Унаи Эмери. Маэстро - Ромен Молина

Прошло два года с тех пор, как Стефан Мбиа появился на газоне «Местальи». «Севилья» продолжала свое феерическое турне по Европе: где бы ни проходили игры – в Льеже, Роттердаме, Риеке, Менхенгладбахе, Санкт-Петербурге, Флоренции, Молде, Базеле или Донецке – игроки не расставались с надеждой – особенно в финальных матчах против «Бенфики» (0:0, 4:2 по пенальти), «Днепра» (3:2) и «Ливерпуля» (3:1). «Всем известна история Эмери, связанная с «Севильей». Три Кубка Европы подряд – я даже не знаю, понимаем ли мы, какой это подвиг», – поясняет Адиль Рами, переехавший в Андалусию в 2015-м. Только Джованни Трапаттони удалось сделать нечто подобное раньше с Кубком УЕФА, да и то с перерывами. «Самое непростое в футболе – подтверждать свое лидерство, снова и снова мобилизовываться, преодолевать обстоятельства. Глядя на это, мы можем только одно: воскликнуть «браво!», – с гордостью заявляет Хуан Мата. Сегодня это признание вышло за пределы Севильи, чьи жители хором распевали гимн в честь Унаи перед поездкой команды в Варшаву, на финал Лиги Европы 2015 года: Es que yo sin ti, Emery, no podría ser feliz; llévame a Varsovia, llévame a Tbilisi («Без тебя, Эмери, я не была бы счастлива! Отвези меня в Варшаву, отвези меня в Тбилиси!»[25]). Ремикс хита Ники Джема и Энрике Иглесиаса «Прости», сочиненный двумя севильцами и разлетевшийся по всей Испании. «Мы выложили запись в официальных пабликах Унаи в социальных сетях и отправили авторам две майки с его автографом, – вспоминает Игор. – Мы хотели свозить их в Варшаву, но возникли сложности с рейсами, все билеты были раскуплены. […] Эта песня – признание его заслуг в севильский период. Возможно, сезон 2014–2015 гг. вообще стал самым прекрасным периодом в его отношениях с футболистами и болельщиками».

Когда команда добивается результатов, жизнь игрока и тренера становится ярче – независимо от страны, города или клуба. Если это – по стечению обстоятельств – происходит в Севилье, благодарность местных жителей не знает предела. «Моя Севилья окрашена в два особых цвета – белый и красный. […] Она пахнет джином с тоником, ромашкой, деревьями, колясками с Пасео Колон, костюмами, надетыми по случаю ярмарки, и всеми этими женщинами, танцующими «севильяну»…» Эти прощальные слова Жюльена Эскюде, произнесенные на пресс-конференции по случаю его отъезда из клуба за полгода до появления там Эмери, иллюстрируют особый дух столицы Андалусии, разделенной пополам между двумя почти равными по числу фанатов клубами и омываемой волнами их горячего темперамента. «Я бы не хотел уезжать, ограничившись общими словами. Они не могут стать итогом шести лет, проведенных здесь, – продолжил французский защитник, сегодня вместе с супругой владеющий мясным рестораном в Мадриде. – Я относился к Севилье не только как к месту работы – там я до сих пор провожу отпуска. Это своего рода благодарность: спасибо вам за то, что вы приняли меня, за незабываемые годы, проведенные здесь. Иногда меня просят описать Севилью в нескольких словах. Первое, что приходит мне на ум, – «праздничная атмосфера». Сама наша манера игры чем-то напоминала праздник, наше настроение было праздничным. Все было пропитано ощущением праздника». Эскюде, Дани Алвес, Луис Фабиано, Фернандо Наварро плакали, говоря adiós, словно Севилья действительно разделила их жизнь на «до» и «после». Еще лучше сказанное подходит к случаю Коке, покинувшего клуб в июле 2016 года. Сидя рядом с Мончи на пресс-конференции, он разрыдался, когда спортивный директор заявил: «Я сделал ошибку. От нас уходит не игрок, а сердце команды». Товарищи Коке прослезились, а журналисты зааплодировали, приветствуя того, кто переходил в «Шальке 04», перед этим верой и правдой прослужив «Севилье» пять лет – сначала в роли игрока резерва, потом, при Мичеле, запасного игрока и, наконец, вице-капитана и лучшего футболиста финального матча Кубка Европы против «Ливерпуля», в котором он отметился дублем. «Я все это помню, и, ёлки-палки, у меня на глазах слезы, – признается он месяц спустя. – Мы буквально жили в команде и, когда было нужно, особенно в неудачные моменты, собирались и действовали на поле сообща, как того и хотел Мистер… Мистер отвечал за нас, а мы старались его не подвести. Благодаря ему мы снискали славу. А если ты в Севилье и у тебя все хорошо, то жизнь по-настоящему прекрасна. Там ты повсюду встречаешься с проявлениями любви к футболу. Я проводил незабываемые вечера на стадионе, в этом городе – все это я храню в своем сердце. Когда ты уезжаешь оттуда, то испытываешь боль… Испытываешь боль… Даже если ты выбираешь другую дорогу, то никогда не забудешь время, когда был севильцем». Спустя четыре дня после пресс-конференции, состоявшейся на «Санчес Писхуан», Коке сыграл свой первый товарищеский матч в составе «Шальке» против «Болоньи». Еще до конца первого тайма он, неожиданно упав, порвал крестообразные связки на правом колене. Что это было – обыкновенная неудача или напоминание из недавнего прошлого – кто может это знать, если речь идет о таинственной Севилье?

Правый латераль остается символом лет, проведенных Эмери в «Севилье», капитаном команды. «Он – один из игроков, которые сильнее всего повлияли на мою карьеру, – признается Рами. – Никогда прежде не видел такого милого, отзывчивого, открытого парня, думающего исключительно о команде». Всегда заказывающий пиво с улитками (его слабость), Коке отлично играл на всех позициях – от центрального полузащитника до вингера; однако лучше всего он действовал в роли правого крайнего защитника. «Эмери имел обыкновение выпускать его на поле в конце матча, вместо Мариано, еще одного латераля – или наоборот. Нечто нетрадиционное – менять правого крайнего, – улыбается Клеман Лубьер, независимый французский журналист из Андалусии, всегда внимательно наблюдавший из пресс-ложи за игрой «Севильи». – Продается даже шарф Coke por Mariano, и про них сложена песня. В матчах Лиги Европы Эмери следил за тем, чтобы действия Коке и Мариано были равноценными». Это была безопасная схема, пусть некоторые фанаты и упрекали Эмери в последнем сезоне за ее использование. «Каким бы ни был наш характер и образ жизни, Севилья ждет зрелища», – рассуждает Карлос Ромеро, историк, автор замечательной книги Mentiras del Fútbol Sevillano. Достаточно просто увидеть, как он оглядывает трибуны, чтобы убедиться: тут смех, там улыбки, и повсюду – несколько поколений семей, включая нарядно одетую молодежь. Мы идем на футбол, как в театр или на корриду – все зависит от афиши. И среди всего этого – женщины, ах эти севильские женщины… В вечерних нарядах, красных платьях и белых куртках, иногда с розой в волосах; их глаза светятся так, как никогда не будут сиять глаза у женщин Севера – по крайней мере, если верить Теофилю Готье. Столица Андалусии вдохновляла многих художников и поэтов, появившихся здесь на свет – Диего Веласкеса и Антонио Мачадо – или приезжавших сюда в разное время: Мигеля де Сервантеса, Тирсо де Молину, Проспера Мериме и современного мастера Унаи Эмери. Стоя на боковой линии, он набрасывает свои шедевры: пальцами, локтями, головой, иногда даже бедрами. Это настоящее абстрактное (визуальное и вокальное) искусство – когда он отправляет полузащитника (Висенте Иборру) в атаку[26], а затем с некоторой осторожностью, как перед картиной Пикассо, оборачивается к зрителям. «Если бы правда была одна, ты бы не смог нарисовать сотню полотен на одну и ту же тему», – говорил уроженец Малаги Пикассо; не приходится сомневаться, что эта концепция отлично применима к футболу. «При Унаи я играл на разных позициях – как, например, в Лиге Европы против «Бетиса». Перед этим я некоторое время не выходил на поле, и Унаи объявил мне, что я буду центральным полузащитником: «Я верю в тебя больше, чем ты сам. И знаю, что ты все сделаешь как надо». После этого разговора я и вправду стал больше верить в собственные силы, и был не единственный, с кем такое произошло», – рассказывает Коке, обращаясь ко всем молодым и малоизвестным игрокам, приходящим на замену тем, кто уезжает каждое лето: Ракитичу и Видалю (ушли в «Барселону»), Бакке (в «Милан») или Альберто Морено (в «Ливерпуль»). «В первые месяцы после прихода в «Севилью» я играл не слишком часто, и это нормально – требуется время, чтобы привыкнуть к новому чемпионату, к новым требованиям», – продолжает Тимоте Колодзейчак, перешедший из «Ниццы» в 2014-м. «Унаи постоянно успокаивал меня и требовал работать снова и снова – поскольку собирался включить меня в основной состав в текущем сезоне. Это было сильно: он сумел заставить меня почувствовать себя причастным к общему делу, даже когда я сидел на скамейке запасных. Слово он сдержал, потому что я закончил первый сезон в «основе».