Унаи Эмери. Маэстро - Ромен Молина

Сильные слова – для игрока, который, в отличие от Маты или Сильвы, не был особенно близок к Унаи. Но разве они имеют какое-либо значение для большинства, считающего, что имя Эмери не является «резонансным» и он не сможет научить ПСЖ играть лучше? «Лига Европы – это еще не Лига чемпионов», «Севилья» – не «Пари Сен-Жермен», – эти «аргументы» известны давно, пусть даже Серхио Рико, Эскудеро, Мариано, Коке, Банега, Витоло и Крон-Дели (до того, как получил травму) могут подписаться под обратным и сказанные ими слова признательности окажутся весомее любых фраз игроков Лиги 1. «Мы обнаружили во французской спортивной журналистике специфическую ситуацию: меньшую сосредоточенность на анализе и стремлении понять игру. Да и о прозрачности здесь, кажется, мало кто думает. Журналисты иногда звонят мне, чтобы я высказался от имени брата или назвал им состав команды, другую информацию! – восклицает Игор, все еще пребывая в шоке после некоторых таких звонков. – Однажды на пресс-конференции Унаи использовал бутылки, как он делал это в «Севилье». А вечером мне звонит журналист из L’Équipe: «Он это специально сделал? Ради шума, продаж, ради смеха?» Вначале я решил, что он шутит. [Усмехается.] Унаи не совсем сносно владеет французским, ему бывает сложно передать свою мысль, вот он и попытался сделать это при помощи жестов. Если бы на столе лежали два камня, он бы использовал их. Он хотел рассказать о конкуренции, о том, как работает с командой. Это было нечто спонтанное, незаготовленное. Возможно, его проблема заключается в том, что он уверен: все вокруг искренне воспринимают его слова и поступки…» По выходным Унаи в шутку спрашивает Игора: «Что приятного было написано обо мне на минувшей неделе?», не принимая всерьез газетную болтовню. «Она никак не влияет на его выбор, его работу. Однако он знает, что написанное может иметь определенные последствия, особенно в случае неудачной игры, и даже привести к его увольнению с поста тренера. Игроки, в свою очередь, тоже ощущают это давление, но не у всех есть характер, чтобы противиться этому давлению – что порой отражается на снижении их результативности».

Но – с давлением СМИ или без оного – Эмери продолжает трудиться, спокойно настраиваясь на победу в Лиге чемпионов. Не обязательно в нынешнем году (тренера парижан не назовешь утопистом), но в недалеком будущем. Ради этого «придется пострадать, такова участь любого тренера. […] Тот, кто не страдает, не может тренировать», – рассуждает он. Вехи этого пути к чемпионству: постоянные занятия, вопросы, объединение команды перед общей целью и дебаты с лидерами, особенно Марко Верратти, всегда старающимся высказать собственную точку зрения, не важно, совпадает она с мнением тренера или нет. «Нам нравится, когда игроки приходят поговорить, заявить свою позицию. Это – ответная реакция, проявление командного духа», – поддерживает Карседо, по-прежнему верный помощник Эмери. Очевидно, что его судьба, как и судьба Унаи, будет – как и раньше, в предыдущих клубах – зависеть от результатов, которые продемонстрирует ПСЖ. Ясно, что будут ошибки, сомнения, даже непонимания – например, как-то раз Унаи изобразит пистолет, приставленный к виску одного из игроков, не желающих понимать его объяснения; подобный жест он уже использовал в «Валенсии», чтобы посреди всеобщего веселья донести свою мысль до футболистов. Некоторые парижане сочтут такое поведение безумием, очередным выпадом со стороны тренера, надевшего профессорский костюм и изображающего учителя, который силой вытаскивает учеников к доске. К похожим методам прибегают и другие тренеры, например Гвардиола, но во Франции такое отношение воспринимается как нечто сомнительное: в стране, где футбол – «вещь в себе» и у игроков отсутствует желание раскрываться навстречу кому-то и чему-то новому. Это Эмери никогда не сможет принять. «У Унаи есть недостатки – а у кого их нет? – но только не этот. Мы с ним недавно говорили, и он спросил, знаю ли про методику, которую использует один тренер в испанской «Сегунде Б»? – вспоминает Альберто Бенито, с которым Эмери познакомился в «Толедо» более двадцати лет назад. – Так как я одно время работал спортивным директором команды на Кипре, он захотел знать больше о том, как тренируют там – надеясь, что сможет использовать эту информацию. В ПСЖ он тоже постоянно совершенствуется». Учиться необходимо, особенно играя в Лиге чемпионов. Когда сильнейшие мировые клубы приезжают на «Парк де Пренс», Унаи, как обычно, в качестве предматчевого напутствия пишет несколько фраз на доске. Одна из них все время повторяется. Ее он произнес однажды осенним вечером в учебном центре «Севильи» – «Сьюдад Депортива»: «Тот, кто учится, далеко пойдет».

(Унаи Эмери, 18 ноября 2015 года)

До момента публикации Унаи не успел прочесть El Maestro. Он и не стремился узнать подробности, касающиеся содержания книги – таким было одно из условий проекта: полная свобода слова, никакой конкретики. Да и потом, эта книга ведь не является автобиографией; это всего лишь авторизованная биография Эмери. До того как ее начать, я обсудил замысел с Унаи, и он отреагировал просто: «Критика – это неплохо. Я бы с удовольствием прочитал критические замечания; мне кажется, это интересная идея». Вообще тренеры редко ценят негативные отзывы о себе, особенно поданные в столь явной манере, но Эмери скрывать нечего. И вот теперь, когда книга близится к концу, было бы логично расспросить самого́ главного героя о его карьере и обо всем, что рассказали около сорока собранных по этому случаю свидетелей развития этой карьеры. Конечно, многие читатели хотели бы прочесть здесь итоги первых месяцев работы Эмери в «Пари Сен-Жермен», но в этом нет никакого смысла: между написанием книги и ее изданием пройдет определенный промежуток времени, в который много чего может случиться. Поэтому пока еще слишком рано делать какие-либо выводы, касающиеся ПСЖ, рассказывать истории «изнутри», пусть даже некоторые из них и начаты в главе 16. Да и потом, кто знает – вдруг материал о прилючениях Унаи Эмери в Париже через несколько лет превратится в отдельную книгу?.. Итак,

– Бывшие товарищи по команде описывают тебя как «игрока, который не мог справиться с прессингом». В своей Mentalidad Ganadora ты в шутку называешь себя cagon («трус»). Ты сразу стал воспринимать самого себя таким образом или подобное отношение возникло уже по мере развития твоей карьеры?

– У профессионального игрока всегда есть чувство ответственности. Если она перерастает в моральное давление, то становится чем-то негативным. С другой стороны, если эта ответственность органична человеку, это хорошо. Будучи игроком, я чувствовал, что желание сыграть как надо, как следует выполнить свой долг вызывает во мне сильное беспокойство. Я не знал, как справиться с этим чувством в одиночку. Думаю, мне не хватало тренера, который мог бы научить меня контролировать эмоции. Говоря, что я был трусом, я, вероятно, немного преувеличиваю. Но я действительно не знал, как бороться с эмоциями, и теперь – поскольку меня никто этому в свое время не научил – я регулярно отрабатываю это со своими игроками. Да, надо было бы и мне научиться этому раньше.

– Проделывал ли ты над собой какую-нибудь работу, чтобы спокойнее переносить психологическое давление извне, испытываемое каждым тренером?