Последний - Катя Дорохова

— Ее зовут Крип, и она улетела, — после длительного молчания выдавила наконец Виктория.

Ответ не удовлетворил, заставив покачать головой. Остальные вампиры отводили взгляд, словно в том, что их создательница ушла, была только их вина. Подождал некоторое время, ожидая, что Виктория продолжит, но женщина молчала.

— Куда, и почему вы спали? — голос начал выдавать. От вида растерявшихся высших внутри все вскипело, и наружу полился яд презрения.

— Она приказала, — продолжила едва слышно Виктория. От нее несло растерянностью и напряжением. Остальные подпитывали мое недовольство богатой палитрой эмоций

Это было интересно. Усыпить птенцов и улететь — это обречь их на гибель, ведь не факт, что получится вернуться.

— Сколько вы спали? — тихо, едва сдерживая рвущуюся наружу злость, уточнил, желая развеять свои подозрения, но осознавая, что этого не будет.

Тяжело вздохнув и отодвинув бокал, будто вино внутри внезапно скисло, Виктория ответила:

— Триста сорок семь лет.

Она, наконец, подняла на меня взгляд, опалив тоской, притаившейся там. А мне стало понятно, почему о гнезде я ничего не слышал. Когда я пришел в эти земли, их госпожа уже отсюда убралась.

— За что она с вами так? — тихо, с ненавистью и жалостью, спросил у всех разом.

— Ты не понимаешь! Она хотела нас обезопасить! — загалдели вампиры, зло глядя на меня. Все, кроме Виктории и Мароша. Они понимали или знали что-то, чего не знали остальные.

— Обезопасить? Убив?

Голос сорвался на шипение. Не знаю, что злило сильнее, поведение Крип или высших, но бешенство заполняло душу, рискуя вырваться на свободу неконтролируемой вспышкой.

— Ты, ты не знаешь ее! Молчи, чужак! — зло процедила Каролин и, вскочив, умчалась прочь. Опрокинутый стул прикрыл звуком падения удар двери. За вампиршей, так же бросив на меня полный презрения взгляд, отправились Сток и Артуан.

— Извини их, они младшие из нас. Им тяжело слушать хулу в адрес госпожи, — со вздохом попросил Марош, но в глаза не смотрел, словно ощущал себя виноватым.

Узнать бы перед кем. Перед Крип, или передо мной.

— Я не хотел оговорить вашу госпожу. Но… — попытался оправдать вспышку гнева, но Виктория не позволила.

Прервала мягко попросив:

— Не надо, все хорошо. Тебе пора отдохнуть.

Проигнорировать прямой посыл не смог. Встал и, поклонившись, отправился к себе. Бешенство, так и не найдя выхода, грызло душу. В комнате ждала полная бочка горячей воды и услужливая сотворенная. С ее помощью удалось избавиться от лишних мыслей, отложив вопросы и сомнения на будущее.

Глава 11

На общем завтраке все вели себя как ни в чем не бывало. Даже Каролин мило мне улыбалась, развлекая беседой. Я же, в свою очередь, старательно обходил больную тему.

После завтрака Виктория не позволила удалиться, подхватила под руку и провела все в ту же лиловую гостиную, где нас уже ждали. Марош последовал за нами.

— Здравствуй, вампир, — широко улыбнулся, желтея зубами, печально знакомый гоблин. Его было почти не видно из глубокого кресла. Если бы не цвет кожи, а также спокойный голос, наверняка остался бы незамеченным.

— Здравствуй, Сухотор? — ухмыльнулся, остановившись у входа. На всякий случай, больно уж неприятными были вспыхнувшие воспоминания.

Высшие, словно не заметив моей заминки, прошли мимо и опустились в кресла.

— Вижу, тебя мучают воспоминания? — словно прочитав мысли, участливо проговорил гоблин, ехидно ухмыляясь — могу посоветовать хороший травяной сбор, успокаивает нервы.

Покосившись на отстраненно разглядывающих рисунок стен вампиров, все же взял себя в руки и прошел к креслу. Сел все равно с некоторым напряжением, будто боялся, что Сухотор опять провернут фокус с неизвестным порошком.

— Нет уж, хватит с меня твоих сборов, гоблин, — отказался с нарастающим недовольством.

Шутник, черт побери!

— Извини Найт, это не его работа, — прошептала Виктория, боясь взглянуть мне в лицо. — Это разработка госпожи. Мы должны были показать людям, что сможем бороться с любой проблемой. Очень больно было? — все же подняла она полные печали глаза на меня.

— Я привык к боли, — ответил, но, вспомнив, что пришлось пережить, не сдержался, — к своей боли, но человек очень хотел знать, что это было.

— Извини, — сдавленно прошептала Виктория, глядя на меня круглыми глазами и прижав руку к губам. Марош тихо выругался.

Искренняя жалость и раскаяние вампиров сыграли плохую шутку, возраждая пережитые эмоции. Медленно выдохнул, возвращая самообладание.

— И все же, что это было и зачем оно понадобилось вашей госпоже, — недоуменно спросил, переводя болезненную тему.

— Ягоды волчьей погибели. Госпожа вываривала их, а потом забыла, и отвар высох. Когда одна наша сотворенная попыталась отмыть посуду, очень сильно пострадала, я запомнила, — пожав плечом, коротко пояснила Виктория.

Брови удивленно поползли вверх. Волчья погибель не зря так называлась. Растение ядовито для всех известных мне существ, кроме, пожалуй, гусеницы серого мотылька, способной сожрать практически все. Зачем кому-то могло прийти в голову варить эти ягоды ума не приложу.

— Зачем? — не придя к однозначному выводу, спросил тех, кто мог дать хоть часть ответа, но вампиры дружно пожали плечами.

— Может, вернемся к делу? — напомнил о себе гоблин.

— Да, Сухотор, извини. Ты не мог бы оглядеть ошейник, — Виктория указала рукой на проблему и уже мне прояснила, — как я говорила, Сухотор, лучший шаман своего народа и может очень многое, в том числе открывать закрытое.

Встрепенувшись, с надеждой уставился на коротышку. Тот, словно и правда умел читать мысли, хмыкнул и, встав, подобрался поближе, согнувшись к самому ошейнику.

Если гоблин сумеет его открыть…

Одернув себя, запретил даже думать о таком исходе. Слишком болезненным будет разочарование, если не получится. Чтобы не мешать коротышке, заговорил с вампирами, стараясь не обращать внимания на сопение возле уха.

— Виктория, расскажи о своей госпоже, пожалуйста.

— Да нечего рассказывать, — поморщилась вампирша, но продолжила, — госпожа очень строгая была. Верила в свою исключительность. Мы, высшие, были для нее не более чем слугами, а сотворенных она вообще не переносила и когда… когда