Евгений - Кэролайн Дж. Черри

Нет, Петру не хотелось, чтобы его зятем стал богатый молодой человек — по опыту он знал, что они слишком избалованы жизнью, чтобы быть долго привязанными к одной и той же женщине.

И как сложится жизнь Ильяны, привыкшей к неприхотливому лесному быту, в роскоши и неге, среди горожан, развращенных скукой и праздностью?

Но нет, подумал он, этот парень никак не может быть ответом на его молитвы! Ильяна ни за что на свете не выйдет замуж за избалованного барчука! Он попал сюда наверняка случайно, и действительно издалека — от трудностей пути он был почти полумертвый.

Подойдя к пареньку, Петр внимательно вгляделся в его спокойное лицо. Наконец он не вытерпев, спросил Сашу: «Как ты думаешь, он сам сюда пришел? Ильяна пожелала видеть его, и из-за волшебной силы…» — Ничего я не знаю!, — пробормотал Саша, откидывая с лица прядь волос, — даже не знаю, в каком он состоянии, что уж говорить о цели прихода!

Впрочем, искренности в его голосе не было. «Вот если бы узнать, — пробормотал Александр, — где находится теперь сердце Черневога, я очень дорого дал бы за это!» — Этого не узнаешь, — сказал Петр, — уж лучше пока самим искупаться, а потом дать возможность ополоснуться Ильяне. И пусть она ложится спать!

Евгений лежал, изредка словно выплывая из какого-то безпамятства.

Тогда он слегка приоткрывал глаза, и видел одну и ту же картину — два человека: один — волшебник, а второй — какой-то плотный белокурый мужчина, мылись, разговаривая о чем-то приглушенными голосами. Было жарко, от жары у него даже помутилось в голове. Оба мужчины упоминали какие-то незнакомые имена. А как зовут моего отца, пронеслось в голове парня. О Боже, конечно же, Павел! Но как он мог попасть сюда? И что нужно от него этим людям?

Украдкой он смотрел на человека, к которому волшебник обращался на имя «Петр». Он очень напоминал ту девушку, которая, кажется, вытащила его из ручья, а потом втащила на пригорок и не давала скатиться обратно в воду. Точно. Евгений даже помнил, как девушка просила: «Папа, не надо его держать в током положении, у него голова будет болеть!» Но вот что было потом, как он попал сюда — это уже память не сохранила. Петр, кажется, был слишком суровым человеком — Евгений таких не любил. Но сердце подсказывало ему — он человек хороший, ему можно доверять. Кого действительно Евгений боялся, так это Сашу — очень уж у него был вороватый вид, да и улыбался он как-то нехорошо. Только бы Петр защитил его от этого читателя чужих мыслей!

Но что же им нужно от него? Для чего-то ведь его привезли сюда. Вдруг он вспомнил — какая-то старуха рассказывала, что колдуны пьют из чаш, которые делают из человеческих черепов.

И напитки эти тоже не простые — они настояны на муке из пальцевых фаланг детей. Они превращали людей в безвольных кукол, делали их игрушкой в своих руках. Они…

Всякий раз, когда эти люди приближались к нему, Павел притворялся бессознательным, хотя сердце его начинало бешено колотиться. Только бы они не увидели его живым, если ему что-то и грозит, то пусть это будет не сейчас, а потом…

— Отдыхай!, — проговорил колдун, кладя ему руку на лоб, и Евгений в самом деле почувствовал себя легче, свободнее. Кажется, колдун выгонял из него страх. Слава Богу, что мужчины снова отошли. Раздался стук двери — кажется, они вышли. Но паренька не покидало предчувствие, что тут кто-то остался и теперь наблюдает за ним.

А вдруг Петр остался и спрятался? Может, они специально все подстроили, чтобы заставить его открыть глаза — они ведь о чем-то долго разговаривали и время от времени поглядывали на него. Но, странное дело, Евгению казалось, что тут даже не мужчина. Тогда кто же? Может, пока не поздно рвануться к двери и позвать колдуна и его спутника на помощь? Но они, наверное, слишком далеко отошли.

А может, это бабник — существо типа домового, обитающее в банях? Они тоже ревностно относятся к своей территории и готовы защищать ее.

Неужели бабник сейчас нападет на него? Евгений попробовал поднапрячься, и с ужасом обнаружил, что у него совершенно не осталось сил. Нет, надо попробовать привстать. Кажется, в глубине двора есть конюшня. Нет, вряд ли хватит сил привстать.

А уж добежать до лошадей и подавно. Но вариант с лошадьми все равно удачный. Вот только силенок бы побольше…

Но вдруг Евгений подумал — а куда же он направлялся, перед тем, как попасть в реку? Точно не домой, не к отцу. Туда — никогда больше. Никогда!

Вдруг паренек вздрогнул — на пол свалилось полено. А что-то все приближалось и приближалось к нему. Вдруг он и сам рухнул с лавки. Напрягая последние усилия. Евгений попытался подняться на ноги.

То, что было вместе с ним в бане, странным образом не отбрасывало тени, но зато от него исходил холодок, который чувствовался даже в горячем пару.

Значит, это в самом деле банник? Кажется, у этих тварей длинные пальцы с острыми когтями.

Нет, уж лучше не смотреть, не смотреть туда, как заклинание, повторял парень.

Горячий чай и ворох овчинных одеял. Ильяна никогда еще в своей жизни не чувствовала такой ужасной усталости и ломоты во всем теле. Руки ее были покрыты множественными царапинами. Дядя и отец уже давно сходили в баню, но смыли там с себя только грязь, под которой скрылись ожоги и царапины. Ильяна пощупала голову — она гудела. Кажется, вчерашняя ночь была очень беспокойной.

— Спасибо, мышонок!, — донесся дядин голос издалека.

Сказано это было с какой-то странной интонацией, и Ильяна не поняла, что Саша действительно хотел сказать, и за что благодарил ее.

Ей показалось, что дядя на нее сердится. Впрочем, она этого давно заслужила своим безрассудным поведением. А Может, он так странно разговаривает из-за переживаний — ведь от дома-то его остались одни головешки. Нет, нельзя давать ему горевать — вон мама была все время печальной, и что получилось из этого!

Нужно развеять его печаль1 — Мышонок, и за это тебе тоже спасибо! Но со мной уже все в порядке! Я просто подустал немного! А тебя мне не в чем винить!

— Как раз именно я во всем виновата! Мне нечего было бросаться сломя голову за Пестрянкой! Достаточно было только мысленно приказать ей вернуться, и она пришла бы…

— Ни у кого из нас не было выбора, — прервал ее дядя, — и потому я тебе всю жизнь говорю, что свою долю не облегчишь одним только волшебством! Кстати, а ты не просила волшебные силы послать тебе… молодого друга?

Ильяну бросило в жар, «Но только не для того, чтобы его топить!", — выдавила она.

— Ну конечно, — поспешно заверил ее Саша, — но если он простой человек, то тогда ты можешь с успехом применять к нему свое волшебство! Но зато это будет… как бы нечестно, потому что неестественно!

— Я применю волшебство только в том случае, чтобы он исцелился!

— Ну это само-собой разумеется!, — подал голос отец, который до этого молча сидел за столом. Он выпил стакан хмельной настойки и влил некоторое ее количество в чай Ильяны. Она как раз в это время откусила от краюхи хлеба, и нужно было запивать. Едва только девушка отхлебнула чаю с настойкой, как на ее глазах выступили слезы.