Неприкасаемый - Сэм Мариано

город отвернулся бы от меня таким образом, что их реакция на мою проблему с Джейком Парсонсом выглядела бы как долгожданный фургон. Как и сказал мне Картер, чирлидерши встали на сторону Джейка, а не на мою, несмотря на то, что они девушки, и такие же уязвимые для сексуальных домогательств, как и я, все сводится к тому, кто им нравится больше. Это никогда не буду я. Грейс, вероятно, единственный человек в городе, которая поддержит меня, если я выступлю против Картера, и даже она может сопротивляться. Мы хорошие друзья, но у нее их гораздо больше, и большинство из них отвернутся от меня. Оставаться верной мне в таком сценарии было бы стрессом для Грейс, и я не уверена, что смогу просить ее об этом.

Я скроена не из той ткани, чтобы вписаться, а Картер Махони кажется хамелеоном. Я не знаю, видела ли я его на самом деле, или это просто какая-то другая грань Шоу Картера Махони, но я знаю, что у него есть запас обаяния и дружелюбия, а мне не хватает и того, и другого. Никто не встанет на сторону неприятного одиночки из-за золотого мальчика города. Черт, моя собственная мать изо всех сил пытается поддержать мою защиту себя, а она должна быть моим защитником, она должна быть в моей стороне, независимо от того, что думают все остальные.

Картер вырывает меня из моих мыслей, когда роняет что-то мне на колени. Я моргаю, глядя на кусок пластика размером с кредитную карту. Еще одна подарочная карта? Я бросила на него вопросительный взгляд, поднимая его. — Для чего это?

— Один из тех семейных вечеров, о которых ты мне рассказывала. Отдай его своей маме, она может использовать его, чтобы заплатить за ужин однажды вечером.

— Почему? — спрашиваю я, хмурясь. — Почему ты продолжаешь покупать мне подарочные карты?

Его губы искривляются в удовольствии. — Я купил тебе двоих, Эллис. Это не совсем привычка.

— Почему? — спрашиваю я снова.

Картер пожимает плечами. — Почему бы нет? У меня есть деньги, а у тебя нет. Разве я не могу просто сделать что-нибудь приятное для тебя? Мне это ничего не стоит.

Я поднимаю брови, переворачиваю карточку и вижу 50 долларов, написанные несмываемым маркером на обороте. — Это тебе чего-то стоит. Ты дал мне две карты, итого 100 долларов. Я начинаю чувствовать себя проституткой из низшего класса.

— За исключением того, что я не сплю с тобой, так что в этом нет особого смысла, — указывает он. — Я просто делаю для тебя что-то хорошее, вот и все. Расслабься.

— Или ты ухаживаешь за мной.

Он смотрит в мою сторону, прежде чем вернуться к дороге. — Ухаживаю за тобой?

Я киваю, цепляясь за свои возражения. — Иногда, когда хищник видит добычу, он дарит ей подарки, чтобы смягчить ее, расположить к себе или сделать себя безобидным, как друга. Но это уловка, он внушает им ложное чувство безопасности, чтобы они начали доверять хищнику, чтобы хищник мог воспользоваться этим доверием и наброситься на них, когда будет готов.

— Ты уже знаешь, что я не безобиден, Зои. Я не думаю, что несколько книг и живот, полный куриных крылышек, заставят тебя забыть.

— Нет, — уверяю я его.

— Хорошо, — говорит он, глядя на меня, как будто проверяя, должно ли его это волновать. — Тогда мы согласны. В чем проблема?

Я не могу точно определить проблему. Первая подарочная карта заставила меня задуматься, можно ли ею вообще пользоваться, но теперь, когда он дал мне вторую, я не могу избавиться от ощущения, что он пытается заставить меня почувствовать, что я ему что-то должна. Что он создает добрую волю с единственным намерением использовать ее позже.

Я не знаю, то ли все эти опасения по поводу него у меня в голове, то ли это его инстинкты, к которым я должна прислушиваться. Я ненавижу свою неуверенность в его мотивах. Я ненавижу, как этот постоянный водоворот вопросов о нем дает ему постоянное место в моей голове. Теперь каждый божий день я живу с вопросами о Картере Махони как с постоянным фоновым шумом.

— Ты так и не ответил мне вчера, — говорю я ему.

— О чем?

— Перед тем, как Картрайт прервал меня, я спросила, делал ли ты когда-нибудь… — Я делаю паузу, пытаясь сообразить, как сослаться на то, что он сделал, не делая ситуацию еще более неловкой.

Он не заставляет меня это говорить. — Ах, это. Нет, нет. Мне никогда не представлялась такая возможность, как тебе.

— Это все, что тебя останавливает? Отсутствие возможности?

Он смотрит на меня. — Это не то, что я сказал. Я сказал, что возможность с тобой была слишком хороша, чтобы ее упускать. Это не одно и то же.

— Как это не одно и то же? Те же слова, но в другом порядке.

— Я не преследую других девушек, если ты об этом спрашиваешь, — заявляет он. — Хочешь верь, хочешь нет, но у меня бесконечный поток желающих женщин, все на расстоянии телефонного звонка. Мне не нужно так сильно стараться, и мне не нужно заставлять себя кончать на невинных в шоке.

— Тогда зачем мне это?

Он пожимает плечами, более бесцеремонно, чем я понимаю. — Разнообразие — это пряность жизни.

— Бред сивой кобылы. — Я даже не знаю, почему я так уверена, что это ерунда. Он мог иметь это в виду, я просто не куплюсь на это. Он молча смотрит на меня, поэтому я продолжаю. — Я заслуживаю правды, — говорю я ему. — Если я не добьюсь справедливости, если я не смогу защитить себя, я, по крайней мере, заслуживаю того, чтобы понять, почему это произошло.

Меньше всего я ожидаю, что мои слова ожесточят его, но именно это и происходит. Каким бы приличным он ни был во время обеда, теперь он его выключает. Кажется, это так же просто, как щелкнуть выключателем, как он сделал в книжном магазине, когда подумал, что я его осуждаю, но на этот раз менее мимолетно.

— Ты хочешь что-то знать, Эллис? У меня для тебя плохие новости, так что слушай. Иногда люди делают тебе гадости, и их не наказывают; им это сходит с рук. Черт, иногда они получают за это вознаграждение. Если все это дерьмо с Джейком не показало