, но все еще не потеряли чувствительности.

– Мы все тебе благодарны, каниец, – подал голос соседний гибберлинг, в котором Гордей опознал одного из семейки капитана корабля. – Ты желанный гость в этом доме, и так будет впредь, пока жив хоть один из семейки Быстрых.

– Спасибо, – пробормотал Гордей. – Но я не сделал ничего такого…

– Еще как сделал! – вперед протолкался гибберлинг, на лице которого красовалась проплешина, как от ожога. – Разобрался! Быстро действовал, быстро починил!

Гордей узнал в нем того ремонтника, с которым они вместе чинили ту проклятую печку. Охотник улыбнулся, протянул ему руку, и гибберлинг восторженно схватился за нее – за локоть, чтобы не потревожить ожоги.

– Если все канийцы похожи на тебя, мы отлично поладим, – подал голос гибберлинг из Быстрых.

– Вы больше похожи на нас, чем эльфы, – поддержал его Эрик.

– Эй, – подал голос Винсент, – а чем эльфы-то плохи?

– Вы слишком много думаете, – тут же отозвался Эрик.

– Разве это плохо – много думать? – озадаченно переспросил Винсент.

– Иногда плохо, – ответил Быстрых. – Например, когда надо броситься в бой, прикрывая своих. Тогда не надо думать о себе.

– Ну, знаете, – обиженно буркнул Винсент, – вот уж не ожидал от вас.

Эрик коротко засмеялся, повернулся к эльфу и махнул рукой.

– Не обижайся, – сказал он. – Быстрых хотел сказать… Сейчас, погоди, подберу слова. Вот! Он хотел сказать, что люди более импульсивны и подвержены порывам чувств. Гибберлинги тоже такие. Вот и все.