Основание. От самых начал до эпохи Тюдоров - Питер Акройд

Решение о создании Книги Страшного суда было принято Вильгельмом в Рождество 1085 года. Она была закончена годом позже; такая скорость могла быть достигнута только при существующей в то время административной системе, которая была не нормандским, а английским механизмом. Вильгельм не смог бы после завоевания передать английскую землю французским магнатам, если бы не существовали записи об английских владениях, которые с тех пор были утрачены. Частично Книга Страшного суда была составлена в качестве документального доказательства этой передачи, но также она использовалась как инструмент для более эффективного сбора налогов и призыва на военную службу. Вполне возможно, что она служила и для более справедливого распределения финансовых обязанностей, которые Вильгельм накладывал на страну. Он собрал своих главных землевладельцев в Солсбери, где они еще раз принесли ему клятву верности, но теперь он знал и о размере их владений, и о величине годового дохода. Им напомнили, что они получили свои земли напрямую или не напрямую от своего сюзерена. Он был их хозяином. Сегодня Книгу Страшного суда можно увидеть под стеклом в Британском национальном архиве в Кью.

Из книги мы узнаем, что Англия состояла из пахотных земель (35 %), лесов (15 %), пастбищ (30 %) и лугов (1 %); остальные земли представляли собой горы, болота, топи, дикие и пустынные места. Также мы узнаем, что система маноров, унаследованная от данов и саксов, была основой сельской и экономической жизни. По существу, это слово обозначает жилище, и в Книге Страшного суда несколько маноров часто перечислены в списке одной деревни; к тому времени манор — это поместье с землей или землями, на которых под управлением одного лорда селятся арендаторы. Земля лорда, которая не сдавалась в аренду, называлась «господской», она могла прилегать к дому хозяина или быть нарезанной на полосы в полях.

Свободные арендаторы платили лорду ренту за свои акры и были обязаны помогать ему в горячую пору урожая; несвободные арендаторы, или вилланы, еженедельно отрабатывали трудовую повинность, выполняя такие работы, как молотьба и веянье зерна. Условия их труда были установлены традициями. Примерно 10 % населения находилось в рабстве, тогда как 14 % считались свободными людьми; оставшаяся часть населения находилась где-то посередине между этими двумя категориями.

Манор сам по себе возник благодаря древним традициям и обязательствам, которые связывали маленькую общину. Он мог состоять из деревни с покосившимися хижинами, все обитатели которой служили своему лорду. Он мог состоять и из нескольких деревень. Какой бы ни была его форма, манор является краеугольным камнем социального порядка в Англии. Местным судом, в котором искали справедливости, был суд манора, где каждая сторона жизни упорядочивалась и тщательно рассматривалась. Как дороги и изгороди должны были поддерживаться в надлежащем состоянии, так же должны были соблюдаться и правила земельных работ и наследования.

По поводу происхождения маноров все еще идут споры. Не наложилась ли манорная система на то, что когда-то было более свободной общественной системой сельского хозяйства? Но более вероятно, что лорды были всегда, и с течением веков их контроль стал более суровым. Точно сказать невозможно. Наши глаза должны привыкнуть к сумеркам.

Книга Страшного суда, конечно, не описывает условия повседневной жизни в Англии конца XI века. Лето 1086 года осталось в памяти людей как наихудшее: урожай погиб, и какая-то зловредная болезнь выкосила половину населения Англии. «Несчастные жертвы почти что сгорали от жара, — пишет „Англосаксонская хроника“ этого года, — затем пришел страшный голод и уничтожил их окончательно».

Вильгельм умер осенью 1087 года. Во время одного из своих частых визитов в герцогство он отправился в поход к границам Нормандии, где тяжело заболел от жары и утомления; когда его лошадь перепрыгивала через канаву, он каким-то образом повредил внутренние органы. Вильгельма отвезли в монастырь в Руане, где он протянул еще три недели. Когда тело короля было доставлено в церковь Святого Стефана в Кане для погребения, его повредили, и труп испускал ужасный смрад, от которого все монахи бросились вон из здания. Возможно, это был самый подходящий конец для человека, который возвысился с помощью насилия и жестокости. У него было холодное сердце и руки в крови.

Герцогство Нормандское Вильгельм завещал своему старшему сыну Роберту; Роберт просил отца об этом и раньше, но Вильгельм ответил, что не в его привычках сбрасывать с себя одежду до того, как ляжет в постель. Умирающий король оставил Англию на милость Господа и попечение своего второго сына Вильгельма Руфуса (Рыжего). Своему младшему сыну Генриху Вильгельм в качестве компенсации оставил 5000 фунтов серебром; Генрих тщательно взвесил их, прежде чем забрать. Такой тройной расклад стал источником борьбы и споров в последующие годы, три брата ссорились из-за Нормандии, как дети ссорятся из-за куска пирога.

Вильгельм Руфус получил Англию. Его прозвали Рыжим из-за красного лица, рыжей броды и крутого нрава. Он был почти комической версией своего отца: низким и толстым, с выдающимся животом. Вильгельм был очень силен, но, в отличие от отца, не обладал мощной волей. К некоторым его качествам отлично подходит средневековая пословица: кто когда-нибудь видел высокого человека, который был бы умен, рыжего, который был бы правдив, и низкого, который не был бы спесив?

Когда его охватывала ярость или страсть, Вильгельм заикался или начинал говорить короткими, рублеными предложениями. Но были у него и более привлекательные черты. Он разрешал трудные ситуации с улыбкой на устах и любил выбить из колеи самых серьезных из своих советников-священнослужителей скандальным или богохульным замечанием. Это развлекало его придворных. Его самой известной клятвой было выражение «пред лицом Лукки»; имелось в виду деревянное изображение Христа в церкви Святого Мартина в Лукке. Он был хвастливым и полным энтузиазма, экстравагантным и дерзким, всегда казалось, что в нем больше величия, чем на самом деле.

В юности Вильгельм посвятил себя интересам своего отца, считая, что именно этим принесет выгоду и себе. Он оставался в Нормандии более чем до двадцати лет, поэтому маловероятно, что он бегло говорил по-английски. Возможно, его бы даже следовало называть не Вильгельмом Руфусом, а Гийомом ле Ружем. Он оставил своего умирающего отца в Руане и пересек Ла-Манш, чтобы провозгласить себя правителем королевства. В возрасте тридцати одного года Вильгельм был коронован в Вестминстере архиепископом Ланфранком как Вильгельм II. Очевидно, это было сделано по собственной инициативе Ланфранка, который был самым влиятельным человеком в Англии и, таким образом, представлял волю Бога. Литургия во время коронации была англосаксонской, но служба проходила на французском и латинском языках.

Вскоре способности Вильгельма к правлению были подвергнуты проверке. Он подавил восстание нескольких нормандских магнатов в пользу его старшего брата Роберта, использовав то, что, в сущности, являлось английской армией; один хронист предполагает, что под его штандарты встало 30 000 человек, но, возможно, это всего лишь преувеличение для создания впечатления о большом количестве людей. Тем не менее англичане сражались против восставших нормандских магнатов на стороне своего короля. Национальное чувство снова возродилось, и это пробуждение национального самосознания воплотилось в обращенном к Вильгельму призыве солдат завоевать всю «Империю Альбиона».