Каменная княжна - Тальяна Орлова

Да и утром собирались на учебу в приподнятом настроении – отныне нам играть по другим правилам, но в этой игре для самих нас все понятно. Майер даже галантно подал мне руку, когда спускались с лестницы. И потом произнес:

– Айса, я сегодня ночью к тебе все-таки попытался принюхаться. И от тебя тянет драконом… знакомый какой-то запах. Я должен о чем-то знать?

– Нет, дорогой, – я улыбнулась ему таинственно. – Изменять любимому жениху я не собираюсь. А если и соберусь – ты первым об этом узнаешь!

– О нет, от этого знания меня лучше избавь, – он легкомысленно отмахнулся и тут же забыл о странности.

* * *

Решение Майера имело колоссальный эффект – жизнь сразу стала проще! Я смогла уделить всю энергию учебе. Элвин пришел еще на одно занятие «Проклятых заклинаний», промолчал весь урок, завалил элементарную задачу госпожи Аркки, чем ее несказанно порадовал, и больше там не появлялся. Видимо, и сам решил не тратить свое время на столь никчемное дело. Я же демонстрировала все большие и большие успехи, пока результативно скрывая свое новое превосходство в виде капли драконьей силы.

И присоединяться ко встречам у Элвина вечерами стало легче. Теперь уже воздух не давил невысказанными фразами и недопонятыми словами. Я по-прежнему ему проигрывала, а он ругался, если я сливала партию слишком быстро глупым ходом, или хвалил за удачную тактику. Все, о чем он со мной говорил, – только мац-хе. Он даже ни разу не посмотрел на меня прямо с того вечера – или я не замечала. Я бы отдала полжизни, чтобы узнать, какие мысли вертелись в его голове… Хотя зачем же? Мне вовсе не интересно знать, о чем Эл думает! Кажется, он все-таки споткнулся о судьбу, и теперь, как истинный дракон, пытается думать дальше, чтобы найти душевную гармонию в каком-нибудь другом месте. Как все здорово сложилось – и ничего, что для этого Майеру пришлось пойти на крайнюю форму самопожертвования.

Но врать до конца самой себе пока не получалось. Я внутри болела от охлаждения отношения Элвина и силой себя подгоняла к тому же равнодушию. Но изредка, особенно перед самым рассветом, иногда замирала в странном ощущении – не хотела открывать глаза, оставаясь в полудреме, в которой несложно представить, что я сжимаю руку вовсе не спящего Майера. Кому какая разница, если мне это почти снится? Кому в мире сделается хуже, если я просто удержу Элвина несколько секунд рядом с собой? Казалось, что я так поступаю довольно редко, но однажды в этой самой сказочной полудреме расслышала шепот:

– Мне больно, Айса. Нет, я, конечно, могу и потерпеть – лишь бы ты могла вытерпеть то, что тебя мучает.

– Извини, приснилось что-то, – буркнула я и отвернулась на другой бок.

Пройдет. Конечно же, иссякнет и истлеет, потом даже смешно будет вспоминать. Но и себе потакать нельзя, иначе иссякать будет дольше, чем мое бедное сознание может себе позволить. Через несколько минут вставать и шагать на лекции – у меня совсем немного времени, чтобы натянуть на губы улыбку и проносить ее целый день, не обращая внимания на иголки в горле.

* * *

Через пару недель погода начала быстро теплеть. Весна взрезала сознание неожиданной зеленью и птичьим клекотом, от нее слезились глаза и глохли уши. Недавно казалось, что со сменой сезонов сразу все сделается иным и не таким важным. Похоже, придется подождать лета – оно точно должно помочь.

Зато теперь я часто гуляла в одиночестве и нередко делала домашние задания на одной из садовых скамеек. В одну из таких прогулок меня обнаружил Аштар – и разговор с ним меня воодушевил.

– Я до сих пор ее люблю, Айса, – признался он безо всяких предисловий. – Это не игра на публику и не попытка вас всех успокоить. Я люблю Мариту и, как тогда, все еще готов пожертвовать ради нее всем. Мне не приходится себя в этом убеждать – особенно когда я наблюдаю за ней издали…

Я посмотрела на профиль демона, поскольку он замолчал:

– Аштар, ты как будто хочешь добавить какое-то «но».

Он кивнул:

– Но когда я приближаюсь, когда пытаюсь все наладить, у меня появляется странное чувство – будто я говорю вовсе не с моей любимой Маритой.

– Понимаю тебя. У меня такое же ощущение. Дай ей еще немного времени – как я это время дала тебе.

– Как будто я просил тебя о снисходительности! – Аштар своим смехом разбил трепетную интимность недавнего признания, встал и ушел.

Но я улыбалась ему вслед. Именно подобного разрешения дилеммы я и ждала в идеале. Когда Марита поймет, что ее возлюбленный демон к ней вовсе не остыл, то и сама быстро посвежеет.

И правда, Аштар был с ней нежен и добр, что демоны не со многими людьми допускают. И это мог заметить каждый в любой из вечеров, когда мы собирались в больших покоях Элвина. Так и было, пока Марита вдруг не присоединилась к нам в явно дурном настроении.

– Что такое, рыжуха? – заметила хмурый вид гостьи Хинанда. – Опять про свой уродливый шрам вспомнила?

Тактичности от нее никто не ждал, потому и поправлять не спешили – на ее грубость не обиделась даже Марита:

– Я про него никогда не забываю, Хин. Простите, господа милостивые, сейчас сделаю глоток вина и снова покружусь в центре, как вчера. А пока поморщусь от того, что снова застала Аштара в компании с другой девицей!

Аштар до ее прихода сидел в кресле, а теперь встал, чтобы подойти и что-то объяснить. По его лицу было видно, что ему очень не по душе обсуждение сугубо личных вопросов при посторонних. Но он не успел ничего сказать, поскольку Хинанда громко рассмеялась:

– Ну и что? Милочка, ты выходишь замуж за чистокровного демона! Тебе еще не объяснили про нашу страстную натуру? У него всегда будут любовницы, всегда! Или смирись, или возвращайся к Зохару… хотя тот ведь тоже демон. Вот ведь незадача!

Шутка отклика не нашла. Хотя прозвучала и неприкрытая угроза – мол, довольствуйся тем, что имеешь, а не придирайся к мелочам, когда ты жива и здорова. Я, как и прочие, ждали реакции Мариты. Но она обратилась к Элвину, хотя и без того же раздражения:

– Смирюсь, конечно, куда я денусь? Милорд Элвин, мне всегда было интересно – вы в том же положении, неужели вас никогда не мучает ревность? Драконам это чувство не знакомо?

– Драконы про ревность знают, Марита, – он с совершенно равнодушным видом расставлял фигурки. – Но только не в случае любви к демону. Если любишь демона, то разреши ему быть собой. Нельзя запретить им постельные похождения точно так же, как нельзя запретить тебе дышать. Любовь Аштара никак с теми девицами не связана. Как и его желание поучаствовать в любой драке не связано со злостью именно к тебе. Наоборот, чем меньше он себя сдерживает, тем мягче будет в других вопросах. Хинанда права в главном: если полюбила демона, то прими его демоном, а не человеком.

Но Мариту ответ не устроил:

– Я бы поверила, если бы в его страстные интересы попадала и я! А то как-то странно получается – он хочет любую, кроме своей невесты? Это тоже нормально?