Аллоды. Все корабли Астрала - Роман Афанасьев

– О, срань драконья, – прошептал Гордей, чувствуя, как у него волосы встают дыбом.

Разумеется, гибберлинг был прав. Эта странная печь, стоявшая посреди зала, явно имела отношение к движению корабля. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы это понять. Как и то, что она повреждена. А отсюда следует вывод – корабль стоит, а демон все ближе…

Спохватившись, Гордей не размышляя бросился к железной печке. Оббежав ее по кругу, он заглянул в распахнутую дверцу и тут же шарахнулся в сторону – из нее веяло таким же жаром, как из настоящей печи.

Цедя сквозь зубы ругательства, охотник скинул новую курку, набросил ее на горячую дверцу, отодвинул в сторону и осторожно заглянул в недра устройства. Разноцветные кристаллы, воткнутые в стены печи, горели тусклым светом, но далеко не все. Некоторые из них были темными, другие – разбиты. Поврежденных было не так уж много, но Гордей понятия не имел, что с ними делать. Конечно, он любил мастерить на досуге ловушки и силки, а то и сложные механические капканы. А та пара ходящих игрушек, что он сделал для дочки кузнеца, подняла его авторитет среди деревенской молодежи на недосягаемую высоту. Но там все было просто – рычажок, колесико, веревочка, а тут…

Корабль снова дрогнул, и весьма ощутимо – так, что Гордей чуть не влетел головой в раскрытую дверцу. Он успел шарахнуться в сторону, упал на колени и вскрикнул от боли, когда в ладонь впилась какая-то дрянь, лежащая на полу. Опустив взгляд, Гордей увидел не замеченный раньше ящик – узкий и длинный. Он лежал на боку, рядом с каменным основанием устройства, а из него ручьем тек поток разноцветных кристаллов всевозможных форм и расцветок. Кто-то из гибберлингов, видимо, подтащил сюда ящик, стал в нем копаться, но первый удар демона опрокинул и ящик, и…

Гордей медленно поднял голову, заглянул в недра устройства, а потом так же медленно опустил взгляд на рассыпавшиеся кристаллы. В следующую секунду охотник выхватил из голенища маленький острый нож, в пару взмахов располосовал новую куртку, выдрал из нее куски и обернул ими руки на манер зимних рукавиц. После подтащил ящик к распахнутой дверце, снова заглянул в недра устройства, а потом в ящик.

Первый разбитый кристалл – длинная ребристая палочка красного цвета – была совсем рядом с дверцей. Гордей сунул руку в ящик и выудил из него целый кристалл – по виду точно такой же, как поврежденный. Затаив дыхание, охотник сунул руку в печь и попытался ухватиться за сломанную красную палочку. Руку обожгло, но не сильно – чем бы ни была эта печь на самом деле, она явно остывала. Пальцы охотника сквозь ткань нащупали поврежденный кристалл. Держать его было неудобно, но Гордею удалось ухватиться за уцелевший остаток. Он потянул его на себя, но разбитая штуковина не поддалась, лишь чуть покачнулась. Гордей потащил сильнее, раскачивая кристалл из стороны в сторону. Тот скрипел и упирался, не желая вылезать из своего гнезда. Тогда охотник дернул сильнее – и чуть не повалился на спину, когда сломанная штуковина легко покинула свое гнездо и выскочила в руку Гордея.

Отшвырнув ее в сторону, охотник другой рукой сунул целый кристалл в котел, на место поврежденного. Тот с большим трудом поместился в гнездо, хотя по виду был точно таким же, как и разбитый. Гордей нажал посильней, и кристалл вдруг с легким щелчком встал на место – и зажегся тусклым красным светом. Медленно выдохнув, Гордей смахнул со лба пот и схватился за следующий – синий.

Он работал быстро, как проклятый раб на рудниках. Охотник понимал, что времени у него совсем нет: корабль вздрагивал все чаще и все сильней, словно волны астрала все чаще били в его борта. Руки Гордея так и мелькали. Он вытаскивал битые кристаллы, разыскивал в ящике похожие и пытался пристроить их на место сломанных. Красные, желтые, синие, зеленые… Цветные пятна так и мелькали перед глазами Гордея. Некоторые кристаллы не подходили по размеру. Другие по форме. Не все с первого раза помещались в гнездо. Некоторые из разбитых приходилось выковыривать ножом – те, что обломились слишком близко к краю. Гордей выл и бранился в голос, бесясь от любой задержки. Но были и добрые вести – некоторые погасшие кристаллы загорались от его прикосновений, стоило их только чуть пошевелить. И таких было много.

Пара минут работы в таком темпе растянулись для Гордея на годы. Он уже не смахивал пот, что стекал на глаза, не обращал внимания на ожоги и порезы – он вытаскивал и ставил кристаллы как сумасшедший. И через пару минут был вознагражден.

Стоило ему сменить последний из красных кристаллов, как все они дружно мигнули и зажглись поярче. В тот же миг за спиной Гордея раздался низкий гул, и охотник резко обернулся, хватаясь за маленький ножик, лежавший на полу. Опасности не было – гул издавал странный столб, стоявший в дальнем углу. Он был темным, и Гордей поначалу не обратил на него внимания. Но сейчас столб тихо гудел и светился всеми оттенками красного – от розового до багрянца. Кажется, дело пошло на лад.

Усмехнувшись, Гордей потянулся обратно к печи и тут же обернулся, когда из-за плеча раздался тихий возглас. От резкого движения охотник чуть не сел на зад, но чудом удержался, когда увидел, что опасности нет. У него за спиной, оказывается, стоял гибберлинг. Тот самый, что недавно лежал в проеме двери. Судя по всему, малыш успел прийти в себя и теперь широко раскрытыми глазами смотрел на дылду, посмевшего сунуть свой нос в тайны гибберлингов.

– Я чиню, – смущенно пробормотал Гордей. – Тут это… поломалось все…

Гибберлинг коротко рыкнул, заглянул в распахнутую дверцу, быстро окинул взглядом поврежденные кристаллы и перевел взгляд на охотника.

– Чини так же, – сказал он, хлопнув лапой по плечу сидящего Гордея. – Но быстрее.

И тут же, без паузы, засеменил на коротеньких ножках в дальний угол комнаты. Его пошатывало на ходу, но, несмотря на это, гибберлинг умудрился подхватить с пола железную полосу с выемками, напомнившую Гордею кузнечный шаблон. На ходу гибберлинг обернулся и, увидев, что человек смотрит ему вслед, оскалился.

– Чини, – резко пролаял он. – Быстро!

Гордей отвернулся и сунул руки в ящик, нашаривая очередной кристалл. Он весь отдался работе, отключившись от внешнего мира. Не обращая внимания на содрогающийся пол, на пот, боль в сведенных пальцах, он менял кристаллы так быстро, как только мог – не оглядываясь и ни на секунду не отрываясь от работы. Синие. Есть. Зеленые. Есть. Желтые, много разбитых желтых…

Краем уха он слышал, как где-то в глубине зала возится уцелевший гибберлинг. Он чем-то гремел, что-то со скрипом крутил, зло пыхтел и ругался – в общем, тоже зря времени не терял. Гордей старался не обращать на него внимания, хотя ему очень хотелось посмотреть, что именно делает этот парень, что он чинит и как.

Гордей не знал, сколько прошло времени – казалось, целый день. А может, и месяц. Знал только, что желтых звездочек еще нужно сменить целый десяток, а пальцы свело судорогой, и он никак не может уцепиться за битые края. Тряпки на руках давно набухли от крови, сочившейся из порезов на пальцах – что на правой, что на левой руке. Плечи прострелило, шею переклинило, слезы из глаз, разъеденных дымом, текли ручьем, мешая смотреть. Но Гордей упрямо брал все новые и новые детали из заметно опустевшего ящика и продолжал нырять в остывшие недра печи, забираясь в нее уже с головой.