Евгений - Кэролайн Дж. Черри

Какое-то оно ослабленное!

Петр тем временем развязал удержавшие бесчувственное тело мальчика ремни, и сняв его, потащил в баню. Саша подхватил Волка под уздцы. Он поглядел в лицо спасенного отрока.

— Вроде бы с ним все нормально!, — сказал Саша, — и дышит и переломов нет!

— Слава Богу!, — Петр стал осторожно расстегивать мокрый до нитки кафтан паренька, — Это Пестрянка привела девочку к нему! Да ты посмотри, какой разодетый!

Да, золотое шитье по шелку. Саша удивленно присвистнул.

— Уж точно не крестьянин, — произнес он задумчиво, — и не рыбак!

— Это ясно!

— Кто бы он не был…

— Ты думаешь, он умер?

— Как сказать… Вроде дышит…, — Александр пощупал руку отрока — она была холодна, как лед, — тащи его скорее в баню! Там воды я нагрел! Его надо вымыть и растереть насухо!

Дров много, можно хоть до утра плескаться!

— Отлично!, — снова одобрил Кочевиков. Положив паренька на лавку, он принялся дальше расстегивать его кафтан, а Саша в это время стягивал с него сапожки. После чего стал осторожно растирать тело.

Мальчик снова открыл глаза. Он попытался даже поднять голову, но тут же со стоном вновь повалился обратно. Петр ловко успел подсунуть под его голову свернутое полотенце. Он обратил внимание на темные волосы парня. Голубые глаза смотрели на Сашу и Петра с изумлением.

— Это баня!, — слабым голосом сказал он.

— Наша баня!, — подтвердил Петр, растирая кисти его рук, — так уж получилось! Его вот зовут Саша, я Петр. А ты вроде назвался Евгением Павловичем. Странно, что ты добрался из Киева, чтобы утонуть в лесном ручье!

— Я ехал на лошади, — произнес Евгений, — прямо из Киева. — А потом я…

Саша внимательно вчитывался в мысли паренька. Там была сплошная круговерть — он же вроде бежал сам по лесу, потом хлынул ливень…

Кажется, что-то или кто-то, имевшее какое-то отношение к отцу его, преследовало и Евгения.

Роскошный терем, кругом золото, самоцветные каменья и жемчуга… Так, какой-то седовласый человек… Отец мальчика будто бы ругает этого человека и уже велел казнить людей, которые упустили его сына, потеряли его…

Саша положил руку на горячий лоб отрока. Он несколько раз повторил про себя: — «Успокойся. Успокойся!» ага, паренек боится, что они ограбят его или, чего доброго, вообще прикончат.

Сердце его билось, как выброшенная на песок рыба. Кажется, он готов был предложить выкуп за себя — отец заплатит за него любые деньги. Только вот язык не слушался хозяина, и Евгений издал только какое-то бессвязное бормотание.

Но было невозможно определить, действительно ли паренек был тем, за кого его принимали.

— Евгений Павлович, — сказал Саша спокойно, — не кручинься, ты в надежных руках! Тебе нечего делать в лесу — там столько опасностей! Даже мы, лесовики, и то не ходим туда в такое недоброе время! Не надо хорохориться!

— Там была какая-то девушка…, — бессвязно пролепетал Евгений.

— Это моя дочь!, — сказал молчавший до сих пор Петр, — это она вытянула тебя из ручья! Но как ты в лес-то попал, расскажешь, или будешь молчать?

— Я… я не помню!

— Но откуда ты пришел?

Мальчик подумал (эту мысль уловил Саша): «И в самом деле, как я попал сюда?» И сказал уже вслух: «Из Киева!» Но в его памяти было полно провалов.

— Как зовут твоего отца?

— Павел…, — перед глазами отрока снова поплыли темные круги.

— Ничего не помнит!, — тихо сказал Саша, растирая пареньку грудь. По крайней мере, можно было быть спокойным — это явно не враг. И Саша сконцентрировался на другом — силами мысли он пытался заставить тело мальчика поскорее согреться и отдохнуть.

— Так лучше?, — спросил он.

— Это чародей!, — пронеслось в голове Евгения. И он явно испугался.

— Да!, — произнес Саша, — я и в самом деле тот, за кого ты меня принимаешь! Но тебе как раз с этим здорово повезло! Ну-ка, Петр, плесни на каменку немного воды! Он все еще не может согреться!

Петр плеснул из ушата воды. Вода зашипела, и баньку тут же заволокло густым паром. Теперь он быстро согреется! Но не слишком бы перестараться с паром — а то потеряет сознание уже от перегрева! Саша похлопал паренька ладонью по щеке, но тот не открывал глаза, да и кожа на лице продолжала оставаться мелово-бледной. Плохо, очень плохо!

— Ну, мальчик, что же ты, приходи в себя скорее!, — забормотал он, поглаживая виски паренька, чтобы вдохнуть в голову тепло, — слушай меня внимательно, Евгений Павлович, ты не сможешь умереть сейчас…

— Нет, — пробормотал сдавленно Евгений, но глаза его по-прежнему оставались закрытыми. Петр подумал, что отрок выглядит совсем юным, но очень привлекательным. только лицо его было неестественно бледным на фоне красной шелковой рубашки, обильно покрытой золотой вышивкой. Петр еще подумал, что избалованные молодые люди, тем более, если они привлекательны, вырастают в беспокойных прожигателей жизни. Петр был таким и сам.

Но сейчас было не до этого — в пареньке еле теплилась жизнь. А может, он и вовсе не избалованный? Просто слабое создание, изнеженное, и удовольствия его никакие не интересуют.

Что-то похоже бормотал сбоку и Александр. Он приложил ухо к груди паренька и сообщил, что там все клокочет. только бы пацан выжил!

И поскорее убирался обратно в свой Киев, чтобы ему не пришло в голову путаться с Ильяной.

— Но вот что плохо — Ильяна ведь уже видела его, она к тому же отличалась невиданным упрямством. Впрочем, упрямство это она унаследовала от обоих родителей сразу. А сейчас, после всего происшедшего, лучше не обострять обстановку.

А вдруг, укольнула Кочевикова мысль, этот парень и есть ответ на обращенные к Богу его молитвы — помочь отвратить сердце Ильяны от опасного призрака?

А вдруг это был все тот же Черневог, только на сей раз принявший другое обличье?

Почему это так неожиданно загорелся дом Саши? Может, чтобы отвлечь его, покуда парень начнет подбирать ключик к сердцу Ильяны? Когда-то удар молнии спалил дом Кави Черневога дотла, а кто сказал, что у Черневога отсутствовало чувство юмора?

Саша продолжал что-то бормотать и растирать тело Евгения.

Петр плеснул еще воды на каменку, и дышать стало труднее.

Саша что-то прикрикнул, будто не надо больше плескать воду, а то жарко, как в аду стало. Петр снова задумался, опустившись на лавку возле стены. Невеселые думы по-прежнему продолжали одолевать его. Кажется, сегодня он начинает терять дочь. Только бы она не стала добычей Черневога! Но отцу не хотелось, чтобы Ильяна оказалась во власти этого Евгения Павловича, который, если судить по богатой одежде, запросто мог сделать несчастной девушку на всю жизнь.